Крутые парни - Стивен Хантер

«Прямой прицел», — еще раз подумал Бад. Он попытался потянуть время, дав себе на прицеливание не одну десятую секунды, а две, аккуратно поймал в прицел лицо Лэймара, перекошенное и несколько смазанное страхом. Лэймар беспомощно лежал в прорези прицела.

Малышне Оделлу очень больно.

"Красная водичка течет. Ее так много, она такая мокрая! БОЛЬНО!

ЩЕЛК! БУМ! Руна! Бум! Грудь! БУМ! Животик! БУМ! БУМ! БУМ!

Марррр?

Map плачет?

Нет Map!

Злой человек убил Мара.

Нет, злой чело вен. Ты не убил Мара. Map друг маленького Оделла.

Нет, злюка.

Плохой человек. УБИТЬ плохого человека".

* * *

Стреляя, Бад вдруг почувствовал, что мир вокруг него покачнулся и потерял свою устойчивость. На голову ему посыпалась крупная пыль.

Он залег, почувствовав сильнейшую боль в ноге. Бад повернул голову.

Над развалившейся конторкой высилась огромная фигура Оделла. Часть челюсти была снесена; Бад видел крошечные зубы и язык, который шевелился между зубами, как мышь. Взгляд Оделла был диким и бессмысленным. Глаза горели огнем безумия. В одной руке он держал ружье, из которого только что выстрелил. Вторая рука повисла, как плеть, по ней стекала кровь из высоко расположенной раны на груди.

Оделл снова нажал на спуск, но выстрела не последовало.

Он надвигался на Бада, подняв ружье над головой как доисторическую дубину.

Бад семь раз выстрелил, целясь в туловище. Каждый выстрел проделывал дыру в теле Оделла. Все новые и новые струи крови били сквозь рубашку Оделла, но он продолжал идти.

Бад выстрелил еще семь раз, девятимиллиметровые пули вонзались в Оделла. Тот остановился и упал на колени. Затем с выражением величайшего напряжения и муки в глазах стал подниматься на ноги.

— ОДЕЕЕЛЛ! — заорал Лэймар. Бад поймал в прицел лоб Оделла и выбил из него кусок, раскроив великану череп. Он прицелился в глаз, и пуля пробила зияющую рану прямо под ним. Следующий выстрел пробил горло.

Затвор «беретты» сухо щелкнул. Оделл навалился на Бада всей тяжестью своего исполинского тела. Изо рта его исходил гнилостный запах, кровь обильно текла из разорванного рта, дыхание было трудным, булькающим и хриплым, как у разъяренного зверя. Огромные руки Оделла сомкнулись на горле Бада, но хватка была очень слабой. Кругом все вымазано в крови, сцена напоминала трагикомичный фарс, когда Бад, буквально купаясь в крови, пытался, извиваясь, освободиться от навалившейся на него массы. Потом он вспомнил, что за поясом у него есть еще один пистолет.

Он вытащил «беретту» тридцать восьмого калибра, упер ствол Оделлу под мышку и, не считая, начал давить на спуск. Он стрелял до тех пор, пока Оделл медленно не сполз с него на пол.

Бад освободился и встал на ноги. Лэймар к тому времени тоже сумел подняться. Он бережно поддерживал правой рукой левую. Кисть левой руки напоминала букет алых роз, только в роли лепестков выступали пласты запекшейся крови.

— Ты, — сказал Лэймар, — ты, проклятый Бад Пьюти. Сволочь, ты же убил несмышленое дитя.

Бад прицелился в голову Лэймара — он был поражен, его изумило, что Лэймар не стал отступать или прятаться, настолько велика была его ненависть, — и спустил курок.

Пистолет не выстрелил.

Бад взглянул на него. Он расстрелял все патроны в Оделла.

В следующую секунду в комнату ворвалось огромное облако пыли, грохот ломающейся стены смешался с ревом автомобильного мотора. Машина въехала в дом, проломив фасад и круша на своем пути стекло и дерево.

На месте водителя находился человек в черном капюшоне и наводил ружье в грудь Баду. Тот успел упредить выстрел на считанные доли секунды. Пуля обожгла ему голову. Бад бросился назад, ступил на лестницу и почувствовал, что летит в темноте в неизведанное пространство. Потом он всем телом грохнулся о какие-то ступеньки и пересчитал их. Ощущение было такое, словно его шесть раз огрели здоровенной дубиной. От этих ударов у него из глаз посыпались искры и прервалось дыхание.

Он катился вниз, в темноту, скользя по ступенькам. Он теперь ощущал себя просто зверем, и единственным его желанием было — бежать отсюда.

Но его никто не преследовал во время падения. Он услышал шум мотора отъезжающей машины, наверное, в этой машине сейчас находился и Лэймар. Шум мотора затих.

Бад внимательно вслушивался во внезапно обрушившуюся на него тишину.

