SOSнание-1 - Андрей Петрович Черных
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Таким, чтобы человек, не обращаясь к цифрам и статистике, понял то, что ему нужно понять.
– Совершенно верно, – радостно кивнула Алина.
– Жаль, мне бы понравилось просто изложение фактов.
– Да мне тоже. И в начале я точно так же сделала, но начальник отправил все назад с пожеланиями, чтобы я сделала вывод, из которого можно слепить заголовки.
– Как всегда. Нужно сделать кричащее название, и обескураженный читатель, пугаясь или радуясь, жмет на кликбейт, а потом оказывается, что статья практически никак с заголовком не связана, – сказала Женя, интонацией давая понять, что она в число таких обманутых людей явно не входит.
– Ну да, вся журналистика так или иначе на этом строится.
– Вот это меня и печалит; наше будущее – писать выгодные кому-то тексты, в которых большая часть информации – манипуляция и популизм.
– А разве весь наш мир – это не манипуляция и популизм? – мгновенно ответила Алина. – Возьми хоть игру с восприятием потребителями цветового составляющего рекламы: зеленый цвет – это хорошее настроение и уют, красный цвет – вызывает возбуждение и ярость, желтый цвет – это классическое побуждение к активному действию, мотивация, оранжевый цвет – счастье, радость, прямо солнышко, белый цвет – открытость, что-то вроде прозрачности, готовности к сотрудничеству, доверия, голубой цвет – успокоение, расслабление. Сама ведь это по-любому знаешь. Никогда в рекламе не используется что-то просто так – у всего есть конкретное предназначение и соответствующий эффект.
– Да знаю-знаю, мы тоже психологию маркетинга проходили, – вздохнула Женя.
– Ну то была работа со зрением, а сколько уловок в звуке!? Не «обязанность», а «выбор». Не «должны», а «хотелось бы от Вас». Не «проблема», а «ситуация». Не «риск», а «возможность». Не «услуга», а «помощь». А даже если отойдем от слов, звук открытия какой-нибудь колы или звук смеющихся людей на фоне – это ли не те самые манипуляции общественным сознанием. Зачастую, меняя слова, мы искажаем полный смысл предложения.
– Да-да, это я тоже все помню, но вот так живем, ничего не поделать.
– Во всяком случае мы можем видеть это и не вестись на провокацию, – самоуверенно заявила Алина.
– А ты уверена, что знаешь не то что большинство, а хотя бы мизерную часть подобного обмана? – не смогла скрыть свою улыбку Женя.
– Ну что касается рекламы – да. Более того, я уверена, что узнаю все и смогу сопротивляться всему! – продолжала рассуждать Алина.
– Не думаю. Ты действуешь на маленький объем аудитории, соответственно, имеешь такой же маленький арсенал умений. Не спорю, что у большинства людей нет даже и этого, но выйди ты хотя бы на сотни тысяч, и у тебя уже приобретутся новые знания. Мы только можем предполагать, что творят те, у кого миллиарды людей в качестве слушателей.
– А такие, думаешь… есть? – недоверчиво спросила Алина.
– Конечно, есть. Боюсь, по большому счету среди свободомыслящих людей есть только такие, остальные находятся под их неусыпным контролем.
– Ты хочешь сказать, что в мире есть каста вседозволенцев, а остальные, как верные псы, служат их интересам.
– Ну вообще наверняка на самом деле все выглядит намного сложнее и систематичнее. Кто-то полностью под узами контроля, кто-то может на полголовы выглянуть, а кто-то все видит и все понимает, но вынужден ради собственной безопасности прикидываться обычным человеком. Так же я полагаю, что тут не просто совокупность личных интересов… нет, ну они, конечно, тоже есть и во многом превалируют, но всему обществу выгоднее, чтоб в его коллективной деятельности были четкие цели, конкретные задачи и формализованные ограничения – так не будет хаоса и анархии, с наступлением которых человечество поглотит мгновенная смерть, – заключила Женя, ища глазами нужную кофейню.
– О, ты рассуждаешь прямо как… забыла, – Алина на какой-то период времени замолчала, вспоминая. – Недавно умерший философ. Я для написания вывода той самой работы с пабликами прочитала у него часть из старой книги. Название тоже уже не помню. Он как раз рассуждал про теневую власть, про неких истинных владык, под контролем которых находится все социальное сознание, а так же сознание каждого отдельного человека. Но он разделял государственную власть и абсолютную, потому что государственная власть просто организовывает необходимую, так сказать, биологическую стабильность, чтоб мы все элементарно не вымерли, а эта (как еще можно сказать) информационная власть направлена непосредственно на психику, принятие решений и развитие человека.
– Не знаю, мне кажется, невозможно это разделить. Государство – это всегда что-то верховное, «над всем остальным стоящее»! Вряд ли бы какие-то, как ты сказала, «владыки» смогли бы управлять как нами с тобой, – Женя в этот момент переглянулась с Алиной, – так и какими-нибудь Китаем и Индией – там же людей миллиарды, с ума можно сойти!
– Так в том и дело, что это для нас непосильная задача и насилование ума. А для особенных, наверное, существ – вряд ли это обычные люди в нашем понимании – такая задача выполняется крайне легко. – Алина вдохнула побольше воздуха, так как говорить сразу много сложных слов ей было непросто. – Я согласна с тем, что страны и союзы стран – это только наше, обыденно-людское изобретение, появившееся с точки зрения эволюции вполне естественно, а вот такой ментально-сигнальный контроль, программирующий кору головного мозга на конкретные действия и планы (а ведь план, как известно, это готовящееся совершиться действие либо группа действий) – это нечто иное. Мы, то есть люди в общей своей массе, можем без этого иного обойтись…
– Ты уверена в этом? – перебила Женя, которая никак не могла найти нужное здание, хотя оно уже должно быть в поле зрения.
– В том, что без такой всеобщей власти человечество способно развиваться и дальше?
– Да, я про это.
– Ну… не знаю. Кажется, да. Как будто это что-то инородное, случайным образом возникшее и сковавшее наши желания. Истинно свободное существо способно улететь оттуда, где родилось и долгое время находилось, – проговорила Алина, осматривая местность: – Я же говорила, что надо было ранее повернуть. Ты сейчас тут не проедешь.
– Да все я проеду, просто нужно один поворот найти, – отмахнулась Женя.
– Не найдешь ты его, потому что тут так логистика перекрестка устроена – ты не повернешь туда не при какой ситуации на дороге.
– Да почему же нет? Надо всего лишь подождать, – уже более растерянно сказала Женя.
– Ну подождем. Правда, только время потеряем, – усмехнулась из-за настойчивости подруги Алина.
– Посмотрим, – вздохнула Женя, по-прежнему внимательно следя за
