Встреча с хичи. Анналы хичи - Пол Фредерик

Движение к Колесу почти одностороннее, если не считать персонал. Люди и хичи улетали, когда заканчивался срок их службы; обычно этот срок составлял примерно три стандартных земных года. Они возвращались в Галактику, в свои дома, где бы эти дома ни находились. Большинство возвращалось на Землю, немногие на планету Пегги, остальные в другие поселения. (Даже хичи обычно отправлялись на человеческую планету, а не в свои истинные дома в центре – из-за растяжения времени и потому, что хичи нужны были и снаружи.) А припасы никогда не возвращались. Механизмы, инструменты, запчасти, приспособления для отдыха и развлечений, медицинское оборудование, пища – все это оставалось. Когда эти предметы тратились, портились или выходили из употребления (или когда продукты проходили через тела обитателей Колеса и превращались в экскременты), они рециклировались или просто добавляли массу к общей массе Колеса. Дополнительная масса – это очень хорошо. Чем больше масса Колеса, тем меньше на него воздействует перемещение внутри и тем меньше энергии нужно, чтобы Колесо вращалось устойчиво и правильно.

Так что у машин-грузчиков было мало работы до появления корабля, они только переносили имущество улетающего персонала. А его немного: улетают только восемь семейств.

Прозвучал мелодичный сигнал: корабль вышел в нормальное пространство.

Причальный мастер взглянул на свои экраны и щиты, проверил данные и крикнул:

– Огни!

Это не был приказ. Просто вежливость по отношению к аудитории, чтобы все понимали происходящее: включение света, как и все остальные процедуры, проходит под руководством сенсоров и посадочных программ.

Огни на втором причале погасли. В тот же момент погасли все остальные огни на Колесе, видимые сквозь оболочку.

И Снизи смог увидеть небо.

Видеть было особенно нечего. Никаких звезд. Единственные достаточно яркие звезды, которые видны с Колеса, это звезды их собственной Галактики, а она в другом направлении. Конечно, в поле зрения сотни миллионов других галактик, но только несколько десятков их видны невооруженным взглядом, да и то лишь как неяркие туманные пятнышки, похожие на светлячков.

Потом, по мере того как Колесо продолжало совершать свое вечное вращение, самое западное из этих пятнышек скрылось из виду и зрители загомонили.

Бледный бесцветный блеск, его трудно разглядеть, от него болят глаза… и вдруг, словно без всякого предупреждения на экране вспыхнул слайд, показался корабль.

Доставочный корабль огромен, он представлял собой веретено длиной в восемьсот метров. Такая форма означает, что это корабль постройки хичи, а не новый человеческий. Снизи почувствовал внутреннее тепло. Он ничего не имеет против человеческих кораблей, которые по форме либо торпедообразные, либо просто цилиндрические. Как всем известно, форма корабля не имеет особого значения в межзвездных полетах. Корабли можно делать в форме шаров, кубов или даже хризантем: форма – всего лишь решение конструкторов и дизайнеров. Большинство доставочных кораблей, которые прилетают на Колесо, построены людьми и снабжены человеческими экипажами. И привозят почти всегда людей, так что хичи на Колесе постоянно в меньшинстве.

Но корабль хичи может изменить это положение! Так думал Снизи…

Но не на этот раз.

Огромное веретено опускалось в объятия Колеса. Оно приближалось по спирали, уравнивая собственную скорость с медленным вращением Колеса, так что ко времени совмещения его посадочного выступа с углублением в Колесе скорость их синхронизировалась. Кольца слились. Соединения загерметизировались. Из области носа корабля кабели протянулись к лебедкам причалов один и три, прикрепив корабль, сделав его неотъемлемой частью Колеса. Компенсаторы массы задрожали и запыхтели, регулируя движение Колеса в соответствии с прибавкой массы. Пол дернулся, Гарольд споткнулся и едва не упал. Снизи подхватил его, но Гарольд оттолкнул хичи.

– Заботься о себе, Допи, – сказал он.

Корабль был уже закреплен и начал выбрасывать свои чудеса.