Он замерз и страшно соскучился по своим сыновьям. Он не понимал, правильно он поступил или нет. От тоски ему захотелось позвонить Джен, позвонить Холли, ему страстно захотелось вернуться в нормальную прежнюю человеческую жизнь.

Было холодно. Его начала пробирать дрожь.

Ричард никогда не слышал, чтобы человек так по-животному переживал свою боль.

Лэймар громко рыдал на заднем сиденье, шмыгая носом и всхлипывая, укачивая, как ребенка, свою раненую руку. Кругом была кровь. Сиденья, борта — все залито ею.

Рута Бет, сосредоточившись и не обращая ни на что внимания, вела машину вперед.

— Езжай помедленнее, — рявкнул Лэймар, когда ему показалось, что она едет слишком быстро. Было видно, что рука сильно донимает его.

Однако если они думали, что сейчас за ними устремится хвост полицейских машин с сиренами, карет «скорой помощи», а в воздухе повиснут вертолеты, то они ошиблись. Их машина в одиночестве рассекала ночной мрак.

— Мы должны оказать ему какую-нибудь помощь. Он же истечет кровью.

Превозмогая боль, Лэймар зло крикнул Ричарду:

— Заткнись, Ричард, черт бы тебя побрал! Кровотечение остановилось. Осталась только боль, на это мне наплевать, боль я вытерплю. Рута Бет, вези нас домой, слышишь!

— Он истечет кровью, — истошно верещал Ричард. — Я же вижу, что кровотечение продолжается.

— Замолчи, Ричард, — сказала Рута Бет. — Папочка сам решит, что ему нужно.

Лэймар старался лежать спокойно, но боль была слишком сильна.

— Может быть, надо бросить машину, Лэймар? — спросил Ричард. — Наверное, у них уже есть ее описание.

— Ну и что дальше, кретин? Они найдут ее и сразу нагрянут на ферму, где и возьмут нас тепленькими. Не думаю, что этот сукин сын сумел разглядеть, в какой машине мы уехали. Он в это время был занят — считал ступеньки. У него не было времени прочитать номер нашей машины. Вот что я тебе скажу. Ох...

Его пронзила резкая вспышка боли; он напрягся и застонал. Боль появлялась приступами — когда машина поворачивала или когда Рута Бет меняла скорость. От центробежной силы, придаваемой машине при поворотах, усиливалось и кровотечение.

— Папочка, с тобой действительно все в порядке?

— Веди машину и не отвлекайся, Рута Бет, нечего распускать сопли! Где ты пропадала, черт бы тебя побрал, когда была нужна? Перестрелка с этим вахлаком продолжалась целый час, прежде чем ты соизволила появиться. Почему ты не пришила его на стоянке у дома?

— Лэймар, мальчик мой, мы не знали, что это коп. Он выглядел как ковбой. Без формы, приехал в обычном пикапе, ничего особенного в нем не было. Потом все успокоилось, и мы с Ричардом стали думать, какого черта ему здесь надо. Когда началась стрельба, мы стали соображать, что нам делать и как поступить, чтобы кто-нибудь из вас не прикончил нас, когда мы приблизимся. Да и вообще все продолжалось около одной минуты.

— А мне казалось, что прошел целый день. К тому же этот гусь прострелил мне руку. Он умеет обращаться с оружием.

Наступила тишина.

— Что с мальчиком? — спросила Рута Бет.

— Мальчик умер. Этот проклятый коп всадил в него не меньше полусотни пуль. Я никогда не видел, чтобы в человека так много раз стреляли, а он продолжал бы идти вперед. Черт возьми, Оделл был настоящим мужчиной. Оделл — был, о горе...

Лэймар разрыдался.

В груди его нарастала тупая боль. Постепенно он успокоился.

Рута Бет заплакала.

— Бедный Оделл, — причитала она сквозь слезы, — он никогда не желал никому зла. Если его оставляли в покое, то ведь он никого не трогал. Как это грустно. Он никогда не увидит могилу своей мамы. Ох, Лэймар, как это несправедливо,то, что произошло с ним.

Ричард смотрел на раскинувшийся по сторонам пустынный оклахомский пейзаж, он никогда в жизни до этого не видел такой огромной, ровной, как стол, поверхности, пугающей своим безлюдным величественным пространством.

— Как этот гаденыш пронюхал, что мы будем здесь, вот что я хочу знать. Как онузнал об этом?

— Может быть, это просто нелепая случайность, — предположил Ричард.

— Нет, тут дело не в случае, Ричард. Это был не случай, а Бад Пьюти, сержант патрульной полиции. Этот скот более живуч, чем черный нот. Я два разастрелял в него на той ферме, но он выжил и выследил меня, сволочь. Как так получилось? Как он узнал? Он что, Дик Следопыт или как его там еще? Он что, Колумб? Или Пинк Пантер? В чем фокус? Как он смог узнать?