Выбор варианта - Полина Ром

Глава 37

После истерики меня мучило отвращение к себе и ко всему на свете…

Я её ударила! Вот прямо взяла со всей дури и вкатила оплеуху, да такую, что она на ногах не удержалась… Надо было придушить дрянь. Но за что вот это всё?!

Я никогда не была драчуньей, последний раз в жизни я подралась в конце первого класса, с Мишкой Кудровым… Если бы знала, что жизнь так повернется – с детства бы на какие-нибудь единоборства ходила! Ну и змеища она!

Поймала я на пакостях ее случайно. На четвертый день работы цеха, точнее, на четвертый вечер…

Одна из самых тихих работниц, слушала внимательно, старательно училась, никаких претензий. Чтобы не пускать в сех лишних людей, уборку производили сами, по очереди. Потом та, что убирал, запирала цех. Ей завтра нужно прийти на работу раньше всех и открыть замок на двери. В следующий день останется другая, и так, по очереди, все и будут убирать.

Работу я организовывала в три смены, у горячих печей девушки уставали быстро, так что я придумала что-то вроде конвейера. Постояла у печи – пойди, почисти фрукты, почистила – иди, помой горшки перед тем, как их заполнять… Смена занятия позволяла не так сильно выматываться от жары.

Но поскольку пока шло только обучение, то я присутствовала при всех операциях и за всеми наблюдала. Подсказывала, поправляла, учила считать, отмерять ингредиенты и проверять готовность… Да много там всяких мелочей, каждая из которых важна.

Эта самая Дойна не отличалась от остальных абсолютно, ну, может чуть симпатичнее была. Глаза – прямо как небо весеннее, и личико тонкое, кожа нежная. Волосы жидковаты были, но она их как-то так ловко укладывала, что ей шло. Косынка, которую я заставляла в цехе носить всех, её не красила. Но ведь это только на работе, а так – очень красивая и скромная девушка. Молчаливая.

Домой я всегда уходила одна из последних – так уж получалось. Вечером меня ждала повозка из замка и кучер, приставленный ко мне, частенько встречал меня раздраженным бурчанием. Не нравилось ему так долго ждать.

Здесь, в сехе, мне пришлось организовать еще одни весы. Благо, я прихватила образец – мешок с песком, выровненный по Эталону в самусе. И здесь перебрала не один десяток камней. Теперь в моем рабочем кабинете лежал очередной Эталон. Немного смешно называть этим словом чисто отмытый булыжник, но что есть – с тем и работаем. Сегодня я снова ушла уже в потемках и спохватилась только у замка. Я, пока еще, жила там – ремонт в моем доме только-только начали.

Так уж случилось, что я забыла в рабочей комнате пергамент с рецептурой. Пусть они на русском, но вот цифры я писала местные. Просто, чтобы самой привыкнуть быстрее. Замков там не было, мало ли что. Кучер злился и отговаривался -- очень уж ему не хотелось ехать обратно. Вредный мужик попался, неприятный. Пришлось надавить и пообещать пожаловаться Сейду.

Возвращаясь назад, в сех, я размышляла на тему, что, пожалуй, стоит организовать на рабочем кабинете что-то вроде сейфа. Можно даже и несгораемый попробовать сделать из интереса. Там, если я ничего не путаю, нужен двойной каркас, а промежуток заполняют чем-то негорючим. Асбест? Или что туда впихивают? Впрочем, размышления были довольно абстрактные, просто хотелось немного отвлечься.

В сехе было пусто, все женщины уже разошлись, только в кладовке за закрытой дверью кто-то шуршал. Похоже, уборщица. Кто сегодня оставался убирать, я не знала. Зашла в кабинет, забрала со стола листы пергамента. Было у меня их несколько. На одном я вела подсчеты, чтобы узнать себестоимость продукта – из него вырастет цена. На втором я на русском записала рецепты и технологии, но мне нужен будет переводчик, которому я надиктую.

Скрутила пергаменты в трубку и, проходя мимо кладовки, в щель неприкрытой двери заметила, что Дойна стоит у свежезакрытых горшков и держит в руках крышку…

Сперва я не поняла, что именно увидела и прошла несколько шагов мимо. Потом сообразила, что что-то не так и вернулась.

Она стояла спиной к приоткрытой сквозняком двери, открывала очередной горшок, на котором не успела застыть мастика из воска и что-то вливала в каждый!

-- Что ты делаешь?!

Она вздрогнула и уронила на пол миску с жидкостью, которую держала в руке…

-- Дойна, что ты делаешь?!

А взгляд у нее был совсем не таким робким, как днем! Я посмотрела на пол – из миски растекалась лужа горячей мастики. Только она почти не прозрачная стала. Или это и не мастика вовсе? Но я ничего не понимаю — зачем?! Она открывала горшки, нарушала стерильность закатки и вливала внутрь дрянь?! Зачем? Они же испортятся все!

-- Дойна, зачем ты это делаешь?

Она ухмыльнулась и подошла ко мне очень близко:

-- Не тебе, чужачка, лезть в наши дела… Учить она вздумала, дрянь пришлая… Гулящая девка, а туда же – к тиргу в постель рвется! Ты что думаешь…

Договорить она не успела – я со всей дури ударила ее.

-- Ты, мерзавка, понимаешь, что людей потравить можешь? Хорошо, если горшки просто вздуются…

Вскочила она на удивление резво, схватила ложку и попыталась сунуть мне в лицо!

От резкого движения я отшатнулась и упала, через секунду она уже сидела на мне верхом…

Я держала ее руки за запястья, но она, шипя от злости, все пыталась дотащить ложку до моего лица. Думать я в этот момент не могла и от растерянности, и от страха. Скорее, понимала на уровне инстинктов, чем думала: в ложке – яд! Она хочет меня отравить! Если дотянется до рта – мне конец! Силы были примерно равны, но сопротивлялась я бешено… В полной тишине раздавалось только наше хриплое дыхание…

-- Рава Лейна, ты домой дума…

И все закончилось в долю секунды.

Визжащую от ярости Дойну держал, вывернув ей руки за спину, тирг Сейд.

Я всё еще пыталась подняться с пола, когда он переливчато, как Соловей-разбойник свистнул и, через мгновение, в дверь ввалились шесть человек его личной охраны. Им он и передал визжащую от ярости Дойну.

-- Что случилось у вас, рава Лейна?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