Николай II. Расстрелянная корона. Книга 2 - Александр Тамоников

В это время в Москву по вызову Свердлова явился человек, которого когда-то звали Константином Алексеевичем Мячиным.

Председатель ВЦИК хорошо знал его еще во время работы в подполье на Урале, посему разговор начал без предисловий:

– Совнарком решил перевезти Романовых из Тобольска на Урал.

– Какова моя роль в этом?

– Перевоз должен будешь осуществлять ты, товарищ Яковлев. Ведь ты сейчас носишь эту фамилию?

– Да, Яковлев Василий Васильевич.

– Ну что ж, слушай задачу. В кратчайшее время тебе следует набрать отряд человек в сто пятьдесят – двести. Ты получишь особый поезд. Мандат за подписью товарища Ленина и моей будет готов сегодня же.

– Мои полномочия по мандату?

– Чрезвычайные. Вплоть до права расстрела тех, кто не подчинится тебе.

– Понятно. А какова охрана Романовых?

– Около двухсот пятидесяти человек. Важно сделать все быстро. Скоро распутица. Лед тронется, и тогда придется ждать начала навигации, а это недопустимо. Необходимые распоряжения я лично отправлю в Тобольск, Екатеринбург, Тюмень и Омск. Все уральские отряды будут в твоем подчинении. Имей в виду, что в Тобольске отмечается довольно большое скопление белого офицерства. Но солдаты охраны давно не получают денежного довольствия. Возьмешь с собой деньги.

– Сколько?

– Пять миллионов. Этого хватит на все. Ты понял, что от тебя требуется?

– Понял, Яков Михайлович.

– Совнарком назначает тебя чрезвычайным комиссаром с особыми полномочиями. Ты обязан в самый короткий срок вывезти Романовых из Тобольска на Урал.

– Урал большой.

– В Екатеринбург. Смотри не опоздай! Возникнут трудности, обращайся исключительно и лично ко мне. Вызывай по прямому проводу. Кроме мандата ты получишь письма, адресованные председателям Омского, Уральского и Тобольского советов. Вопросы?

– Романовых доставить в Екатеринбург живыми?

– Только живыми! – приказал Свердлов.

– Понял.

– Когда начинаешь?

– Немедленно!

– Действуй.

С набором отряда у Васильева проблем не возникло, но времени на это ушло достаточно много, что вызвало недовольство Свердлова. В конце концов все было готово.

В Тобольск отряд специального назначения чрезвычайного комиссара прибыл 22 апреля. Яковлев повел себя корректно, но жестко. По приезде он тут же встретился с Кобылинским, представился, предъявил удостоверение члена ВЦИК, мандат с особыми полномочиями, а также письмо, в котором начальнику охраны приказывалось оказывать комиссару всяческую поддержку. Состоялась беседа Яковлева и Кобылинского, в ходе которой полковник указал на недопустимое поведение командира отряда, прибывшего из Екатеринбурга.

Яковлев принял решение быстро. Он вызвал Заславского и потребовал, чтобы тот немедленно покинул Тобольск. Представитель Уральского совета заартачился. Он привык вести себя так, как хотел. Однако Яковлев пригрозил ему применением особых полномочий, в частности права расстреливать всех, кто не будет ему подчиняться. Это уже прозвучало серьезно. Заславский уехал из города.

Разобравшись с Заславским, Яковлев провел встречу с солдатами охраны, красноармейцами из Омска и Екатеринбурга. Он четко обозначил им правила поведения и предупредил о последствиях непослушания. После чего комиссар попросил Кобылинского организовать беседу с низложенным императором.

Полковник доложил об этом Николаю Александровичу. Тому пришлось согласиться.

Яковлев прибыл в Дом свободы, внимательно осмотрел его, познакомился с низложенным императором. Он держался тактично, вежливо. Комиссар проведал цесаревича Алексея Николаевича, которого вновь свалил приступ, выразил сожаление по поводу его болезни.

После чего Яковлев опять собрал всех солдат и объявил о выдаче задержанного денежного довольствия. Это сразу же расположило их к комиссару. Дабы выполнить свою миссию, Яковлев изначально ставил перед собой такую задачу.

Через два дня он отправился на телеграф с собственным специалистом, который послал сообщение в Москву.

Вечером комиссар получил ответ, пришел к Кобылинскому и заявил:

– Не буду скрывать от вас, Евгений Степанович, цель моего прибытия – вывезти царскую семью из Тобольска.

– Но почему? – спросил Кобылинский.

