Наследство - Джудит Майкл

— Таким образом, она никогда не упоминала тот факт, что была осуждена за воровство, когда ей было…

— Возражаю! — громовым голосом произнес Роллинз. Он вскочил на ноги. — Могу ли я поговорить с вами, ваша честь?

Судья кивнул и кивком головы подозвал к себе и Чейна. Встав у барьера, Роллинз протянул судье скрепленные страницы, которые являлись кратким изложением дела, приготовленным им на этот случай.

— Как может убедиться ваша честь, — сказал он решительно, но тихо, — заверенная справка, что она была малолетней… не принята во внимание тогда… Я перечислил несколько таких случаев…

— Ваша честь, — сказал Чейн таким же настойчивым и тихим голосом, как и Роллинз, держа наготове бумаги со своей интерпретацией дела, — обвинение было вынесено семь лет назад. Наша точка зрения такова, что этот факт имеет отношение к характеру и мотивам мисс Фэрчайлд и ее брата, которыми они руководствовались, имея дело с Сэлинджерами. Мы также убеждены, что он важен и имеет прямое отношение к вопросу о правдивости мисс Фэрчайлд в том, как она описывает свои отношения с Оуэном Сэлинджером, а также его желания, особенно во время его болезни.

Наступила пауза. Судья кивнул.

— Я принимаю это, — добавил он, как и в прошлый раз. — Вы можете продолжать задавать ваши вопросы. Лицо Роллинза стало темно-красным от гнева.

— Ваша честь, я делаю заявление о неправомерности слушанья дела, — выпалил он.

— Отклоняется, — сказал судья. — Мы можем продолжать, мистер Чейн?

Когда Эллисон покинула свидетельскую трибуну, а ее место занял офицер полиции Нью-Йорка, Роллинз гневно бормотал что-то о поражении, которое они потерпели; Суд слушал довольно скучный рассказ об аресте Лоры, о том, что ее выпустили на поруки, о признании ее виновной и, наконец, ее освобождении на попечительство ее тетки по имени Мелоди Чейз, давшей свой адрес, который позже оказался адресом какого-то дома, где никто не жил.

Когда он закончил, в зале суда повисла тишина. Судья стукнул молотком по своему столу один раз:

— Мы делаем перерыв до девяти часов утра следующего понедельника.

Стоял жаркий июльский день. Машины, покидающие Бостон на выходные, медленно двигались по забитым транспортом улицам, и было почти десять часов, когда Лора и Клэй добрались до «Дарнтона». Лора настояла, чтобы самой сесть за руль; Клэй был в ярости и не мог сидеть спокойно.

— Во всем виноват Бен, черт бы его побрал. Это он заварил кашу, и нас поймали и судили как каких-то слабоумных преступников.

— Он не виноват, — устало ответила Лора. — Его даже не было с нами в ту ночь, и ты прекрасно знаешь это. Мы считали, что сможем сделать это сами.

— Он не должен был позволять нам делать это. Он должен был быть с нами и позаботиться о нас.

— А мы не должны были воровать.

— Это он научил нас. Он должен был пойти с нами.

— Он, должен, должен, должен! — сердито проговорила Лора. — Слишком поздно сейчас, чтобы говорить, кто что должен. Прошлого не вернуть. И мы не можем за все винить Бена.

— Он был старше нас.

Это было правдой; Лора молча признала это. Бен был старше, Бен был умнее, Бен отвечал за них. Но он тоже был молод, и у него было свидание, и он не обратил внимания, когда они сказали, что уходят. Очень часто он не обращал на них внимания, но в других отношениях многие годы он к ним прекрасно относился.

— Я не виню его за то, что он сделал тогда, — сказала Лора Клэю. — Он был чудесным, если бы он не ограбил Сэлинджеров, мы бы до сих пор были друзьями.

Огромный холл «Дарнтона» и раскинувшиеся перед ним газоны были ярко освещены. Вестибюль был полон, на острове собралось не меньше трехсот гостей. Некоторые до сих пор катались на лодках, другие смотрели фильм в видеозале главного вестибюля, третьи прогуливались у озера. Остальные осматривали выставку скульптур, которую Лора организовала на лужайке перед входом.

Когда они подъехали, Келли помахала им рукой.

— Сегодня продали пятнадцать экспонатов, — сказала она. — Кто-то из Нью-Йорка сказал, что здесь представлена хорошая коллекция. Эй, черт возьми, что случилось? Эта неделя была ужасной? Кончилось вино и шампанское, но Джон заключил какой-то договор и закупил достаточно, чтобы продержаться выходные. Мы следим по газетам за судом; один из гостей привез с собой бостонскую газету. Мне очень жаль. Я могу чем-нибудь помочь?

— Если будет что-то нужно, к тебе я обращусь первой, — с трудом улыбнулась Лора. — Еще не все потеряно, мы оказались слабее, чем предполагали. И мне не нравится находиться там.

— В-городе или в зале суда?

— И там и там.

— Ну, сейчас ты дома. Почему бы тебе не прилечь и не отоспаться за всю неделю?

— Спасибо, Келли. Я думаю, что так и сделаю. Я помогу тебе здесь завтра.

— Ты мне будешь нужна, — она обняла Лору и поцеловала. — Мы все любим тебя. Приятных сновидений.

Но спала Лора беспокойно и проснулась почти такой же усталой, какой легла. «Все будет хорошо, — думала она, стоя под горячим душем. — Мне лучше думать о выставке-продаже скульптур и о почте, которая, возможно, скопилась на моем столе»

Но сразу после завтрака, когда она направилась в свой офис, ее окликнули:

— Лора Фэрчайлд?

Голос, раздавшийся за ее спиной, был низким и немного грубоватым. Лора обернулась, и мужчина протянул ей руку:

— Уэс Карриер.

— Карриер. — Она слегка нахмурилась, пожимая ему руку.

— Я собираюсь участвовать во Всемирной конференции по финансам, которая состоится в августе; вы написали мне две недели назад и пригласили остановиться у вас.

В большом холле, освещенном ярким солнечным светом, его взгляд казался насмешливым.

Лора покраснела. Предполагалось, что он будет главным и самым престижным участником самой престижной конференции, которую ей удалось устроить в «Дарнтоне».

— Извините. Я думала сейчас о другом. И кроме того, я ожидала увидеть вас не раньше следующего месяца. У вас появились какие-нибудь проблемы?

— По-моему, нет. Но я никогда не полагаюсь на случай. Поскольку я никогда не был здесь раньше, мне показалась хорошей идея остановиться у вас на какое-то время.

— И посмотреть, как тут у нас. Все правильно.

— Вообще-то я не очень беспокоился. — Его взгляд... по-видимому, заметил, что она была рассеянна, но посчитал, что это не должно отражаться на его планах.

— Мне понравилось ваше письмо. Мне понравился ваш голос по телефону. И мои первые впечатления оказались верными.

Он чувствовал себя свободно, его глаза были на одном уровне с ее глазами, широкоплечая фигура была облачена в хорошо пошитый костюм из легкой шерсти, а темные с проседью волосы были аккуратно причесаны и на солнце отливали металлом. У него было квадратное лицо с серыми глазами под густыми седыми бровями, крупная голова была немного наклонена вперед, что придавало ему несколько агрессивный вид, который, впрочем, исчезал, когда он улыбался.