Власть и Крах - Дж. Д. Эванс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Макрам замолчал, когда её брови медленно приподнялись с каждым словом, и он понял, каким бессердечным дураком он был.
— Да, — сухо сказала она и снова устремила взгляд на Энгели. — Я могла бы понять, что это может быть очень тяжело для него.
— Я имею в виду, что иногда он принимает неправильные решения, но с ним можно договориться, — Макрам разозлился от осознания собственной глупости и потёр рукой затылок.
— Ну, с этим ничего нельзя поделать, пока мы не доберёмся до Аль-Нимаса. Там-то мы и увидим, насколько он разумен.
ГЛАВА 22
Пустоши представляли собой безликое пространство холмистой, продуваемой ветром низменности. Настроение в группе стало значительно более холодным из-за страха и напряжения. Солдаты скакали более тесно друг к другу вокруг основной группы, и пары всадников Саркума отделялись посменно, чтобы прочесывать местность на расстоянии, служа предварительным предупреждением о возможных нападениях. Всё это сделало для Наиме ещё более радостной компанию Макрама.
Он ехал с ней большую часть дня, хотя несколько раз объезжал окрестности, чтобы поговорить с всадниками, которые находились на отдалении от них. Каждый раз, когда он возвращался к ней, Самира искоса бросала на Наиме любопытный взгляд, и она знала, что ей придётся отвечать на вопросы, как только они разобьют лагерь на ночь. Что она могла сказать? Раскрытие чувств Самире только усилит их и сделает её ещё более несчастной из-за этого.
Макрам молчал большую часть поездки, хотя это было лёгкое молчание, которое Наиме находила скорее комфортным, чем тревожным. Но в самую плохую погоду он отвлекал всех, кто был достаточно близко, чтобы его услышать, рассказывая историю их битвы в туннелях в Утёсах. Тарек время от времени добавлял сухие комментарии, которые вызывали у него смех. Это привело к разговорам между солдатами Саркума и стражами Тхамара о тактике обучения, которую они разделяли, и о тактике, которой они не придерживались. Иногда кто-нибудь из них смеялся, когда раскрывалось какое-нибудь обычное дело, например, пристрастие Башира к наказаниям, связанным с физическими трудностями.
Слишком много раз она одёргивала себя, понимая, что пялилась на Макрама. Слишком много раз ей приходилось упрекать себя за те детали, которые она запечатлевала в памяти. То, как легко он сидел в седле, как будто был рожден для этого. Уверенная и отработанная манера его верховой езды. Она подумала, что ему почти не нужна уздечка, его лошадь, казалось, реагировала на него так, как будто могла читать его мысли. Она видела, как часто его люди искали его, как быстро они выполняли его команды, как они с Тареком общались, используя так мало слов. И она не могла не заметить, несмотря на его настороженность и напряжённость, насколько более непринужденным он казался теперь, когда был вдали от политики Нарфура.
Были и другие детали. Изгиб его ноги, ближайшей к ней, движение мускулов под тканью его сальвара, обнажённых из-за того, что он задрал кафтан. Что он часто потягивался, полностью приподнимаясь в стременах, что даже в движении он был беспокойным. Его неповреждённая рука сжималась и разжималась, когда он осматривал их группу. И все эти беспокойные движения прекращались, когда он смотрел на неё. В течение всего дня их взгляды то встречались, то расходились. Когда он обходил круг охранников, он слишком часто смотрел на неё.
Как только все исчерпали себя историями и разговорами, поездка стала утомительной. К тому времени, когда они разбили лагерь той ночью, все были замерзшими, злыми и на взводе. По крайней мере, ветер стих вместе с солнцем, так что расстановка лагеря оказалась не совсем таким кошмаром, как представляла себе Наиме. Как только её палатка была установлена, она вошла внутрь, решив разложить свои и вещи Самиры, и Самира присоединилась к ней с едой для них обоих: чечевицей и зимними овощами. Они сидели на подушках и делили лепешки, используя для еды отломанные кусочки.
После приятной паузы, которую Наиме приняла за дружеское молчание, Самира громко выдохнула.
— Ты собираешься рассказать мне, — спросила Самира, не отрываясь от своей еды, — о том, что я видела сегодня?
— И что ты видела? — спросила Наиме.
Жестокий холод и обжигающий ветер сделали её голоднее, чем обычно, поэтому она покончила со своей едой за шокирующе короткое время. Она точно знала, о чём спрашивает Самира, и поставила свою миску, избегая взгляда подруги.
— Любой, у кого есть хоть капля ума, видел, — ответила Самира, передавая Наиме бурдюк с водой.
— Знаю.
Она видела, как другие замечали, что тот или иной из них пристально смотрит друг на друга. Она возьмёт себя в руки на время оставшегося путешествия. Здесь было достаточно стюардов и прислуги, чтобы наполнить дворец сплетнями до конца её естественной жизни. Но в худшем случае проблема исчезнет, когда они оставят Аль-Нимас и Макрама позади.
Что-то сжалось в её груди, тупая боль, от которой у неё перехватило дыхание.
— Должна ли я притворяться, что не видела, как вы смотрите друг на друга?
— Да, — холодно сказала Наиме, вставая.
Самира снова вздохнула, взяв обе их миски и пробормотав:
— …тогда можно было бы попытаться сделать это менее очевидным.
Она выскользнула из палатки.
Наиме последовала за ней мимо центрального костра к её слугам, которые собрались вместе, чтобы разделить трапезу, их близость помогала им защититься от холодной ночи. Первый, кто увидел её, начал подниматься, и она отмахнулась от этого действия. Они возобновили трапезу, и Наиме подождала Самиру, пока она вытирала тряпкой их миски и складывала их в стопку, чтобы убрать на следующий день.
Две девушки резко склонили головы друг к другу, чтобы тихо поговорить, и украдкой посмотрели за спину Наиме. Вскоре к ним присоединились другие, и Наиме поняла, что они увидели Макрама. Колесо, она выглядела такой же одурманенной, как и они? Их взгляды следили за ним, пока он шёл, пока он не присоединился к ней.
— У тебя много поклонниц — тихо сказала она.
Его внезапный пристальный взгляд поверг её служанок в неистовство рутинной работы.
— Это скоротечно, — сказал Макрам с весёлым равнодушием. — Боюсь, ужас не вызывает