– Разве вы не видите, что здесь становится беспокойно? Представьте себе, что из Екатеринбурга, Омска или Тюмени прибудет еще какой-нибудь отряд штыков в триста во главе с деятелем похлеще Заславского. Тогда не миновать беды. Красноармейцы против своих не пойдут. Да и в вашем отряде достаточно солдат, которые готовы встать на сторону революции. А это значит, что охрана не сможет обеспечить безопасность семьи бывшего царя. Я знаю, что без боя вы ее не отдадите. Вопрос в том, долго ли сможете продержаться. Советскому правительству бывший император и члены его семьи нужны живыми. Поэтому переезд в крупный город, полностью контролируемый народной властью, просто необходим.

– Но согласится ли император? Или вы не собираетесь спрашивать его мнения?

– Отчего же, его мнение важно для меня. Поверьте, мне не хотелось бы прибегать к силе, да я и не сделаю этого. Поэтому, чтобы убедить Николая Романова, прошу вас организовать мне встречу с ним.

– Вы просите аудиенции у государя?

– Давайте быть точными: у бывшего государя.

– Вы намерены встретиться с ним сегодня же?

– Да, если он согласится принять меня.

– А если откажет?

– Это нежелательно, но тогда я подожду. Видел, что сын Романовых болен, понимаю, что родители сейчас больше думают о нем, но и время тратить нельзя.

– Хорошо, я доложу государю о вашей просьбе.

– Будьте так добры.

– Ожидайте. – Кобылинский ушел, вернулся спустя два часа и сообщил: – Николай Александрович готов вас принять.

– Благодарю, Евгений Степанович. Вы будете меня сопровождать?

– В этом нет никакой необходимости.

Николай встретил Яковлева в зале. Там же находилась и Александра Федоровна.

– Что вам угодно, комиссар?

– Завтра, Николай Александрович, вы должны выехать со мной из Тобольска.

– Что? – удивился низложенный император.

Яковлев изложил ему причины, по которым якобы в Москве было принято решение о переезде семьи в Екатеринбург, и добавил:

– Но Алексей Николаевич болен, ему требуется уход и присутствие близких. Поэтому сначала будете вывезены вы.

– Я никуда не поеду!

– Признаюсь, иного ответа я и не ожидал, но очень прошу вас не отказываться. В этом случае я вынужден буду применить силу, а мне очень не хотелось бы этого. Уверяю, вы можете не волноваться. За вашу жизнь я отвечаю головой. Желаете убедиться – организую связь с Москвой. Руководство страны подтвердит это. Если же вы не хотите ехать один, то можете взять собой кого угодно из членов семьи. Отъезд завтра, в четыре часа утра. – Яковлев чуть наклонил голову и покинул зал.

Николай Александрович посмотрел на супругу:

– Что скажешь, Аликс?

– Думаю, что этот комиссар многого недоговаривает. Он ссылается на возрастающую опасность нашего нахождения здесь. Но что мешает новой власти убрать из Тобольска все эти революционные банды, оставить лишь отряд полковника? В небольшом городе проще организовать охрану. Поэтому-то нас, по словам Керенского, которому я никогда не верила, и сослали сюда. Нет, Ники, большевики, по-моему, замышляют что-то другое.

– Что именно?

– Если бы я знала. Может быть, Яковлев имеет приказ доставить нас в Москву?

– Чтобы провести показательный суд?

– Или использовать тебя в сложившейся ситуации. Например, заставить подписаться под Брестским договором.

– Но что значит подпись монарха, свергнутого с престола, не имеющего никакой силы?

– Не скажи, Ники. Я уверена, Вильгельм очень хотел бы, чтобы на договоре стояла и твоя подпись.

– Ради того, чтобы удовлетворить свои амбиции?

– Ради того, чтобы Европа признала поражение России в войне. Ведь власть большевиков незаконна. После свержения Временного правительства только ты можешь представлять Россию.

– Да я лучше сам отсеку себе руку, нежели подпишу этот договор.

Александра Федоровна улыбнулась:

– Дорогой мой Ники, ты уже один раз допустил роковую ошибку, не совершай другой.

– Ты имеешь в виду отречение? Но тебе прекрасно известно, что его как такового не было.

– Я знаю. Но кому до этого хоть какое-то дело? В общем, ехать нам придется. Комиссар не отстанет. Доводить дело до насилия бессмысленно. Я отправляюсь вместе с тобой.

– А как же Алексей?

– О нем есть кому позаботиться.

Николай обнял супругу.

– Может быть, ты все же останешься?

– Нет, Ники, мы должны быть вместе. Это решено.

Николай Александрович проводил супругу в ее комнату. Александра Федоровна пригласила Пьера Жильяра, наставника Алексея Николаевича, объяснила ситуацию и попросила присмотреть за сыном.

Николай Александрович решил, что с ним, женой и дочерью Марией поедут князь Долгоруков, доктор Боткин, камердинеры Чемодуров и Седнев, а также горничная Демидова.