Вожак младшей стаи - Сергей Калашников

Обещанного тарарама в доме старосты не было. Старший ребёнок, одетый и стриженный мальчиком, но нежной округлостью личика напоминающий девочку, следил за тем, как крупный, со спичечный коробок, паук накладывает свою паутину на рамку, образованную четырьмя натянутыми квадратом нитями. Второй по старшинству — несомненно мальчик — убеждал некрупного фермика покатать его на тележке. Для чего прикладывал к своей голове длинный гибкий усик. Видимо, пытался таким образом внушить тому нужную мысль. И Федька и Нинка так и обмерли при виде этой картины, потому что это явно был Страж — очень опасная особь.

Третьего по возрасту мать вытаскивала за ноги из печной топки. Холодной, разумеется. Извлекаемое на свет божий существо протестовало молча, выбрасывая наружу горсти золы и пепла. Ещё двое выглядели мирно, занимая свои места в манежике и в колыбельке. Впрочем, в манежике, кроме человеческого детёныша, присутствовал мегакотёнок.

— Кэт! — отрекомендовалась супруга старосты. — А ты, Вован, — обратилась она к торчащим из топки ногам, — раз уж залез туда — поправь колосниковую решётку.

В печке что-то звякнуло, клуб пепла вылетел на сей раз из поддувала, а потом и сам третий сын выпятился на всеобщее обозрение и, ни секунды не медля, помчался в неизвестном направлении.

— Не вздумай в рисовом чеке купаться! — напутствовал его отец. — До пруда добеги. Так что, Катерина! — обратился он к супруге, — как я понимаю, угощение уже на столе?

— Издеваешься, Скопцов! — упёрла руки в боки женщина. — Видел же, что Вовка выкинул — он там, оказывается, спрятал панцирь от перелинявшего крысолова. А назад вытащить не сумел. В общем, печку нужно разбирать и прекладывать заново, потому что иначе эту скорлупу оттуда никак не достать.

На то, что Доктор Врач занялся осмотром младшего ребёнка никто не обратил внимания, как и на промелькнувших несколько раз на дороге других особей фермиков — похоже, к инсектам тут давно привыкли и воспринимали их как часть жизни.

— Тут наш Коньков хутор, а потом на восток Лунёв и ещё дальше Никольский — они все для фермиков находятся в ихнем Улье. В аккурат по границе леса и росчисти, что под посев рослой пшеницы. То есть они тут всё время бегают, одно грызут, другое сажают, а на нас почти не обращают внимания. Хотя, речь понимают. А иные, что размером крупнее, и вовсе разумные. Даже разговаривают, — рассказывал Скопцов за ужином. — Затворы в рисовых чеках помогли укрепить — у них цемент очень крепкий выходит. Перемычки между делянками засадили кустами, лес проредили и тоже чего-то там своего навтыкали.

Нам, когда попросим, приносят брёвна или жерди, но самих попросили деревья не рубить, а говорить им, когда надо. В остальном же, никакой разницы нет — что до них жили, что сейчас.

Услышав столь ответственное заявление из уст лица, облечённого местными жителями наибольшей мерой ответственности, Федька с Нинкой только переглянулись. Похоже, в этих отданных в «кормление» экипажу авианосца местах, сживание людей и инсектов прошло как-то более-менее успешно. Впрочем, из болтовни за припозднившимся ужином, выяснилось, что две семьи отсюда и одна из Лунёво — съехали. А в Никольском все остались. Похоже, не все люди одинаково спокойно приняли чужаков.

На другой день с утра отправились с визитом вежливости к офицерам с авианосца — они «квартировали» неподалеку от Коньково, буквально в десятке километров. Как раз подходящая пешая прогулка. Надо сказать, «гуляли» в сопровождении убедительного эскорта из примерно полусотни стражей. Шли под сенью древ, наблюдая вокруг признаки не вполне понятной деятельности. То встретится сухая канава с пологими склонами, покрытыми короткой плотной травой. То попадётся на глаза лишённое коры дерево, сохнущее, белея очищенной древесиной. То — вал свежей, ещё не слежавшейся земли. Вички молодых насаждений или недавняя вырубка.

Общее впечатление — культур-мультур. Ни гнили, ни сушняка нигде нет. Лианы развешаны на деревьях на манер гирлянд. То там, то тут отмечаются посадки культурных растений, как декоративных, так и плодоносящих. Нинка — а она теперь дипломированный биолог, уверенно называла десятки наименований, которые доморощенный биолог с гастрономическим уклоном Нах-Нах тоже узнавал. Из того, с чем он сам раньше не встречался, тут были, в основном, саговники. Ну, или совсем для него неизвестные виды.

