Мутная вода (СИ) - Крапивенцева Екатерина

— Когда Эд и Домра вышли из группы, Калашу пришлось заменить их. Мокрый стал его проводником, — начал рассказ недовольный Пуля. — Но Калашников никому не доверяет и не посвящает соратников во все детали плана. Он и меня умудрялся водить за нос. А я не терплю информационных брешей. Мне необходимо полное понимание своих задач и картины в целом. В рейде я имел неосторожность, сделать Калашу пару намёков, чтобы раскрутить его на откровение. Но просчитался. Как итог, я оказался в кустах, в незнакомом лесу. Ребятам повезло ещё меньше.

— А Калашников не забросил старых привычек, — усмехнулся Бочка. — Решает вопросы радикально.

— Чем ему ребята не угодили? — Уставился на Пулю Петренко.

— Не могу знать. Калашников им изначально не доверял. Но так как они — мои кореша, я поручился за них. А потом Мокрый задумал обворовать и кинуть Калашникова. Я, конечно же, намекнул ему, что это плохая идея. А кончилось всё вот так. — Пуля красноречиво указал на вставшего во весь рост зомби. Беззвучно и медленно, мертвец двинулся к группе, пытаясь ухватиться костлявой рукой сначала за Карася, потом за Дока, но те вовремя увернулись.

— Надо их упокоить, — решительно сказал Петренко.

— У меня однажды жил зомби, — невпопад улыбнулся Док. — Я очень любил с ним беседовать.

— Времени рассусоливать нет. Если Бим больше ничего не выудит из этих парней, то предлагаю угомонить их, пока они не стали агрессивными.

Петренко вытащил охотничий нож и подошёл к скалящемуся на него трупу. Воткнув острое лезвие в запавшую глазницу, он трижды провернул его, и зомби, как ветошь, с глухим стуком повалился на землю.

Доктор болезненно сморщился и отвёл взгляд. Спорить с Петренко он не хотел.

Бочка тем временем обезвредил второго зомби.

— Итак, входим в зону повышенной пси-активности, — предупредил нас бледный Струна. — Держитесь там…

***

Собравшись с духом, я кинул последний взгляд на лежащего в траве покойника и шагнул вперёд. Череп мгновенно сжало стальным обручем. С каждым шагом диаметр его сужался, и мне казалось, что стальные тиски аномалии сжимаются всё сильнее.

«Если эта пытка продлится ещё хоть минуту, то что-то должно лопнуть, — посетила меня шальная мысль. — Хорошо, если гадский обруч… А если голова?»

К глазам прилила кровь. Конечности мои задрожали. Ещё усилие. Шаг. Ноги еле волочились по иссохшей земле, цепляясь за мох и небольшие коренья.

Наверное, я упал бы, но бдительный Мут подхватил меня под руку, заставляя сдвинуться чуть правее:

— Тебя уводит. Погоди немного, сейчас полегчает. — Он промокнул рукавом струйку крови, бегущую из ноздри и даже нашёл в себе силы улыбнуться. — Хорошо… Так намного лучше.

— Давление повышается, — просипел багряный, вспотевший Бочка и утёр лоб. — Как в баню сходил…

— Поднажмём, братья, — устало вздохнул Эд. Лицо его покрывали неравномерные алые пятна. Мелкие капилляры на лице и в глазах полопались. — А то мою голову сейчас разорвёт.

Последние десять метров мы преодолели почти бегом. Запыхавшийся Струна, стащил с себя рюкзак и рухнул на землю.

Фанат, отпустивший Пулю, присел на трухлявый пень поблизости, не забыв для начала обкидать его болтами. Пуля устроился подле него в сухой траве и отчаянно старался продышаться, активно массируя лоб и виски.

— Воды кто-нибудь пожертвует или все жадные? — Тихонько спросил он, и голос его сорвался.

— Тут должна быть претензия на дерзость, но что-то пошло не так? — Оскалился Карась и, протянув пленнику флягу, поймал осуждающий взгляд Фаната.

— Спокойно, дружище, — Карась поднял руки вверх, демонстрируя полное дружелюбие. — Если он сдохнет от жажды, то ничего нам не расскажет, это факт. Нам всем пришлось туговато в «Разломе». А его ещё и траванули, по ходу.

— Никто меня не траванул, — шмыгнул носом Пуля. — По башке сзади жахнули и свалили. Я — сова. Не сплю ночами, понимаете? Ну вот и услышал случайно, как стонут и загибаются ребята. Не смог притворяться и дальше спящим. Хотел им помочь. Но не срослось.

— Ну, значит, ты не полная гнида. Что-то человеческое в тебе осталось, — не добро усмехнулся Фанат. — Только брательника моего этим не воскресить.

