Загадочные страницы русской истории - Александр Бондаренко

БЕСПАЛОВ: До 1783 года Российская армия носила такую же униформу, которую семьдесят лет с успехом носили все армии мира. Кстати, выдающийся русский полководец генерал-фельдмаршал граф Петр Александрович Румянцев-Задунайский был большим поклонником прусских уставов и Фридриха Великого. Он был большим поклонником прусской формы — солдаты его шефского полка и его армии не носили форму русского образца, она была им запрещена…

ЛОПАТИН: Есть воспоминания генерала Комаровского, адъютанта великого князя Константина Павловича. По возвращении из Швейцарского похода Павел спросил сына: «Говори откровенно, как форма?» Тот отвечает, что неважнецкая, мешает. Но все кончилось государевым криком: «А, потемкинскую вспомнили!»

ПОДМАЗО: Я предлагаю разделить два аспекта: реформу униформы и военную реформу, боевую подготовку армии. Реформа обмундирования явилась злом для России, потому что Павловская форма была хуже Екатерининской. Но ведь хваленая Потемкинская форма не пережила своего создателя — это тоже надо признать. А после ухода Павла I форма стала еще менее удобной — короткие фалды, которые перестали греть солдата, слишком высокий воротник.

— Участники военно-исторических клубов говорили, что павловские мундиры оказались гораздо удобнее тех, что были в 1812 году. Об этом мы разговаривали в Швейцарских Альпах во время празднования 200-летия Суворовского похода. Впрочем, обратимся непосредственно к военной реформе Павла I.

ПРЕСНУХИН: А можно ли называть те изменения в армии, которые произвел Павел Петрович, реформами? Реформы, так раньше по крайней мере считалось, — это нечто положительное: развитие, модернизация, совершенствование. То же, что произвел Павел I, — это был полный регресс, забвение всех прежних заслуг Русской армии — Екатерининского и даже Петровского времени. Возвращение и прямое заимствование не только прусских тактики и униформы, но даже и взаимоотношений в армии очень удивляет.

ЛОПАТИН: Совершенно согласен! Настоящие реформы дают положительный результат, а в тех условиях все делалось по прусскому образцу. Но прусская армия — образец для подражания — вскоре была полностью разгромлена в сражениях при Иене и Ауэрштедте. На Пруссии был поставлен крест!

ГРЮНБЕРГ: Павел был предан памяти своего отца — до того, что он не разбирался, правильно тот делал или нет. А ведь во времена Петра III именно пруссаки были законодателями «военной моды» в Европе. Скажите, а Петр I опирался на национальный военный опыт или на западный?

ПРЕСНУХИН: Самое главное, что сделал Павел Петрович, — унизил Русскую армию, не только офицерский корпус, но и солдат, низвел их до положения не то что рабов, а скотов. При Екатерине армия состояла из бывших крепостных — это были рабы по определению, но офицерский корпус был свободным сословием, они могли служить или не служить в армии, шли на службу только по своему желанию. Унизив офицерский корпус, заслуженный в боях, Павел Петрович низвел и их до состояния рабов. Правда, рабов одного человека — императора.

ГРЮНБЕРГ: Простите! У нас в армии рабов никогда не было — была присяга, перед которой были равны и офицеры, и солдаты.

ГОТОВЦЕВ: Скажите, а что такое дворянство? Этот класс был создан как воины, служилые люди! Потому не случайно, что первый шаг в военной реформе, который сделал Павел, была отмена Манифеста о вольности дворянства.

— Немножко не так: Павел не стал бы отменять Манифест, подписанный его отцом, Петром III. Зато уже 8 ноября 1796 года был оглашен его Указ о запрете дворянам, приписанным к гвардии, манкировать службой…

ГОТОВЦЕВ: Так что офицерам, которые жили в своих имениях, предаваясь праздности и увеселениям, развращались в безделии, приходится возвращаться в полки. Именно тогда, кстати, в Москве строятся Покровские казармы, Алешинские и другие казармы… То же самое и в Петербурге. Теперь уже офицеры и генералы живут при казармах и служат. Этот указ — определенная мобилизация сил.

ПОЛИВАНОВ: Историю России в период Наполеоновских войн я изучал, разбирая наш семейный архив. На основании документов моего прапрадеда Николая Петровича Поливанова, который служил во времена императора Павла, могу сказать, что в армии был абсолютный порядок, и что доблесть офицерского состава просто поражала! Поэтому считаю, что реформы были во благо!

