Флэшбэк - flashback - Александр Лонс

Потом я вернул все назад, ликвидировал следы своей деятельности и включил лифт.

В холле посмотрелся в зеркало. Видок — что надо! Мало того, что я испачкал в черной смазке брюки, пиджак и обе руки — мое лицо тоже оказалось в грязи. Я, конечно, бывший оперативник, и мой внешний вид не должен особенно сильно кого-то шокировать, но все же! Недовольно поморщившись, я отправился в душевую.

Помните школьный курс зоологии? Некоторые виды обезьян используют хвост в качестве руки. По-моему именно от этих обезьян — единственных животных, у которых рука растет из жопы — произошли те строители, что клали плитку в душевой у нас на работе. Пришлось все скалывать и без страха туда не войдешь — на моем этаже душ до сих пор не работал, и теперь предстояло идти на другой этаж в чужой душ — слава богу, ключи у меня еще были.

37. Алекс

— И что же тебя так сильно обеспокоило? — спросил Алекс свою странную знакомую.

— Знаешь, — задумчиво вымолвила Эля, — есть люди, в которых живет Бог, есть люди, в которых живет Дьявол, а во мне живут какие-то демоны, их много и они сводят меня с ума…

— Да? А, по-моему, во всех нас есть они все. — Алекс говорил, а сам себе казался неестественно мудрым и старым. — И Бог, и Дьявол, и демоны… понемногу. Но в одно время верх берет один, в другое — другой… третий… Когда я читал сказки Корнея Чуковского своему ребенку, маленькому, то он их страшно боялся и очень плакал. Я тогда не понимал — почему? И только позже, когда ознакомился с творчеством Стивена Кинга, с книгами о вампирах и оборотнях, с фильмами про маньяков демонов и монстров, все понял. Мой сын умнее меня, и видит в этих сказках то, чего я уже давно не замечаю.

— Прикольно, — Эля опять затянулась косячком. — Не парься. У тебя все будет хорошо, все уже хорошо, потому что кто-то там наверху, счастлив тогда, когда счастлив ты! А сказки… они нужны для счастья.

— Думаешь? Уже у меня одно время была одна знакомая художница — потрясающе талантливая девушка. Просто — обалденно! Но ненормальная — на всю голову. У нее имелась вполне конкретная шизофрения, причем эта моя знакомая прекрасно знала о своей болезни и периодически проходила курсы лечения в психбольнице. Вот кого действительно терзали демоны, ели заживо — в периоды обострений с ней практически невозможно было разговаривать. Да… Так вот, врачи прописали ей «сказкотерапию», то есть ей надо было самой писать сказки. Я читал… Это был ужас… Я, вроде бы, человек взрослый, видел разное, но потом спать нормально не мог… снилось это все. Теперь она давно уже куда-то исчезла с горизонта, и я не знаю о ней ничего.

— И о чем были сказки? — Эля высунула свой язычок и стукнула о передние зубы продетой сквозь него железной гантелькой. — Расскажи мне.

— Ты никогда не бредила от высокой температуры? Вот такие примерно.

— Упс! Значит что-то мерзкое, хаотичное и под громкий звук испорченной пластинки. Но если найдешь — дай почитать, плиз.

— Угу. Если найду, только. Вообще-то сказки можно писать всегда и везде. А если забыться, и писать то, что льется из головы, то вылезает оно самое, глубокое, из подсознания. У меня вот сейчас чудесная, романтичная, и в то же время холодная безумная сказка.

— Ты это к чему? — она с подозрением посмотрела на Алекса и поправила многочисленные железки в своих ушках.

— Это я к тому, что сказки — они тоже ведь разные бывают.

— О! точняк! — согласилась Эля. — Иногда вполне конкретный демонизм попадается, но зато много чего интересного можно повыковыривать из этих произведений. По-моему многие сказочники были натуральными психами.

— Это конечно! — Алекс не возражал. Сейчас он бы согласился с чем угодно. — Вообще, если покопаться, то можно легко понять, что все лучшие творения мира сделаны пусть хоть и чуть-чуть, но не совсем нормальными людьми. Ну, и мелкое свое наблюдение. Недавно моя жена познакомилась со студенткой из Кении, которая учится в университете имени Лумумбы. И эта студентка ей сказала, что на медфаке, где она учится, преподы прямо так и говорят, что большинство писателей — откровенные шизофреники. Часто они трудны в общении, обладают странными привычками и тяжелым характером… А поскольку я и сам немножко пописываю, то при этом жена посмотрела на меня довольно-таки ехидно…

— У каждого свои тараканы в голове… А ты сам писал сказки? — вдруг спросила она.

— Было такое, — усмехнулся Алекс. — Но немного и недолго. Ты же знаешь.

— Ничего нового нет? Ну, есть же, я же знаю! Расскажи!

— Думаешь, сейчас стоит?

— Расскажи! Хватит ломаться.

— Ладно, слушай…

Жил-был Автор. И жил-был Соавтор. Они жили в одном городе, но никогда не видели друг друга. Соавтор, по недоразумению, считал себя автором, но однажды зашел в творческий тупик и заблудился там. Тогда Автор предложил ему свою помощь. И Соавтор согласился.

«Я выведу тебя из тупика, — предложил Автор, — но мы будем работать вместе. Я буду твоим соавтором».

«Как мы будем писать? Как мы договоримся?»

«Как хочешь, — ответил Автор, — мне подойдет любая форма. Только не люблю заранее продуманные сюжеты».

«Тогда — так. Начинаю я, — сказал Соавтор, — а ты продолжаешь. Пишем одну — две странички в день. И передаем другому. Годится?»

«Хорошо, — согласился Автор, — но не много ли две?»

«Можно и меньше. Как получится, а там посмотрим. Но как мы будем передавать друг другу написанные странички?»

«Давай встречаться в Темном Городе, на Улице Снов».

«Давай! — обрадовался Соавтор, — я люблю Темный Город и его улицы».

Они стали сочинять по очереди. И стали они гонять придуманного ими героя по придуманному ими же городу, и подвергать его всяким опасностям и ставить в разные сложные и запутанные ситуации. Они встречались в Темном Городе на Улице Снов (которая была не улицей, а темным переулком) и передавали один другому написанный за прошедшие сутки текст, вместе с растущей рукописью. Рукопись росла и толстела, и никто из них, ни Автор, ни Соавтор не знал, чем кончится начатая ими история.

Но однажды, когда Соавтор ждал рукопись с дописанной Автором частью, Автор не пришел. Соавтор ждал. Он приходил каждый день, и ждал, но Автор так и не появлялся. Соавтор даже несколько раз видел автора вдалеке, и тот успевал помахать ему рукой, и послать приветствие. Но рукопись не передавал. А Соавтор продолжал приходить. Он приходил и в дождь, и в начавшийся уже снег, и в то странное время, когда среди дня Темный Город погружался во тьму, но Автора все не было.