На полдороге Юлька вдруг разревелась и категорически не желала успокаиваться, пока не была возложена на папенькино плечо — почему-то именно его ей сегодня не хватало. Так она и доехала до места, где сразу попала… наверное, это был парад в честь прибытия её маменьки — Второй Царицы Улья Мелкой. Потому что сначала гости прошли мимо строя Воинов — это разумные особи высокого ранга.

А потом мимо в колонне по двадцать проследовали Солдаты. Этих считают полуразумными или вовсе неразумными — зависит от личного опыта каждого. Ритуал знакомства с высшим командованием прошёл в соответствии с протоколом, выработавшимся за последние годы в Ремнёво. Мелкая аккуратными буквами писала на темно-коричневых черепах должности или звания: Командир Десанта, Капитан, Старший Офицер, Старший Навигатор… а Федька держал баночку с белой краской и протирал кисточки.

Вообще-то, сей, кажущийся прозаическим, ритуал был исполнен глубокого значения, в котором обе стороны выражали друг другу уважение и приносили уверения в готовности впредь общаться между собою в индивидуальном порядке — Царица наделяла «подданых» личными признаками, идентифицируя их для себя. А сама она была для них «старшей» просто потому, что такова иерархия, установленная древними законами и уточнённая Первой Царицей — Матерью Улья.

Остаток дня прошел в разговорах — Мелкая расспрашивала офицеров об их прошлом. Где служили, куда летали, с представителями каких рас встречались. Федька помалкивал и мотал на ус. И, тут вот какой момент! Разговор шёл на русском. Нинка, в силу своей общей чувствительности, наверняка улавливала и отношение к себе или событиям. Но и Федька, отродясь не отличавшийся чутьём ко всему этому, тоже различал какие-то посылы.

Наконец, попросив взглядом разрешения у благоверной, он задал вопрос:

— Скажите, уважаемые. А не пользуетесь ли вы между собой каким либо видом связи, недоступным другим видам существ? Потому что я невольно воспринимаю обмен сведениями, происходящий между вами, но не улавливаю его смысла.

Некоторое время длилась пауза, а потом появилось сразу два фермика из числа ещё не проименованных — видимо статус их к высшему кругу членов экипажа не причислялся.

— Этот вид связи в переводе на человеческий язык правильнее всего было бы назвать «ментальным», поскольку он обычно не облекается ни в вербальные ни в письменные… э… в вашем понимании формы. Внешне вы его воспринимаете, как «разговор усиков»… хотя… э… он действенен и не только при полном соприкосновении, но и на некотором расстоянии, — начал один из «новеньких».

— Да, — продолжил второй. — И усиков у вас нет. Как нет и отделов мозга, способных подобную информацию воспринимать и анализировать. Но имеются встроенные комплексы защиты, позволяющие решить проблему антенн. Хотя, неизвестно, как быть с пониманием воспринятого…?

«Стрекозиные» шлемы ребята «отрастили» себе не сговариваясь. С усиками, конечно. И «посылы» сразу стали восприниматься значительно чётче. Понять их смысла Федька не сумел. Даже не смог разобрать отношения или настроения. Но некие отличия между «пакетами» теперь улавливались. Отличия формы, но никак не содержания.

Глава 36

Взгляд изнутри

Последовавшая вслед за парадной частью встречи экскурсия к берегу океана, была интересна тем, что высоких гостей везли на своих спинах Главный Механик и Боцман. В силу каких причин был сделан такой выбор «носителей»? А кто же поймёт! Пешком за фермиком человеку никак не угнаться, а какого-либо транспорта в этих краях не наблюдалось. Основная цель — мангры на берегу океана к югу от устья Жёлтой, вызвали непередаваемую скуку у Федьки и неподдельный интерес у его супруги. Слова «биоценоз» и «симбиоз» — это, в основном, удел биологов. Но, что он понял — это тот факт, что в здешних местах растительная и другая, кормящаяся выросшими тут плодами, жизнь буквально кишмя кишит. Мелкие фермики класса «крысолов» сновали то там, то тут, показывая Царице всякие ерундовинки, часто извивающиеся. Нинка полблокнота исписала, отвлекшись от этого дела только на Юлькин обед. Или ужин — ребёнок в этот период жизни ест по шесть раз в день.

Сам же Нах-Нах, отведя в сторонку оставшегося незанятым Боцмана, отрастил себе шлем с усиками и попытался нащупать методику восприятия ментальных посылок. То есть Боцман «думал», то, что велено, а Федька запоминал воспринятое. Понятия светлое-тёмное и выражение подчинения он запомнил, а остальное просто не разобрал.