Маги Второго Круга - Эва Бялоленьская

— Дракон!! — воззвал Искра, тыча пальцем.

— Дракон? — обронил Гриф с сомнением, вглядываясь в указанном направлении. — А может, это птица какая-то?

— Наверняка гусь. И лучше бы сразу печеный! — фыркнул Луч. — Это дракон, птицы так не двигаются. Позови Камушка, если мне не веришь. Или используй талант и сам проверь.

Наблюдатель вынужден был с некоторой неохотой признать его правоту. Появился первый дракон, а это означало, что они уже совсем рядом с драконьими землями.

В тот же самый день появилось еще несколько драконов, которые парили высоко над мачтами. Они несколько раз облетели вокруг корабля и удалились, не отвечая на попытки Конца и Стального связаться с ними. Утешало только то, что ни один из них даже не пробовал нападать, хотя «Бабочка» прямым курсом шла к их владениям. Может, это необычное миролюбие было связано с тем сообщением, которое Виноград старался передать каждому крылатому разведчику: «Мы безоружны, не опасны, очень молоды, еще совсем щенки…» Судя по всему, это помогало, потому что время шло, а драконы, хотя и летали с каждым разом все ниже, только с любопытством приглядывались к гостям. Тени огромных крыльев скользили по палубе, тревожа команду, но помимо этого ничего не происходило.

И вот наступил день, когда покалеченный корабль добрался до прибрежных вод Ящера. Остров показался на горизонте сначала в виде темной голубоватой полоски, которая по мере приближения все больше зеленела. Это зрелище представляло собой истинное удовольствие и радость для глаз, уставших от однообразной картины синего неба и голубовато-зеленой воды. Особое облегчение почувствовал Ветер-на-Вершине, ведь он по-прежнему довольно паршиво чувствовал себя на колышущейся палубе и за время путешествия уже раз сто успел проклясть свое решение о побеге из Ленгорхии.

Ягода часто сидела на морском берегу, укрывшись от солнца в уютных уголках под защищавшим ее лиственным балдахином, и подолгу всматривалась в волнующийся лазурный простор. Ее мысли бродили далеко от берегов Ящера, она смотрела на мир глазами морских животных, моряков и драконов, летавших межу островами, рассыпанными на морской глади, точно бусины из изумрудного ожерелья. На самом деле ей даже не надо было для этого приходить на берег, но вид колышущейся бескрайней голубизны и однообразный шум волн, разбивавшихся о рифы, успокаивал и завораживал ее. А расслабившись, она могла свободно переходить от разума к разуму почти всех существ, находившихся на поверхности и в водах моря Сирен. Но гораздо реже она касалась необозримого открытого простора океана, раскинувшегося с западной стороны острова; там самыми ясными разумами, которые можно было бы «считать», были сознания дельфинов и огромных левиафанов.

«Дельфин… дельфин… еще один дельфин… осьминог… кальмар… — мелкие, плоские мысли существ, занятых преимущественно проплывающими мимо рыбами и размножением, не представляли большого интереса. — Рыба… улитка… Пивка бы выпить… рыба…»

Ягода даже подскочила, широко распахивая глаза от потрясения. Пиво?! Какое такое пиво? Человек на западе? Сдерживая дыхание, она вглядывалась в голубую даль, ища утерянный на мгновение огонек человеческой души, стискивая от напряжения кулаки и бессознательно вонзая ногти в мякоть ладоней.

Пожиратель Туч считал, что обязанность приглядывать за младшей сестрой — не особо обременительная, но довольно-таки однообразная. Он двадцать шесть раз отгонял Лисичку от отвратительной мокрой и соленой стихии и был уже сыт этим занятием по горло. А мысль о том, чтобы отыскать на пляже большую лужу, оставшуюся после ночного прилива, и запихнуть в нее беспокойную малышку, явилась поздновато — по крайней мере, после двадцати лишних вмешательств. И теперь старший брат с печальной покорностью наблюдал за рыжей (и насквозь мокрой) сестренкой, которая с восторгом барахталась в соленом морском «супе», ловя на дне лужи проворных мальков и мелких рачков.

Скуку тропического дня прервал скрип песка под ногами бегущей Ягоды и ее пыхтение.

— С ума сошла? — вежливо поинтересовался Пожиратель. — Носишься в такую жару? Добегаешься до удара.

Ягода упала на колени около Лисичкиной лужи, беспомощно размахивая руками. Она все еще задыхалась, как загнанная борзая, не в состоянии выдавить из себя ни слова. Зато Лисичка тут же воспользовалась представившимся случаем и влезла на девушку, тут же щедро ее облизав. Пожиратель Туч с философским спокойствием ждал, пока Ягода отдышится.

— Ну и? — наконец спросил он.

— Камушек возвращается!! — выпалила Ягода возбужденно и радостно.

Дракон тут же вскочил на все четыре лапы, даже не обращая внимания на то, что нечаянно замочил кончик хвоста в луже.

— Где?!

Ягода указала пальцем направление. Две пары алых глаз обратились на запад.

По небу рассыпались продолговатые пятнышки — знакомые очертания драконов, издали лишенные определенных красок и четких форм. Члены команды «Бабочки» смотрели на них без особой тревоги. Даже пугливый Мышка успел привыкнуть к этому зрелищу. Драконы приближались, танцуя в воздухе, рисуя в небе замысловатые петли. Это была самая большая стая из всех, что они видели до сих пор. Крылатые создания разделились на две стаи, огибая корабль с обеих сторон. Стройные тела проносились уже совсем близко — черные, серо-стальные, коричневые и рыжие, и белые, как молоко… Сквозь огромные драконьи крылья просвечивало солнце, окрашивая их в золотисто-розовый цвет. Красные глаза внимательно разглядывали людей на палубе.

Вдруг один из драконов резко развернулся, чуть не коснувшись крылом воды. Обеспокоенные люди столпились около мачты, под ненадежным укрытием паруса. И только Камушек побежал на корму, размахивая над головой руками и издавая крики характерным срывающимся голосом человека, который сам себя не слышит.

— Это… это и есть… Пожиратель Туч? — с волнением спросил Ночной Певец.

— Угу… — Ветер-на-Вершине невольно обтер рукой лицо, припомнив облизывание огромным языком.

Дракон опустился на палубу, вбив когти в доски. Его крылья на миг заслонили солнце, словно еще один парус. Алые глаза были широко раскрыты, чувствительные ноздри подрагивали.

Присутствующие с изумлением смотрели, как белый дракон и юноша тормошат друг друга, точно разыгравшиеся ребенок и огромный пес. Дракон терся своей большой головой о плечо Ткача иллюзий, а маг обнимал его за шею, дергал за остроконечные уши, наконец оба рухнули на палубу, прижимаясь друг к другу — видно было, что оба совершенно, безоговорочно счастливы, и в настоящий момент весь остальной мир их абсолютно не интересует.