— Мы вообще-то до сих пор так и не сформулировали, что это такое — Павловские военные реформы…

БЕСПАЛОВ: Император Павел делал все возможное, чтобы реорганизовать армию, привести ее в порядок. Первым делом он потребовал, чтобы о солдате думали как о солдате, — солдат должен служить. Впервые за многие царствования русского солдата стали вовремя кормить, одевать, обувать, вовремя выплачивать жалованье. Впервые были введены награды за выслугу лет для солдат: Анненская медаль и знак ордена св. Иоанна Иерусалимского, и награжденные ими не подвергались телесным наказаниям. Говорят про букли и косы, но ведь именно при Павле была введена и шинель, дошедшая почти до нашего дня; солдату была дана теплая цигейка под мундир. Можно и про то вспомнить, что всех унтер-офицеров, проделавших Швейцарский поход, государь произвел в офицеры, то есть возвел в дворянское достоинство. При Павле появились и коллективные награды — полки награждались знаменами, «гренадерским боем».

ПОДМАЗО: В Екатерининское время каждый командир воевал, как самому ему вздумается, потому военные успехи в большей части зависели от выдающейся личности. Если вычеркнуть из нашей армии XVIII века Румянцева, Потемкина, Суворова, что остается от среднего русского офицерства? Ни-че-го! Павел это дело регламентировал. В первый год своего правления он ввел уставы, по которым долго жила Русская армия. Теперь уже любой офицер знал, что, когда и где ему следует делать. Благодаря уставам поднялся уровень офицерства.

ЛОПАТИН: А разве Екатерининская армия не была образцом службы? Свое теоретическое наследство оставил Румянцев; Суворов написал «Науку побеждать» — боевое наставление; у Потемкина четыре огромных тома осталось: как воспитывать офицерский корпус, генералитет, какие надо учения проводить. Основная его установка была, что солдат должен быть готов к боевым действиям. Нельзя говорить, что в Екатерининской армии каждый делал, что хотел, были планы войны, было взаимодействие корпусов и армий. К сожалению, весь этот опыт до сих пор не оценен русскими военными историками.

ПРЕСНУХИН: Зато при Павле Петровиче командир только и знал, что делать, чтобы отчитаться перед инспектором и затереть глаза императору, — мол, в полку все в порядке. Не было ни тактических инструкций, ни боевого устава, ни применения его для военных действий!

БЕГУНОВА: В нашем клубе — Гродненском гусарском полку — мы очень хорошо знаем устав 1797 года и приложение о полевой гусарской службе. Изучили его и столько деталей узнали! Пуговицы пересчитали, пряжки, застежки, все узнали про седловку, как вынимать саблю, как ее держать и салютовать… А про бой — пять глав. Большая часть устава посвящена деталям гарнизонной службы. Введение Павловских уставов было благом для армии, но армии мирного времени.

ГРЮНБЕРГ: Действительно, устав под казарменную службу, но ведь Павел, сидя в своей гатчинской изоляции, иной и не знал, и требовать того от него нельзя: среда-то у него была невоенная! И аппарата, извините, у него не было. Это тоже понимать надо.

СЕРЕГИН: Букли, шаг, мундир — да, это все для парадов. Но ведь Павел Петрович в первое время был миротворцем, мы это забываем! Он предложил прекратить войны в Европе, а если уж монархам неймется, то пусть они и вызывают друг друга на рыцарские турниры, а их верноподданные созерцают, как они сражаются. Так что упрекать не надо.

ПОДМАЗО: Что Павел I очень большое внимание уделял плацу, говорят много. Но ведь он вызывал в Петербург команды из полков и инспектировал их, показывал, как надо и сам смотрел, что в полку творится. Не то, что бумагой докладывал командир, а что в действительности. Мы забываем еще такой аспект, как быстрое омоложение комсостава. Если при Екатерине в полках был двойной, а то и тройной штат офицеров, и большая часть из них на службе вообще не появлялась, хотя чины им шли, то при Павле чины получали реально служившие. Это сказалось на боеспособности армии: кто службу знает, тот и продвигается.

ЛОПАТИН: Извините, но единственный человек, который прославил Павловское царствование, был Суворов. А кто выиграл войну с Наполеоном в 1812 году? Пушкин так сказал про князя Кутузова: «Сей остальной из стаи славных Екатерининских “орлов”». Ему и в голову не пришло сказать, что выиграли Павловские воспитанники, гатчинцы. У Багратиона, Раевского и многих тысяч офицеров с ними не было ничего общего.

— Позвольте, «орлы»-то в большинстве своем были именно Павловские и Александровские. В «Российском архиве» был помещен обзор «Русские генералы в войнах с Наполеоновской Францией в 1812-1815годов», куда включено 550 фамилий. Только 12 человек — в том числе князь Смоленский, Беннигсен, Тормасов, атаман Платов — получили генеральские чины от Екатерины II. Зато 117 — Багратион, Барклай де Толли, Витгенштейн, Коновницын, Милорадович, Остерман-Толстой, Дохтуров — получили генеральские чины от Павла Петровича.