Девять с половиной - Марина Рыбицкая

   Потом перевел вопросительный взгляд на меня. Я скромно пожала плечами.

   – Это моя жена! – на всякий случай рыкнул Агилар, снова обращая внимание в сторону Рашида и начиная меряться с кочевником гневными взглядами. Вроде того – кто тут самый-самый и еще чуть-чуть самее…

   – Насчет жены мы ничего не знаем, – сказал за всех предводитель, переведя глухой ропот на нормальный язык. – А вот то, что она дева, мы знаем точно!

   – Откуда?! – пораженно выпустил пар всеми отверстиями Агилар. – Как вы это определяли?!!

   – Мы видели! – уверенно сказал Рашид, строя заслон из кочевников. – Своими, между прочим, глазами!

   Пораженный этим заявлением, Агилар чуть не рухнул.

   – И куда смотрели ваши глаза?.. – напрягся второй военачальник паши, оглядываясь на свой отряд сопровождения, появившийся из-за ближайшего бархана.

   – Вдаль они смотрели! – ядовито подсказала я своему отряду. – В светлую, но… ночью! – Обратилась прямо к своему невыспавшемуся чуду со вздыбленными волосами, потому что его головной убор потерялся: – Чего глупые вопросы задаешь? Тут Веселый Дервиш опять мимо пробегал. Видишь, как наследил.

   – Что, это все он оставил? – почему-то еще больше разозлился Агилар. – И мне снова все это разгребать?

   – Это когда ты разгребал? – поднялась я на ноги. Возмущенно: – Я одна отдуваюсь за двоих! А иногда и за пятерых! Судя по тому, что мне подсыпают, подливают, подкладывают и бросают! – Напомнила с упреком: – Другая бы уже траурные шаровары мерила, а я все перевариваю!

   – Мужественная дева! – поддакнул Абдула, стоящий ко мне ближе всего.

   Я хлопнула его по куфии и обиделась:

   – Это ты мне вроде как воздал хвалу, неуч? Где, где у меня усы? У меня даже на преддверии…

   – Амариллис! – заорал Агилар во все горло. – Такие вещи никому рассказывать не нужно!

   – Завидовать будут? – сощурилась я. – Или сострадать?..

   Кое-кто закашлялся.

   – Может, ты все же ко мне спустишься? – сменил гнев на милость Агилар, заходя с другого бока. Вроде того – кнут я тебе уже показал, сейчас будет пряник.

   А у меня эта… как ее… дие… в общем, фигуру я блюду, вместе с собой.

   – Зачем? – фыркнула я. – Мне и тут неплохо. Смотри, все есть: песок, солнце, мужчины. Чем не рай?

   – Не нервируй меня! – предупредил снова помрачневший Агилар, скрипя зубами. – Я ж могу и руку…

   Я ухмыльнулась. Руку? Ага-ага. Вот только чью?

   – Нашу деву трогать нельзя! – тоже насупился Рашид, влезая в наш семейный конструктивный диалог. – Она неприкосновенна!

   – Ты сам понял, что сказал? – вытаращился на него Агилар, даже забывая злиться. – Она моя жена!

   – Будущая! – норовисто поправила я. – Так что тут есть простор для философствования…

   Из-за бархана показались лопоухие ослиные уши.

   – Я передумала! – мгновенно поменяла я свои показания. В конце концов, мое мнение: хочу меняю, хочу стою на нем… до конца… оппонента! – Согласна выйти за тебя прямо сейчас, – быстро пробормотала я, – только увези меня отсюда! И желательно в такое место, куда нельзя попасть посторонним!

   – Я твой дедушка! – раздалось из-за бархана. – Ты сама вчера меня признала родственником!

   – Я поторопилась! – охотно подтвердила я свою ошибку, видя, как изменился в лице Агилар. – Это было необдуманное решение, принятое под внезапным порывом неопределенных чувств и в состоянии сумасшествия!

   – Сегилим, – расцвел Агилар, широко открывая мне объятия. – Иди ко мне, саксаульчик!

   Что-то тут не то. Я не поняла: с чего это воин из рода Ясарман так подобрел? Ветер в пустыне поменялся?

   – Аксакальчика возьмете? – высунулся из-за бархана Веселый Дервиш. Воздел к небу обе руки, тряся козлиной бородкой. – Всегда нужен совет старшего!

   – Нет!!! – в один голос отказались мы с Агиларом и довольно переглянулись. – В этом деле мы обойдемся без советов и комментариев.

   – Мы бы взяли, – намекнул Рашид, прикладывая руку к сердцу. Блестя глазами, обратился к хитрому… ой, мудрому старцу: – В наших шатрах всегда найдется лишний кусок лепешки.

   – Он не пойдет, – надула я губы. Обвиняюще ткнула пальцем в направлении лукаво улыбающегося дервиша: – Он только по мою душу ходит! Задушил уже своей заботой. Придет, выдаст что-то невразумительное и быстро смоется, пока расшифровывать не заставили.

   – Пророчества следует разгадывать самим! – обиделся Веселый Дервиш. Поучительно изрек: – Иначе они перестают быть пророчествами.

   – Скажите, почтеннейший, – мне пришла в голову интересная мысль, – а медовый месяц мы можем провести без вашего пристального внимания?

   – Безусловно, – благосклонно отреагировал старик. – Для такого дела я, так и быть, потерплю.

   – Агилар! – спустилась я вниз, расталкивая бедуинов, и с разбегу запрыгнула к своему воину на руки. Заявила решительно и твердо: – Хочу поставить тебя в известность! Наш медовый месяц будет длиной в жизнь! Его! – ткнула я себе за спину.

   – Я бессмертный, – ехидно сообщил Веселый Дервиш.

   – Это же и прекрасно, – сладко улыбнулась я, прижимаясь к своему мужчине и млея в его крепких объятиях. – Значит, он будет длиться вечно!

   – Для тебя все, что пожелаешь, нафасим, – прошептал мне в волосы Агилар, прижимая к себе и унося к своему жеребцу.

   – Амариллис, – растерялся Рашид, окликнув меня под дружный ропот остальных. – А как же мы?

   – А у вас все в порядке, – высунулась я из-за плеча Агилара. – Сами уже большие, разберетесь. К тому же у вас есть Веселый Дервиш. Должен же он хоть кого-то доставать пророчествами! – Оглянувшись в сторону копытного с длинными ушами, посоветовала: – Вы его со своим пророком сведите. Они вам вместе такого напророчат – ни один шайтан не расшифрует!

   – Ваш пророк – неуч! – надулся старик, сдавая задом. – По-человечески не может ни одно пророчество до людей донести! Вот, например, пророчество о вашей деве должно было звучать так! – Он приосанился, а ослик выпрямил уши и приготовился внимать.

     Что ждет людей за окончательным пределом –

     Вопрос непрост, на помощь тут приходит вера.

     Как жаль, что, получив ответ на сей вопрос,

     Никто его обратно не донес, –

   с подвыванием закончил старик. – Или так:

     Звала гоняться рыба наперегонки:

     «Хочу проплыть с арыка до реки».

     «А коль поймают нас, – тут гусь ей отозвался, –

     Зажарят хоть и посреди реки!»