Золотая мафия - Моисеев Василий Васильевич

Аким Павлович утратил дар речи, единственное, на что оставалось уповать, только на то, что содержимое пакета к «Цветмету» не имеет никакого отношения. Слабое, правда, утешение. Во всей округе заводов по производству аффинажного золота днем с огнем не сыскать. Да что в округе, во всей России не сыскать, таких заводов во всем мире раз-два и обчелся. Любая экспертиза установит, откуда золото попало на этот стол. А директор завода свой продукт узнает и без экспертизы, невооруженным глазом. Его золото. «Цветметовское». Аким Павлович достал платок, промокнул высокий лоб. Спросил хмуро:

— Сколько здесь?

Черенков выложил золото ровной стопкой, все тринадцать коротких кругляшек, примерно одинаковые по размеру, и еще один немного поменьше. Впечатлительная получилась картина. И вес тоже.

— Тринадцать килограммов семьсот пятьдесят граммов. Содержание золота 88 процентов.

Лицо Акима Павловича утратило недавнюю ухоженность и белизну, приобретя несвойственную ему серость. Плечи директора опустились, отчего пиджак выглядел не влито, как недавно, а топорщился, будто стал великоват. Черенков удивился произошедшим с ним переменам, таким неуверенным и растерянным господин Кузьмин никогда прежде не был. Алексей даже пожалел Акима Павловича. До чего довел человека своими придирками, даже на себя стал не похож. Неужели директор испугался за себя, за свою карьеру, способную рухнуть в одну минуту, когда факты воровства на руководимом им заводе станут достоянием гласности? Непохоже. Будь Аким Павлович карьеристом, не сидел бы в провинциальном Касимове.

Однако в растерянности Кузьмин пребывал недолго, ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы осмыслить тяжелую новость и совладать с эмоциями.

— Что вы намерены предпринять?

Голос директора приобретал привычные командирские нотки, и это нравилось. Еще Алексею понравилось, что Аким Павлович не проявлял прежней антипатии к докучливому земляку-убоповцу, а готов был оказать помощь. Давно бы так, уважаемый Аким Павлович.

— Во-первых, хотим проверить версию о канале переправки золота с территории завода, — начал Алексей, сделав особый акцент на переправке ворованного металла, поскольку теперь для разговора о неприглядном факте имелись все основания.

Кузьмин это понимал и воспринимал как должное. Как неизбежность. Не станешь же оспаривать факт, десятки килограммов золота за проходную завода сами по себе не проходили и не протекали.

Аким Павлович усмехнулся:

— Уж не считаешь ли, Алексей Иваныч, что ворованное золото вывозилось на моей машине?

— Не считаю, — поспешил успокоить Алексей, — хотя про машину вашу думал.

Аким Павлович изумленно вздернул брови, готовый возмутиться вопиющей бесцеремонностью и высказать бестактному земляку все, что о нем думает, но Алексей опередил.

— Есть все основания считать, что золото за проходную выносили охранники, — сказал он и словно пригвоздил директора к стулу, — да, Аким Павлович, именно охранники. Сами. Лично.

Лицо Кузьмина снова стало темнеть. Такой вариант рисовался самым тяжелым, неприятным и нежелательным. Со службой охраны конфликтовать не хотелось бы, это будет подобно локальному боевому сражению. Даже невозможно представить, какой оборот примет дело, когда УБОП начнет проверять охранников. Шум поднимется вселенский, ведь их не один-два, а целый батальон, и этот батальон специально расквартировали в Касимове для охраны «Цветмета». По распоряжению из Москвы. «Наверху» за голову схватятся, когда узнают о воровстве на «Цветмете», о неэффективности охраны, стало быть, а когда узнают о причастности доблестных военных к воровству, то и вовсе в обморок упадут. Это не что иное, как факт морального разложения воинского подразделения. В Министерстве обороны вряд ли поверят, хотя поверить придется. Вот оно, золото, перед глазами лежит, и на стол не с неба упало. Черенков, к сожалению, прав, без охранников здесь не обошлось.

— А при чем моя машина? — мрачно полюбопытствовал Кузьмин, приготовившись услышать самое худшее. Персональная машина директора никогда не осматривалась, и преступники могли это использовать.

Аким Павлович не хотел признаться самому себе, но ответ убоповца ожидал с тайной надеждой. Пусть лучше пострадает он сам, что допустил недосмотр, пусть личный водитель, которому всегда и во всем доверял, окажется предателем, чем выявится преступная деятельность военных. Аким Павлович из двух зол выбирал меньшее. Но выбор зависел не от него, а Черенков потворствовать не желал. Как оказалось, убоповец шикарный директорский джип рассматривал совсем в иной плоскости.

