Герои Курской битвы - Сергей Егорович Михеенков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Томаровке катуковцы захватили несколько десятков исправных, только что вышедших из ремонта «Тигров». Пленных захватывали сотнями.
«За пять дней наступления соединения 1-й танковой армии прошли с боями около 100 километров. К исходу 7 августа передовой отряд 11-го гвардейского танкового корпуса, в котором действовала 22-я танковая бригада полковника Н. Г. Веденичева, ворвалась в Богодухов. Большого сопротивления противника мы здесь не встретили. Город занимали тыловые части, не ожидавшие столь внезапного появления советских танков, и потому на нашу долю достались богатые трофеи. Целые склады продовольствия, инженерного имущества и строительных материалов позднее были отправлены в Киев, чтобы помочь восстановить столицу Украины. Захватили мы в городе и большие запасы горючего — около 700 тонн. Но, к сожалению, воспользоваться им не удалось. На другой день после взятия Богодухова немцы бросили на город эскадрильи бомбардировщиков, обрушивших бомбы в первую очередь на склады горючего. Бомбили яростно. Землю сотрясали оглушительные взрывы. Маленький зелёный городок окутало пеленой чёрного дыма. Пришлось бросить часть сил на тушение пожаров.
Итак, 1-я танковая армия поставленную задачу выполнила. Но 10 августа мы получили новый приказ: резко повернуть на юг, развивать наступление на станцию Валки с тем, чтобы перерезать железную и шоссейную дороги Харьков — Полтава и к исходу 12 августа, овладев районом Кочубеевка — Максимовка — Чутово, передовыми отрядами выйти к Полтаве и Карловке. В ночь на 11 августа 1-я танковая армия возобновила наступление. Мы выслали группу разведчиков и сапёров в тыл противнику с задачей взорвать полотно железнодорожной линии, связывающей Харьков с Полтавой. В два часа ночи сапёры, нёсшие с собой 120 килограммов тола, подошли к полотну дороги и, заняв круговую оборону, приступили к работе. Через час большой участок полотна взлетел на воздух. Своими смелыми действиями сапёры на некоторое время лишили фашистов возможности подбрасывать подкрепления по железной дороге в этот район. К этому времени гитлеровцы спешно сосредоточили южнее Богодухова свои резервы — дивизии „Мёртвая голова“ и „Викинг“ III танкового корпуса [СС]. Они не только оказали упорное сопротивление, но и предприняли яростные контратаки, стремясь отбросить нас назад на север».
Это место из мемуаров танкиста номер один Великой Отечественной войны очень важно.
Во-первых, тем, что великий перелом в войне произошёл не только на поле боя, конкретно на Курской дуге, но и в сознании обороняющейся стороны, которая с этого времени стала стороной наступающей, атакующей. С созданием крупных танковых объединений резко изменилась картина поля боя. Теперь, наконец, появилась возможность глубоких прорывов и охватов противника, стремительных ударов во фланги и выходов на тылы. Танковые армии рассекали группировки противника, нарушали их взаимодействие. С этого времени русские танки в образе «тридцатьчетвёрки» стали кошмаром немецких солдат Восточного фронта.
Во-вторых, стремительно совершенствовалась тактика действий танковых войск как в наступлении, так и в обороне.
В-третьих, танковым армиям командование стало поручать самостоятельные задачи, и танкисты с ними справлялись.
14
В конце концов контрудары противника в районе южнее Богодухова удалось погасить, не дать им перерасти в немецкое контрнаступление с целью восстановить утраченное с начала августа положение.
Армию повернули на запад, к Ахтырке, где её бригады совместными усилиями 27-й и 4-й гвардейской общевойсковых армий сдерживали контрудары Манштейна. Фельдмаршалу так и не удалось отыграть ситуацию хотя бы немного назад, к положению войск на момент начала операции «Тайфун». Русские оказались сильнее не только на Курской дуге, но они усиливались и усиливались с каждым днём, и от них теперь можно было ожидать самых неожиданных и крупных неприятностей.
Однако 1-я танковая армия в боях под Богодуховом и Ахтыркой понесла слишком большие потери. К 22 августа шесть танковых бригад практически потеряли боеспособность и были отведены в тыл на отдых, приведения себя в порядок и на пополнение.
После завершения Белгородско-Харьковской операции по приказу командования армия была выведена в район города Сумы и поступила в резерв Ставки ВГК. Катуков тут же кинулся наводить справки, но вскоре успокоился: армия оставалась на довольствии Воронежского фронта, который 20 октября 1943 года был переименован в 1-й Украинский.
Во время тылового «стояния» в районе Сум произошла следующая история. Войска приводили себя в порядок. Ремонтники восстанавливали парк машин. По возможности помогали местным колхозам ремонтировать сельскохозяйственную технику. Сапёры разминировали минные поля. В один из дней Катукову доложили, что на железнодорожную станцию, куда регулярно поступали грузы для армии, поставки прекратились. Штаб запросил тыловиков: в чём дело? Почему не поступают горюче-смазочные материалы, продовольствие? Тылы молчали.
Затянули пояса, стали ждать. Прошёл день, другой, неделя. Катуков собрал Военный совет армии. На заседании составили письмо на имя Верховного главнокомандующего. Отправили телеграфом. Вскоре поставки возобновились.
Уже после войны маршал бронетанковых войск Я. Н. Федоренко рассказал Катукову. Однажды, когда 1-я танковая армия стояла под Сумами, Сталин вызвал его к себе. Яков Николаевич переступил порог кабинета с бледным лицом, потому что в приёмной его предупредили, что Верховный в ярости.
— Как это называется?! — Сталин указал трубкой на телефонограмму, лежавшую на его столе. — Наплевательство! Выжали из армии всё что можно и выбросили её, как негодную тряпку! Читайте, товарищ Федоренко! Читайте! Армии ещё воевать и воевать! Немедленно поправить дело и доложить мне!
Как вспоминал Катуков, не прошло и четырёх часов после отправки телефонограммы, как армейский телеграф вдруг ожил и застучал: «Вам занаряжены эшелоны с горючим…» Впредь все грузы, предназначенные 1-й танковой армии, шли напрямую на станцию разгрузки, минуя базы снабжения Воронежского фронта.
Пока армия стояла в тылу и собиралась с силами перед новыми боями, Катукова вызвали в Москву. Федоренко в телеграмме предупредил, чтобы он был готов прочитать доклад в Военной академии бронетанковых и механизированных войск РККА им. И. В. Сталина. Доклад готовили всем штабом. Чтобы не ударить лицом в грязь. Ведь слово держать предстояло за всю армию.
Самая главная московская встреча состоялась в Кремле. Верховный собрал всех командующих танковыми армиями. Состоялся разговор об организационных, структурных и штатных вопросах, которые беспокоили и Верховного, и командармов.
— Пусть каждый поделится своим опытом, — сказал Сталин, открывая это необычное совещание, — и расскажет, как он представляет себе организационную структуру танковых армий. В ближайшее время нам придётся вести крупные наступательные операции и мы должны быть к ним готовы.
Во время выступлений и обмена мнениями произошла дискуссия между командующим 3-й танковой армией генералом П. С. Рыбалко и Катуковым. Рыбалко вдруг предложил изъять из штатов танковых армий госпитали, санитарно-эпидемиологический отряд и дорожно-мостовые батальоны:
— Не нужны танковой армии эти «довески». Они сковывают танкистов, доставляют
