Дар выживания - Серебренников Алексей

больше других. – В Шелехово примешь командование местным ополчением. Из Рождественки тебя, если что, поддержит Казак. Там всё есть. Думаю, всё пойдет по плану. Мы поедем дальше, наша база в Соляной и Сереброво.

Старлей молча соглашался с каждым моим словом. Нависла тягостная пауза перед расставанием, и чтобы не затягивать, я отдал команду:

- Разойдись! – добавил чуть позже с оскалом. – На югах жду в гости. Нажрёмся как свиньи!

***

Народ засуетился. Люди Семёна претворяли приказы в действие, а сам он, улучив момент, всё же добрался до меня. Спросил, пытливо заглядывая в глаза:

- Командир, думаешь, с боевиками всё?

Я густо покраснел. За три дня так и не привык, что люди, старше и опытнее, зовут меня командиром. Ответил просто:

- Как бы ни было, мы всегда сможем вернуться и дать отпор. Теперь каждый точно знает свои возможности.

Семён растянулся в добродушной улыбке. Его окрикнули, сообщив о готовности. Он протянул мне крепкую, мозолистую ладонь:

- Спасибо, Бешеный, на добром слове. Ты, конечно, отчаянный тип, но мозгов в твоём котелке хватает. Много жизней сохранил, – мы пожали друг другу руки по-братски, обнявшись, и он бросил, уже уходя, через плечо. – Рацию не выключаю! Брякнешь, как выдвинетесь!

- Лады! Удачи! – помахал я вслед и ему, и всем, кто отчаливал в последнем автобусе. Многосильный мотор надсадно зарычал, транспорт неторопливо двинулся в путь, поднимая пыль с дорожного покрытия гравийки.

***

На аванпосте осталось с десяток человек и набитые добром автобус с джипом. В основном, молчали, переглядываясь и всматриваясь в ленту шоссе, слушая внезапно образовавшуюся тишину. Даже птицы предпочли молчать. А я только сейчас обратил внимание, насколько выдался погожий денёк. На небе ни облачка, лишь ласковое августовское солнце греет наши уставшие тела. Благодать! Рядом лес, вокруг бархатистое лето – чем не отдых в кругу близких? Впечатление портила только до сих пор коптящая нефтеперекачка, но там, по прикидкам, гореть будет долго.

Внезапно вернулась накопленная и всё время загоняемая поглубже усталость, заныли раны и ушибы. Боже, какие это были три дня! Даже помыться толком некогда, не говоря уже о нормальном отдыхе. Мои люди все до единого грязные, пропитанные потом, в запылённой одежде. Девчонки бодрячком, да и родители тоже, но их, слава небу, не коснулась та боевая активность, в которой участвовали мы. Хотя девчонки хапнули горя, помогая в больнице, ассистируя в операциях. Кстати, не будем забывать тех отважных врачей, которые остались с тяжелоранеными в городе. Под охраной, конечно. Лиза ведь тоже хотела остаться, и если бы главврач не приказал ей ехать в созданный с нуля мобильный госпиталь в Шелехово, она бы осталась. Сомневаюсь, что смог бы склонить её на свою сторону.

Наверное, в книгах написали бы, что в наших глазах светилось счастье. В жестокой реальности этим не пахло, на счастье просто не было сил, да и какое там счастье, когда столько народу погибло.

Вдали замаячил головной БТР колонны. Точнее, три. Основная часть техники появилась чуть позже. Шли со стандартной маршевой скоростью, грозно поводя крупнокалиберными пулемётами по сторонам, поэтому казалось, что двигаются они нереально медленно. С той же примерно скоростью, что стекает по лицу Андрюхи капля пота. Но вскоре приближающиеся объекты увеличились в размерах. Уже можно рассмотреть номера и людей. Бронетранспортеры, БМП, танки, грузовики с бойцами и материальной частью – оснащение, что надо, но штатное. В наше время с комплектацией вооруженных сил несравнимо лучше, чем в горькие девяностые. Особенно поражали приземистые хищные танки – Т-72 в какой-то модернизированной версии. Мощь и гордость сухопутных войск. Стучат в любые двери с пяти километров, как гласит народная мудрость. Мне удалось рассмотреть над одним из БТР антенны и флаг России. Штабной, не иначе. На крыше туристического автобуса, прикрывавшего левый фланг нашего поста, тоже такой имелся. Флаг, конечно, всего лишь символ, он только в героических фильмах придает патриотам сил и духа. На деле же этот символ даёт понять, под чьим контролем объект. Тактическим обманом со стороны противника здесь не пахло. Фанатики настолько прямолинейны и непоколебимы в своей вере, что ни за какие коврижки не повесят чужую тряпку, даже если это даст преимущество в бою перед обманутым противником. Боевики везде втыкали свои чёрные холсты с белыми каракулями. Между тем, головной бронетранспортер приблизился уже настолько, что можно рассмотреть лицо пулемётчика. Остановившись метрах в двадцати от наших позиций чуть боком, БТР качнулся на протекторах и замер. Следующая за ним БМП заняла позицию с противоположной стороны дороги. В мгновение ока из техники, как чертики из табакерки, повыпрыгивали бойцы. Быстро распределились по округе, разбили стрелковые сектора, заняли основные узлы на наших позициях. Красавцы, ничего не скажешь! Сразу понятно, что не основной состав батальона, не срочники, а контрабасы из разведвзвода. Слишком матеро выглядят, слишком профессионально и хищно двигаются. Камуфляж – и тот не общевойсковая «цифра», а видавший виды «партизан», отличавшийся узорным добавлением к тёмно-зелёному и чёрному блекло-оранжевого цвета. Полный набор по снаряжению – каски, броники, разгрузки, радиосвязь. Про оружие можно промолчать. «Калаши», хоть, в целом, и стандартные для армии, но в «обвесе». На них и тактические рукоятки, и телескопические приклады, и планки Пикатини, на которых коллиматорные прицелы и прочая тактическая лабуда. Даже хари раскрашены по-боевому.

Пока мы с восхищением рассматривали бравых защитников Отечества, из третьей по ходу машины, штабного БТР, показался сухощавый и невысокий, но подтянутый и казавшийся вылитым из единого куска стали офицер лет пятидесяти. Окинув всё твердым взглядом, он направился к нам, двигаясь одновременно плавно и непоколебимо. Всё в майоре говорило о многолетнем боевом опыте. И хищный прищур, и чётко выверенные движения, и то, как удобно расположено оружие, чтобы как можно быстрее привести его