— Нам нужно проверить раздевалку охранников. Сделать это нужно незаметно, чтобы никто не узнал.

Задумка убоповца показалась директору непонятной. А вот обращение за помощью откровенно обрадовало. Похоже, сам он пока еще не попал в число подозреваемых. И то слава богу.

— Проверяйте, в чем проблема. Но при чем все-таки моя машина?

— При том, Аким Павлович, что о появлении моих ребят никто не должен узнать. Никто! Особенно охранники. А как незаметно проникнуть на завод, кроме как не в вашей машине? Ребят двое. Прихватите?

Кузьмин пожал плечами. К чему такие тайны?

— Прихвачу, какие проблемы. В салоне, правда, могут заметить. Может, спрятать их в багажном отсеке? Не волнуйся, там удобно. И надежно.

Похоже, Аким Павлович окончательно пришел в себя, если стал способен на такие дельные предложения. У Алексея не нашлось повода ни для дополнений, ни для возражений.

— Годится, — согласился он.

— А зачем раздевалка? — переспросил Кузьмин. — Рассчитываешь найти золото? Сомневаюсь. Дело твое, конечно, советовать и отговаривать не стану, но с раздевалкой, по-моему, ничего не выйдет. Не думаю, что преступники дошли до такой наглости, чтобы хранить похищенное в карманах. У всех на виду.

Алексей с улыбкой кивнул на золотую горку на обшарпанном столе и пошутил:

— Я не жадный, Аким Павлович. Такой кучи мне до конца жизни хватит, больше можно не искать. Но эти кругляши могли побывать в карманах заводских охранников и оставить следы. Надежда слабенькая, конечно, но она есть. И ее надо использовать. Приборы подскажут. Наши приборы, Аким Павлович, не хуже ваших, сразу определят, лежало золото в кармашке или нет. И если лежало, то в чьих. Разве неинтересно?

Аким Павлович вынужден был признать, что задумка убоповца действительно представлялась интересной и не такой уж бесперспективной, как показалась поначалу. Охранники при заступлении на пост облачаются в повседневную «рабочую» форму, и если кто-то из них выносил металл с завода, то только во время своего дежурства. И почему бы не в карманах? И вряд ли без ведома друзей-сослуживцев. Неужели в батальоне круговая порука? Хрен редьки не слаще.

Директор вздохнул и согласился:

— Что ж, тебе видней. Чем еще могу быть полезным?

— Пока все. Вплотную вашим заводом займемся после приезда Ковалева, а пока ограничимся раздевалкой. Материалы по этому золоту отправлены в Рязань, не сегодня завтра начальник УВД даст добро на полномасштабную акцию, вот тогда закатаем рукава. А пока работайте, как работали, и никакого беспокойства не проявляйте. И воздержитесь в ближайшие дни от отпуска, ладно? О наших хлопотах, естественно, никому не говорите. Не время еще.

Аким Павлович снова шумно вздохнул и встал. Обещаний давать не стал, посчитав их лишними, а вместо этого спросил:

— Вы установили механизм воровства? Выяснили, каким образом преступники изымали из производства килограммы золота?

Кузьмин ставил убоповца в сложное положение, прямо в тупик, и Черенков не придумал ничего лучше, как захлопотать над своим несметным богатством. Золото свою роль сыграло и спокойно могло вернуться в сейф. До поры до времени. Может, до приезда Ковалева, на которого вся надежда. Не исключено, что детектив привезет из Керчи ответ на директорский вопрос.

Затянувшееся молчание Аким Павлович расценил как нежелание убоповца раскрывать преждевременно карты и воспринял это с пониманием. Есть такое выражение: «в интересах следствия». Аким Павлович догадывался, что оперативникам все же удалось раскрыть секрет хищения золота, и поражался их способностям. Если честно, он сам неоднократно обращался за консультациями по этому вопросу, и к кому обращался! К профессорам, к докторам наук, к преподавателям Московского института металлов и сплавов, а они в этом деле не один пуд соли съели, но никто так и не подсказал, каким образом из производства можно незаметно умыкнуть приличную часть продукта. Никто из них даже не предполагал, что такое вообще возможно. В своих заключениях ученые мужи опирались на цифры, на технологию производства золота, десятки раз просчитывали все варианты, все закладки сырья в начальной стадии процесса до выхода готового продукта, содержимое золота в котором всегда составляло требуемые 99,99 %, и тем самым лишний раз авторитетно подтверждали невозможность изъятия золота из процесса производства. В больших масштабах, естественно. Выходит, профессора ошибались? Выходит, оперативники с их милицейским образованием поняли то, что оказалось не по силам светилам науки? Никогда бы не поверил, если б не этот пакет. Такой пакет кого угодно может заинтриговать и надолго лишить сна. Очень надолго. И не только сна.