Форма жизни - Андрей Ливадный

— Ты хочешь сказать?!.. — Онжилай поперхнулся сигаретным дымом.

— Да, Онжи, — подтвердил его догадку Дибров. — Судя по всему, выходит, что пояс астероидов — это осколки планеты Селен, а наша Луна раньше обращалась вокруг Селена и была захвачена гравитационным полем Земли всего лишь несколько миллиардов лет назад, во времена так называемого Великого потопа, который — не более чем исполинская приливная волна, вызванная выходом Луны на околоземную орбиту…

Френк-Гоум нервно взвизгнул своими приводами, поворачивая голову. Все невольно посмотрели на него, а андроид, протянув руку, несколькими точными переключениями вернул систему ноутбука к таблицам химического состава планет.

— Да… — негромко произнес он, делая свой вывод из услышанного. — Состав Луны и Марса в основных чертах схож. Обе эти планеты могли быть спутниками Селена и обладать на таком удалении от Солнца собственными атмосферами и гидросферами, — дополнил он слова Диброва. — Потом произошла катастрофа, система трех планет распалась, Марс занял современную орбиту, а Луну захватила Земля… Выходит, что Луна и есть Новый Селен!

— Послушайте, — вновь вступил в разговор Столетов, — я не согласен! Мой базовый корабль достаточно долго болтался среди каменных глыб астероидного пояса, и я не раз слышал эти гипотезы о якобы разорванной на куски планете…

— У меня есть еще одно доказательство, что Луна и Новый Селен — это одна и та же планета, — произнес Дибров, вновь обращая на себя внимание присутствующих. — Еще на борту «Януса», прежде чем предпринимать какие-то действия, я пытался разобраться в себе — сумасшедший я или нет.

— Ну? — Онжилай криво усмехнулся. — И к какому выводу ты пришел?

— Признаться честно? — Андрей пристально посмотрел ему в глаза. — Я едва не рехнулся по-настоящему, когда увидел вот это… — он пробежал пальцами по сенсорной клавиатуре, вызывая на монитор две картинки.

— Что это? — машинально облизав пересохшие губы, спросила Мари, заглядывая через плечо Диброва.

— Стоп-кадр из моего видения, — ответил Андрей, указывая на одно из изображений. — Эта картинка снята с коры моего головного мозга. Я использовал программу «Virtdead», — признался он.

— Ты мог убить себя, — заметил Френк, и эта лаконичная констатация живо напомнила Диброву старика Гоума.

— Выбора не было, — ответил он. — Я должен был понять, что со мной творится.

— Ладно. Я вижу картинку, — вмешался Онжилай. — Ну и что? У каждого человека есть свой личный бред, который образует его подсознание.

— Смотри сюда, — Андрей указал на второе оперативное окно. — Это кратер Коперник на Луне. Снимок современный. Они похожи, не находишь?

В заваленном обломками, тускло освещенном подвале супермаркета в эту минуту было слышно, как капает вода, просачиваясь по треснувшим швам бетонных перекрытий.

Четыре человека и машина, в системе которой было заточено сознание живого существа. Они в своих словах и мыслях двигались, будто слепцы, медленно, на ощупь пытаясь угадать путь, который уводил к истине, сокрытой в бездне времен.

Андрей покосился на Мари.

Неизвестно, насколько совпадали с его размышлениями мысли молодой женщины. Она сидела, глядя в одну точку перед собой, ее губы были плотно сомкнуты, короткий ежик волос отсвечивал медью, и Андрей все отчетливее, все болезненнее узнавал ее — Измененную из своих снов… Загадочную женщину, перерезавшую горло своему спутнику и навек растворившуюся на просторах лавовых пустынь Нового Селена, чтобы спустя несколько дней погибнуть от стрелы Онжилая…

Как скверно все получилось тогда, подумал он, и в этот миг последние предсмертные слова Беат запоздало резанули его память: «Я была послана к вам…»

— Мари… — хрипло произнес он. — Ты должна рассказать нам…

Девушка испуганно вскинула взгляд.

— О чем? — Она съежилась, будто эти слова Диброва лишали ее последней защиты.

Он не отвел своих глаз.

— Ты не можешь молчать вечно. Мы все вывернулись наизнанку, чтобы понять суть происходящего, но ты знаешь много больше всех нас вместе взятых…

— Нет… — Она машинально отодвинулась.

— Да, — вмешался в их спор Онжилай. — Я слышал и помню, что сказала Беат перед смертью. Ты не сможешь этого отрицать.

Мари всхлипнула. На ее глазах вдруг выступили долго сдерживаемые слезы. Дрожащие губы не хотели повиноваться ей, но она и сама уже поняла, что у нее больше не осталось сил молчать… Она должна признаться в том, что не сумела, не справилась…

Господи, с тоской подумала она, ужасаясь памяти, которая очнулась в ней на борту «Януса», смогут ли простить меня миллиарды живущих?..

Глава 11

Память…

Она не была рождена женщиной.

Ее исторг искусственный агрегат — сложное устройство для зачатия, развития зародыша и его последующего роста.

Новорожденная выглядела взрослой, абсолютно сформировавшейся женщиной лет двадцати, с сильным, гибким, пропорционально сложенным телом и неброским, симпатичным лицом.

Ее волосы, короткие, влажные и липкие, имели медно-рыжий оттенок. Глаза новорожденной оставались закрытыми, тело, распростертое на теплом пористом полу сферической комнаты, — безвольным…

Кроме выходного отверстия агрегата биологической реконструкции, в закругляющихся стенах комнаты угадывалась еще одна дверь. Куда она вела, оставалось только гадать. Никакой мебели или приборов в комнате не было, лишь под потолком при очень внимательном рассмотрении можно было заметить нечто похожее на скрытый глаз — объектив системы визуального контроля.

Глаз спокойно смотрел на женщину.

Некоторое время она лежала неподвижно, безвольно поджав ноги к животу, опустив к груди подбородок, и это не являлось осознанной позой — так она провела годы внутри камеры биологической реконструкции.

Минуты утекали одна за другой, а новорожденная не двигалась, хотя ее грудь поднималась и опадала в такт ровному, размеренному дыханию.

Наконец неведомому наблюдателю надоело ждать. Ничего не изменилось в обстановке комнаты, лишь по полу пробежала статическая искра электричества, ударив голубым в беззащитное тело.

Новорожденная конвульсивно вздрогнула, по ее мышцам пробежала судорога, плотно смеженные веки открылись, гримаса страха и недоумения исказила лицо.

Женщина резко поменяла позу — она села, поджав колени к груди, обхватила их руками и огляделась, как может оглядываться усыпленный егерем зверь, который внезапно очнулся в совершенно незнакомой ему, пугающей обстановке.