— Да что ты пристал ко мне со своим брательником? Можно подумать, это я его расстрелял! — Взвился Пуля и вскочил на ноги.

— Стоять! — Скомандовал Петренко, направив на него ствол.

— Да что вы за толстолобые, квадратные, бюрократические создания!.. — Чуть не плача от злости закричал рассерженный Пуля. — Ну, слил я инфу сталкеру, что его благоверная зажигает с другими, пока он Зону топчет. Ну, допустим, назвал кликухи хахалей. Ну, обезумел мужик от ревности. Это я его с этой бабой жить принуждал? А, может, я ему ханку в горло лил, а? Ну, ответьте мне, раз все такие правильные? Или я его оружие через КПП пронёс и заныкал? А, может, я виноват, что тёлка ему изменяла? То, что он ребят ни за что положил — это печально. И я дружил с твоим братом, Фанат. — Пуля развернулся к потупившим взор «долговцам». — Мне искренне жаль, что так вышло. Да, я сволочь и гнида. Всё ради денег. Что вы там ещё за моей спиной говорите? Но я их не убивал, просто открыл правду. И кто может предугадать, какие мысли придут в голову бухому, обиженному сталкеру-рогоносцу?.. Я думал, он крепкий орешек. Ему уже давно не пятнадцать. Сколько таких Кать-Маш у него в жизни было? А он сопли распустил, как пацан. И главное, как на зло, двое дебилов, что зажигали с женой товарища, оказались в тот вечер в «100 рентгенах». А я и знать — не знал. Положил бы он из в Зоне, по-умному, никто и слова бы мне не сказал. А в его пьяном черепе созрел мгновенный план мести!.. Ну, расстреляйте меня прямо здесь за ваших друзей!.. Полегчает? Всё равно не сбегу уже никуда. Везде мне путь заказан. Я — персона нон-грата. С дурной славой, «без души» и прочее-прочее, далее по списку. Калаш с наёмниками хотят меня прикончить, в сталкерские ночлежки не пускают. С бандитами якшаться, обстряпывая дела — это одно. Примкнуть к их гильдии — значит, нарушить свои принципы. А так я не хочу… Поэтому, Фанат, давай. Сверши «кровную мстю» свою, и дело с концом.

— Двойные стандарты у тебя какие-то… — Петренко вздохнул. Но затем поднялся с земли и, ни слова не говоря, разрезал пластиковые стяжки на запястьях Пули. — Ты уже сам себя нехило осудил, да и наказал тоже. Такие тирады гниды не отпускают. Правильно в народе говорят — "пуля — дура".

Бим, внимательно наблюдая за сценой, подбежал к Пуле и, хрипло скуля, уселся напротив него.

— Ээээ, нет, псина. Ты ко мне в череп не лезь. — Он пригрозил пальцем, но не отвел взгляда от пса. — Что он хочет, Док?

— Думаю, Бим ощущает всю глубину вашей вины. — Задумчиво ответил Доктор и, поймав выжидающий взор Петренко, поспешил его успокоить. — Мне кажется, Ваш пленник искренне раскаивается, полковник. Бим, в отличии от людей, никогда не обманывает…

Фанат лишь недоверчиво пожал плечами, но спорить с Петренко не стал.

— Отвязывать этого обалдуя не буду. — Бурнул он. — Пока не выдаст всю интересующую нас информацию.

Внезапно, речь Фаната нарушил мощный треск. Как будто некто очень большой ломился на скорости через лес, круша всё на своём пути.

Встревоженный Бим незамедлительно встопорщился и зарычал… Круглые уши его улеглись вдоль по черепу, а шерсть на холке встала иглами, как у дикобраза.

Тем временем, треск усилился. И пёс неистово завыл, ринувшись в прореху в заборе. Подпихивая к ней Дока, он неистовствовал.

— Ох, похоже на очень крупного хищника — псевдогиганта или химеру… — Испуганно прошептал Струна. — Раньше они здесь не водились. Поторопимся!.. Вставайте, скорее! — Попытался придать он голосу уверенность, но тот предательски задрожал. До прохода на "Радар" метров тридцать. Судя по звукам, тварь не очень далеко. Но если притопим, успеем скрыться. Как говорится: «Бог не выдаст — свинья не съест».

Мы, не сговариваясь, сорвались с мест. Бочка с Карасём подхватили сейф и, отдуваясь на ходу понесли его к таинственному прохожу, окружённому густым, колючим кустарником. Мои же мысли занимали сплошь размеры мутанта, способного так задорно шуметь, на бегу сбивая молодые деревья.