Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смелую по содержанию докладную в КРУГАХ одобрили, но дальнейшего хода не дали – вмешался всесильный глава Минфина Витте, углядевший в безобразовской идее негативные для страны финансовые и политические риски.
Так что нежданно-негаданное появление на петербургской авансцене Бринера с его утлой концессией оказалось весьма и весьма кстати.
Сбросившись не глядя, концессионный договор у осчастливленного удачей Бринера высокопоставленные столичные наперсточники выкупили легко и непринужденно, практически даром, после чего отправили замахнувшегося не по чину на авантюру международного уровня недалекого владивостокского купчину-провинциала восвояси целым и невредимым на берега залива Петра Великого.
А затем придали нетленному ДЕЛУ личного обогащения государственный, поистине державный размах.
Для создания прочных позиций в рядах корейской элиты Матюнина из МИДа в качестве передового отряда выдвигают на специально под него учрежденную должность поверенного в делах в Корее, обеспечив ему перед отправкой на Дальний Восток высочайшую аудиенцию у императора, завершившуюся добрыми, напутственными пожеланиями самодержца.
Далее граф И.И. Воронцов-Дашков передает Николаю II подготовленную Безобразовым и Вонлярлярским докладную записку с предложением о «создании большой русской промышленной компании», где черным по белому излагались цели предприятия: «Восточно-Азиатская компания создается не для обогащения отдельных лиц, но для самого насаждения русских идей. В руках компании должно сосредоточиться все влияние на общий ход дел в Корее».
Преодолев яростное противодействие министра финансов С.Ю. Витте, министра иностранных дел В.Н. Ламсфорфа, военного министра А.Н. Куропаткина, 29 июня 1901 года Комитет министров утвердил устав Восточно-Азиатской промышленной компании, образовано Русское лесопромышленное товарищество.
Дальше – больше: пробили в правительстве право иметь вооруженную охрану полученных по концессии лесов – особую лесную охранную стражу;
Безобразов пожалован в статс-секретари с правом личного доклада императору; по личному указанию Николая II компания получила государственный кредит в 2 миллиона рублей; не на словах, а на деле начали в промышленных масштабах заготовку леса; строили дороги, склады пиломатериалов, бараки, конюшни, мол; загнали на корейскую территорию несколько сот переодетых в гражданскую одежду солдат Российской армии; проводили военно-топографическую съемку местности; добились приостановления вывода русских войск из Маньчжурии.
И тем самым напрочь испортили дипломатические отношения Российской империи с Японией, усмотревшей в подобного рода «хозяйственной» деятельности в Корее ущемление своих интересов на полуострове. Реакция русского царя на демарши представителей японского внешнеполитического ведомства отличалась сдержанностью, смешанной с наивностью и полным отсутствием предвидения опасности: «Сожалею, что совершенно закономерное появление русских лесопромышленников с охраною вызывает возбуждение умов в Японии. Надеюсь, что подобные недоразумения прекратятся…».
Визит в японию – разведывательная миссия № 7
Сгладить шероховатости во взаимоотношениях с восточным соседом попытались поручить министру финансов Витте, однако изворотливый Сергей Юльевич нашел повод благоразумно отказаться, якобы «по состоянию здоровья».
Своенравный министр иностранных дел Ламсдорф и близко слышать не хотел о прямых переговорах с коллегами из японского дипломатического ведомства без прекращения хозяйственного освоения Кореи «безобразовской кликой».
Тогда от безысходности выбор царя пал на Куропаткина, который, несмотря на то, что вместе с Витте и Ламсдорфом откровенно оппонировал сторонникам концессии в Корее, как дисциплинированный офицер волеизъявлению императора воспротивиться не осмелился и привычно взял под козырек.
Насколько дружелюбным бывают визиты в Японию, испытал на себе Николай II в 1891 году, когда его, юного наследника-цесаревича, едва не зарубили насмерть саблей…
Было ли счастливое спасение будущего императора чудесным, по воле судьбы, провидения и трепещущего ангела-хранителя, или царскому отпрыску просто доходчиво дали понять на перспективу, что не надо лезть в сферы интересов микадо и Страны восходящего солнца, навсегда осталось таинственной загадкой.
Японские официальные власти в расследовании представили стоявшего в оцеплении полицейского, покушавшегося на великого князя, как спонтанного террориста-одиночку; по закону и в назидание другим злоумышленника следовало казнить, но под давлением общественного мнения преступника приговорили к пожизненной каторге; исполнитель покушения долго не мучился, скончавшись через несколько месяцев после суда в тюрьме на острове Хоккайдо.
Помимо переговоров в Японии императором перед Куропаткиным в качестве основной поставлена, по словам Алексея Николаевича, «тяжкая задача определить вместе с Алексеевым необходимые военные мероприятия, которые должны быть:
1) в равновесии с нашими политико-экономическими задачами на Дальнем Востоке;
2) они должны давать нам право на исключительное влияние в Маньчжурии».
В любом случае, независимо от скандала двенадцатилетней давности у направлявшегося на Японские острова с дипломатической миссией Куропаткина был веский повод не ощущать себя желанным гостем у заморского соседа.
Это был первый визит российского военного министра в Японию. Дипмиссии такого уровня экспромтами не являются, готовятся тщательно и по всем каналам: дипломатическим, протокольным, военным, информационным, разведывательным.
В данном случае разведка оказалась в приоритете – по указанию Николая II в сопровождение Куропаткину выделили бывшего до 1900 года руководителем русской военной разведки генерал-лейтенанта Василия Устиновича Соллогуба, ныне пребывающего, благодаря протекции Витте, на хлебной должности члена правления КВЖД, и опытнейшего разведчика, военного агента России в Китае – генерал-майора Константина Ипполитовича Вогака. Непосредственно в Токио к работе делегации активно подключился талантливый и расторопный военный агент России в Японии подполковник Владимир Константинович Самойлов. Не будем забывать, что и сам Алексей Николаевич в разведывательных кругах заслуженно считался профессионалом высочайшего уровня.
Из японских газет от 31 мая 1903 года:
«Говорят, будто бы русский военный министр приехал с особым поручением в Японию, но это неправда. Он просто приехал, чтобы все разведать и посмотреть наших министров. Россия уже завладела Маньчжурией, теперь хочет забрать и Корею. Может ли Япония противиться этому? Вот вопрос…
Россия похожа на змею, которая без конца глотает лягушек…».
Наставлений, пожеланий и инструкций для российской делегации от российских правительственных и частных кругов поступило немало.
Из дневников А.Н. Куропаткина:
«В программе для меня переговоров с государственными людьми Японии, которым я должен буду придать частный характер, я должен буду:
1. Признать, что Япония сделала большие успехи по всем отраслям, не исключая и военной.
2. Признать, что Японии предстоит известная будущность среди государств Дальнего Востока, но лишь при условии правильных отношений к России (не употреблять слово «соглашение»).
3. Указать, что внешняя политика Японии, ее союз с Англией, постоянное бряцание оружием, постоянные протесты против самых законных действий России, несдержанность и тенденциозность прессы ведут к совершенно противоположным результатам.
4. Напоминание об огромных жертвах, принесенных Россией на Дальнем Востоке. Жертвы эти принесены и для пользы других. Россия имеет законное право если не вернуть Затраченный капитал, то обеспечить получение на него соответствующих процентов.
5. Указать на