Первыми принялись за работу машины-грузчики, они торопливо устремились в грузовые трюмы и появлялись оттуда с тюками, ящиками и предметами мебели и механизмами. Большинство невозможно было распознать по внешности, но на причале распространились соблазнительные ароматы. Выгружали корзины со свежими фруктами, апельсинами, грушами и ягодами.

– Воув! Здорово! Ты только посмотри на эти бананы! – закричал Гарольд, когда на трапе появился грузчик, неся в своих четырех поднятых конечностях по огромной грозди недозрелых бананов. – Я хочу их прямо сейчас!

– Их нельзя есть, пока они не станут желтыми, – заметил Снизи, гордясь своими знаниями странной человеческой пищи. И получил испепеляющий взгляд Гарольда.

– Сам знаю. Я хочу прямо сейчас спелый. Или эти вот ягоды.

Снизи, наклонившись, пошептался со своей капсулой, потом распрямился.

– Это клубника, – заявил он. – Я бы тоже хотел попробовать.

– Клубника, – прошептал Гарольд. Давно он не видел клубнику. Колесо само производит большую часть необходимого продовольствия, но никто еще не позаботился посадить клубничную грядку. Легко изготовить пищу со вкусом клубники – или вообще с любым другим вкусом: CHON-пища бесконечно разнообразна. Но ощущение, текстура, запах – нет, между CHON-пищей и настоящей едой всегда есть разница, и разница в том, что настоящая еда удивительна. Мальчики поближе подобрались к корзинам с фруктами, глубоко вдыхая воздух. Между грудой корзин и стеной причала оказалось пространство; туда не доберется никакая машина-грузчик, и мальчики втиснулись в промежуток, в который не пролезет взрослый.

– Мне кажется, это малина, – сказал Гарольд, указывая за груды салата-латука, моркови и алых помидоров. – Смотри: вишня!

– Я бы лучше поел клубники, – печально сказал Снизи. Машина-грузчик осторожно опустила ящик с надписью «Инструменты. Хрупко» и прислушалась. Затем протянула две длинные руки к корзинам, раскрыла одну из них, достала ведерко с ягодами и протянула его Снизи.

– Спасибо, – сказал Снизи удивленно, но вежливо.

– Пожалуйста, Стернутейтор, – ответила машина на хичи. Снизи подпрыгнул.

– О! Я тебя знаю?

– Я учил тебя тай-чи, – сказала машина-грузчик. – Поделись с Гарольдом. – Потом повернулась и устремилась за следующим грузом.

Гарольд выглядел возмущенным, потом отказался от возмущения, решив, что дело того не стоит. Стоит ли переживать из-за внимания машины с низкоразвитым интеллектом? Мальчики поделили ягоды и принялись есть, держа каждую ягоду за зеленый стебелек. Клубника оказалась великолепной. Спелая, сладкая как сахар, вкус ее нисколько не уступал виду и запаху.

– Сейчас будут выходить, – объявил Гарольд, с удовольствием жуя, но удивился, заметив, что Снизи перестал есть. Мальчик хичи смотрел на корабль.

Гарольд тоже посмотрел туда и увидел первых вышедших пассажиров. Их было пятнадцать-двадцать, взрослых и детей.

Конечно, это всегда интересно. В этом главная причина пребывания здесь мальчиков: увидеть новых товарищей по играм или соперников. Но на лице Снизи было не просто выражение любопытства. Гнев, или страх,  или по крайней мере изумление, решил Гарольд, как всегда сердясь из-за того, что человеку трудно истолковать выражение лица хичи. Прибывшие казались Гарольду обычными людьми, только шли как-то странно. На расстоянии неясно было, в чем странность.

Гарольд посмотрел снова и увидел кое-что еще.

Колесо повернулось еще немного.

За кораблем показалось в пустоте межгалактического пространства грязно-желтое пятно, за которым и должно наблюдать Колесо.

Начнем с того, что цвет его, конечно, не желтый. Спектроскопия показывает, что девяносто процентов излучения кугельблитца приходится на фиолетовый конец видимого спектра и на то, что за ним: но эти волны вредны для глаза человека и хичи. Прозрачная поверхность Колеса их поглощает. И проходит только желтая часть.

Гарольд довольно улыбнулся.

– В чем дело, Допи? – покровительственно спросил он. – Испугался кугельблитца?