Дар выживания - Серебренников Алексей

к бою. Автомат – конечно «калаш», но по внешнему виду я узнал 103-тью модель, под старый калибр 7,62 мм. Магазинов в разгрузке штук восемь, не меньше. Нижние подсумки оттянуты гранатами, на бедре в кобуре пистолет, опознанный мной по курку и тыльной части рукояти, как «Грач». Шлем снят и приторочен на груди, не мешая движениям. При этом форма точно подогнана, китель разглажен «по-десантному» так, что виден треугольник тельняшки с буро-красными полосами, а седую голову покрывал лихо заломленный краповый берет. «Краповик» - это элита из элит, далеко не каждому спецназовцу по силам. Сразу видно, не штабной, не паркетный, а боевой офицер. Подошёл к нам, встав в двух шагах, оглядел каменным взглядом моё воинство.

А что мы? Да, грязные и уставшие. Да, не сдавали на береты, а некоторые и армии не видели. Да, в разношёрстной снаряге, в основном, трофейной. Как какие-то наёмники в Иракской пустыне. Но смотрим твёрдо и оружие в руках держим уверенно. Офицер, ещё издали поняв, кто из нас старший, перевёл тяжелый взгляд на меня.

- Комбат Стеблов, - коротко представился майор, протянул ладонь. Я попытался соответствовать давлению, понимая, что ещё чуть и тиски раздавят мои пальцы в кроваво-костяное крошево, представился в ответ:

- Командир ополчения Волков.

- Власов! – не поворачивая головы, рявкнул комбат, да так неожиданно, что не будь я самим собой, то пискнул бы в штанишки.

- Я! – резво отозвался один из бойцов сопровождения.

- Командира третьей роты ко мне, пулей! – тем же бескомпромиссным тоном продолжил Стеблов.

- Есть! – боец тут же исчез, приступив к выполнению задачи, а майор всё же сменил тон на более дружелюбный, при этом оставаясь стальным.

- Ну, давай, командир, вводи в курс дела, - майор как-то по-отечески похлопал меня по плечу, и я сам не заметил, как мы с ним переместились к обочине, оказались в стороне от моих людей, и от его бойцов тоже, рядом с разбитой «тойотой» из Красноярска. Такой подход меня несколько озадачил, ведь я ожидал полной уставщины, готовил речь и чеканил слог доклада, а Стеблов повёл себя довольно дружелюбно, если не сказать, что почти на равных, я бы даже сказал, по-отечески. Ни высокомерия, ни офицерских замашек. Рапорт мой, над которым я долго корпел, он изучил бегло и тут же передал начальнику штаба батальона, следовавшему за комбатом по пятам, но чуть поодаль.

- Пусть штаб в писюльках копается, - отмахнулся Стеблов. – Ты мне на пальцах объясни и на карте, что да как. Я человек простой, академий не кончал. Карта города есть?

Я довольно ухмыльнулся. Даже если простота майора напускная, работать в таком режиме мне всё равно сподручней. Развернув прямо на продырявленном в нескольких местах капоте «тойоты» потрёпанную карту Тайшета и окрестностей, исчерченную обозначениями, я выслушал слова одобрения.

-Сразу видно, с картой работаешь нормально.

- Дорожных выездов из города шесть, - начал я. – Два выведены из строя с помощью подрыва техники. Теперь там только пешим ходом. Остальные блокированы и находятся под контролем, - одновременно с рассказом я тыкал пальцем в разные участки на карте.

- В целом, разведка знакомила меня с вашими делами, - перехватил инициативу Стеблов. – Понял, что с тактикой у тебя так же, как и с топографией, всё в порядке. Применил успешные схемы боя - внезапность, партизанская война, отвлечение внимания и прочее. Молодец. Очаги остались?

- Наши патрули остались в городе до вашего приезда. Последний оплот боевиков, вот здесь, мы уничтожили сегодня утром. Есть подозрения, что противник может появиться с северо-восточного направления. Там несколько заброшенных заводов, у нас просто не хватило времени и ресурсов их обследовать. А так вроде всех задавили.

-Ясно, - буркнул майор. – Что с эвакуацией?

-Город покинуло более двадцати тысяч человек. В основном, в южном и северном направлениях. Но есть и оставшиеся. Не захотели уезжать. Гражданские. Также в городе остались группы ополчения: на охране больницы – там много раненых; в гостинице «Бирюса» - опорный пункт северной части города и хранилище трофейного оружия; и на Райисполкоме – опорный южной части и хранилище трофеев. Патрули и мелкие посты на выездах.

-Потери среди гражданских оценил? – перешел комбат к больной теме.

-Тяжело подсчитать, - понуро ответил я. – Пока инициатива находилась в их руках, полегло много. Не меньше пяти тысяч человек, думаю.

- Суки, - пробасил офицер, скрипнув зубами. – Только против баб и стариков воевать умеют, бородачи херовы. С твоими что?

- Тоже потрепало, - сердце моё болезненно сжалось. – Сорок семь «двухсотых». «Трёхсотых» около семидесяти. Лёгкие эвакуированы. Тяжёлые – в горбольнице.

- А сколько всего у тебя народу? – майор удивлённо вздёрнул брови.

- Если считать все присоединившиеся группы, то около четырёх сотен, - потупил я взгляд, ожидая осуждения, но Стеблов лишь лихо крякнул:

- И все неопытные колхозники?! – я успел лишь утвердительно моргнуть, но этого хватило для продолжения. – Парень, а я б тебя взял к себе! Да, и бойцы у тебя – что надо! Не горюй! Двенадцать процентов от всего личного состава – это результат просто отличный!

- Это я понимаю, - взгляд мой остекленел. – Мне людей жалко.

- Это война.., - жёстко швырнул слово комбат, сплюнув. – По-другому не бывает. В любом случае, поставленную задачу вы выполнили. Даже без помощи силовых структур или войск. В Нижнеудинске