Герой ее романа - Элис Дункан

Тому вдруг стало душно, и он распахнул окно. Глядя на заснеженный зимний пейзаж, Том не чувствовал мороза: одна только мысль о Клэр в постели согревала его. Эта женщина сама была как огонь, она разжигала в нем пламя страсти. Том знал: она одна — средоточие всего, что он хочет от жизни.

И все-таки от одного только слова «женитьба» у него мурашки пробегали по спине.

«Жениться? Нет, никогда», — сказал себе Том и вдруг почувствовал, что замерз.

В гостиную вошел Джедидайя, и они в ожидании Клэр выпили по бокалу вина. Тому показалось, что его друг хочет что-то сказать, но никак не может решиться. Наконец Джедидайя смущенно произнес:

— Я понимаю, это не мое дело, Том, но я думаю, тебе стоит знать, что о вас с Клэр в Пайрайт-Спрингсе ходят сплетни.

Том поднял голову от газеты и убросил на своего друга гневный взгляд.

— Сплетни?! — рявкнул он. — О чем это ты говоришь, черт тебя подери?

Джедидайя пожал плечами:

— Говорят, она все ночи проводит в твоей спальне. Думаю, это слуги болтают, Том.

Том нахмурился и презрительно сощурил глаза. Он слышал, что слуги не прочь посплетничать, но никогда не думал, что эта грязь может коснуться его самого. А главное — Клэр. Ведь эти люди знают ее уже много лет!

Джедидайя между тем продолжал, поправив воротничок на шее, которая почему-то стала багровой:

— Гм-м-м… э-э-э… тебе ведь известно, что Клэр в городе любят, Том. Но теперь… Дайана — то есть мисс Сент-Совр — говорила мне, как ей противно слышать, что Клэр считают… э-э-э… падшей женщиной. — Он бросил на Тома смущенный взгляд. — Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать?

С кривой ухмылкой Том процедил сквозь зубы:

— Да, понимаю.

«Что за чертовщина?! О Клэр распускают сплетни! О моей Клэр! Боже правый, то, чего она так боялась всю свою жизнь, сбывается! И это целиком моя вина… А ведь все только потому, что я боюсь жениться! Я! Героический Том Партингтон боится нескольких строчек на официальном документе и слова „да“! Что и говорить, не слишком благородно с его стороны. Кларенс Мактег был бы просто потрясен. Слава богу, что мой дядюшка уже в могиле!»

Затянувшееся молчание снова нарушил Джедидайя. Откашлявшись, он рискнул:

— Знаешь, Том, я сделал Дайане предложение, и она ответила согласием.

— Поздравляю, — рассеянно буркнул Том.

Джедидайя подождал, надеясь, что его друг еще что-нибудь скажет, и, не дождавшись, добавил:

— Видишь ли, Дайана предлагает… Ну, если ты, конечно, хочешь, мы могли бы совершить двойную церемонию.

— Что?!

— Двойную церемонию. Понимаешь, когда две пары празднуют свадьбу одновременно.

— О! Не знал, что такое бывает.

— Неужели?

Том заметил удивление на лице друга и улыбнулся, несмотря на то что был раздосадован.

— Признаться, я ни разу не был на свадьбе, Джед. В приграничной полосе не принято играть свадьбы. Там вообще нечасто женятся. Во всяком случае, те, с кем я был знаком… И когда вы планируете свадьбу?

— Дайана хочет подождать до апреля. Она просила узнать у тебя и у Клэр, нельзя ли будет нам воспользоваться садами усадьбы Партингтонов. Там так прекрасно, когда все в цвету!

— И Клэр так говорит…

Джедидайя облизнул губы. Он явно не был уверен, можно ли говорить с Томом столь откровенно, но все равно продолжал гнуть свою линию:

— Так ты подумаешь об этом, Том? Я… Мне неприятно думать, что общество Пайрайт-Спрингса отвернется от Клэр.

— Отвернется?!

— Дайана говорила, что миссис Хэмфри Олбрайт уже презрительно хмыкает. Я думаю, это не к добру.

— Чтоб ей провалиться! — Том хлопнул газетой по столу и вскочил на ноги. — Это гнусно!

Джедидайя прочистил горло и, собравшись с духом, выпалил:

— Мы с Дайаной считаем, что во всем этом виновата не Клэр.

На мгновение Том замер, не ожидая от своего поверенного такой откровенности. Но потом плюхнулся на прежнее место, словно правда ударила его по макушке.

— Нет! Конечно, она ни в чем не виновата! Вы с Дайаной совершенно правы. В этом положении повинен только я.

Признавать собственную вину всегда не слишком приятно. Но Том сознавал, что это он навлек беду на Клэр — и все из-за своего эгоизма, из-за своего упрямого убеждения, что если его родители имели глупость пожениться, то и брак как таковой тоже большая глупость.

«Какой же я трус, черт возьми!»

Джедидайя, заикаясь, извинился и оставил Тома горевать в одиночестве.

Засунув руки в карманы, Том пнул с досады носком ботинка ковер на полу и принялся шагать взад-вперед по гостиной. Чувствовал он себя премерзко. Мысль о том, что Клэр страдает от унижения, что ее осуждают люди, среди которых она живет уже много лет, не давала ему покоя. С поникшей головой он медленно вышел из гостиной, спустился в прихожую и, только оказавшись перед закрытой дверью кабинета Клэр, понял, где находится. Словно какой-то инстинкт привел его сюда, к ней. Ему сейчас казалось, что все, что он когда-либо делал в своей жизни, он делал только ради нее…

Рывком открыв дверь, Том заглянул в комнату в надежде, что Клэр уже вернулась из города и он увидит, как она сидит, прилежно склонившись за своим столом. Все, над чем она трудилась в этом кабинете, делалось для него. Она стала его ангелом-хранителем. А он ее так обидел! Своим эгоизмом, глупостью, трусостью и, конечно, слепой похотью он довел ее до этого унизительного положения.

Тому было стыдно за себя. Он уселся за ее стол и вспомнил, как в первый раз вошел в эту комнату с бутылкой портвейна в руке и пустотой в сердце. А Клэр почти сразу же заполнила эту пустоту своей доброжелательностью…

«Каким же я был слепцом! Мне следовало бы догадаться, что мы не сможем долго держать в секрете свою связь!»

Теперь Том не удивлялся, что ему все время казалось, будто Клэр скрывает какую-то тайну, какую-то неизбывную печаль. Еще бы! Ведь она любила его, она ему доверилась, а он предложил ей почетную роль своей любовницы…

Наклонившись над столом, Том машинально взял в руки ее перо и принялся лениво играть им. Внезапно он вспомнил, как однажды это перо выпало из пальцев Клэр и покатилось по столешнице. Тогда она еще спрятала какие-то листки в ящик стола, а он поддразнивал ее, назвав растратчицей. Конечно, это смешно. Том еще не встречал человека лучше и благороднее, чем Клэр.

«Но все-таки что она прятала? — подумал он. — Что пыталась скрыть от меня? Любовные письма? Неужели этот идиот, этот щенок Аддисон-Аддисон писал ей любовные письма? — Тома вдруг обуял праведный гнев, и ему пришлось даже потрясти головой, чтобы прояснились мысли. — Нет. Аддисон крепко сидит на крючке у прекрасной вдовушки Присциллы Прингл. А кроме всего прочего, Аддисон такой самовлюбленный кретин! Этот не станет писать никому любовных писем — разве что самому себе».