Цена наслаждения - Конни Мейсон

– Прошу меня простить, но мне нужно поговорить с Мортимером о… кое о чем.

– С Мортимером? – переспросил Рид, как только за ней закрылась дверь.

– Она имела в виду Апдайка. Вы разве не знаете, что его зовут Мортимер?

– Хотя он служит мне столько лет, что и не сосчитать, он никогда не говорил мне, как его зовут, я всегда обращаюсь к нему по фамилии.

– Садитесь у камина, обсохните, – предложила Флер. Рид опустился на софу возле нее и протянул руки к огню. Флер понимала, что он пришел не просто так, но не спешила задавать ему вопросы: она не была уверена, что ей понравится то, что он скажет. Она все еще была сердита на него за коварную попытку отстранить ее от расследования.

Из-под полуприкрытых век она с интересом наблюдала за Ридом. Ее восхищало в нем все, кроме разве что неуместного желания защитить ее. Разумеется, она не последовала его совету: после разговора с Ридом она встречалась и с Дюбуа, и с Барбо, и приняла приглашение Генри Демпси покататься по парку, когда погода наладится.

Рид переменил позу – он протянул ноги к камину. Флер сразу отметила, что ноги у него удивительные: длинные и не толстые, а бугрящиеся мышцами. Ее пронзило удовольствие, когда Рид схватил ее руку и поднес к губам. Он ведь не попытается соблазнить ее после того, как она отклонила его предложение, нет? Ей казалось, она достаточно ясно выразилась: она не желает обрекать его на бездетный брак, поскольку он должен произвести на свет наследника.

Она попыталась освободиться, но он не отпускал ее.

– Что привело вас сюда, Рид?

– Мне нужно обсудить с вами нечто очень важное.

– Это касается расследования?

– Это не имеет ни малейшего отношения к расследованию. Речь пойдет о нас.

– Никаких «нас» нет, Рид. Мне казалось, я достаточно ясно высказалась на этот счет.

– Да, но ситуация изменилась.

– Что это значит?

– Бабушка благословила наш брак, – заявил он и замолчал, ожидая ее реакции. Долго ждать ему не пришлось.

– Но с какой стати вашей бабушке благословлять нас, если она знает, что я не смогу дать вам наследника?

– Ничего она не знает, да и вы тоже, – с жаром произнес Рид. – И поскольку расстаться с вами я не могу, то не вижу причины, которая помешала бы нам обвенчаться.

Флер прерывисто вздохнула и попыталась в сотый раз объяснить ему, почему она не может выйти за него замуж.

– Я была замужем за Пьером пять лет. И за все эти годы я не смогла родить ему ни одного ребенка. Я бесплодна, Рид. Почему вы все так усложняете? Почему вы не можете просто оставить все как есть и забыть обо мне?

– Скажи же, любимая, а ты можешь забыть обо мне?

Флер нервно сглотнула. Поверит ли Рид ее лжи? Она сомневалась. Значит, придется сказать ему правду.

– Я никогда тебя не забуду, Рид.

– И хорошо, потому что забывать меня нет никакой необходимости. Неужели ты не рассматривала вероятности, что у твоего мужа некачественное семя? Иногда в неспособности дать жизнь наследнику виноват мужчина. Именно на это я и рассчитываю, Флер. А если я ошибаюсь – что ж, мы усыновим ребенка. И, кстати, мы будем не первыми, кто это сделал.

Но ему все еще не удавалось убедить Флер.

– И твоя бабушка согласилась на такие условия?

– Моя бабушка меня любит. Она не будет настаивать на том, чтобы я женился на нелюбимой женщине.

Флер замерла, и глаза ее наполнились слезами. Рид любит ее! Разве она может отказаться выйти замуж за человека, которого она любит всей душой, всем сердцем? Человека, который любит ее? И все же она колебалась. Возможно ли, что в ее неспособности зачать ребенка виноват именно Пьер? Эта мысль была такой неожиданной, что у нее перехватило дух: если пара оказывалась бесплодной, всегда считалось, что виновата женщина. Ни один мужчина в мире не согласился бы признать виновным в этом себя.

Слова Рида давали ей надежду, но, увы, небольшую. Они ведь с Ридом были близки не один раз, но она все еще не забеременела. Что же заставляет его верить, что она не бесплодна?

– Рид, я думаю…

Он прижал палец к ее губам:

– Ш-ш-ш. В этом-то вся проблема: ты слишком много думаешь. Ты меня любишь, Флер?

Флер закрыла глаза и вспомнила о том, какой одинокой и покинутой она себя чувствовала несколько последних дней, проведенных без Рида. Он стал частью ее жизни, частью ее самой. Ее любовь к Пьеру меркла по сравнению с тем, что она ощущала к Риду.

Когда она открыла глаза, то увидела, что Рид пристально смотрит на нее.

– Я правда люблю тебя, Рид. Отречься от моих чувств значило бы отречься от собственного сердца.

Рид издал вопль радости.

– Мы поженимся, как только закончим расследование и найдем предателя. Ты успокаиваешь мою душу и даришь мне покой.

После столь трогательного признания Рида Флер так переполнили чувства, что она потеряла дар речи. Она просто смотрела на него, и ее взор туманился от слез. Даже Пьер не любил ее так глубоко, как Рид. И когда она заглянула в его глаза, то не увидела там теней – в них было только счастье и… да-да! – любовь. Она порывисто обняла его за шею и прижалась губами к его губам.

Рид мгновенно среагировал: приоткрыл рот и сделал поцелуй чрезвычайно волнующим. Она вцепилась в его плечи, погружаясь в это чувство, и щеки ее залил румянец страстного желания еще глубже опуститься в пропасть наслаждения.

– Сомневаюсь, что смогу контролировать себя, – прошептал Рид, на секунду оторвавшись от ее губ.

– Не контролируй, – выдохнула Флер.

– Не хочу брать тебя здесь. Ты заслуживаешь лучшего. Я хочу тебя раздеть, медленно, потом положить на мягкую постель и ласкать, пока ты не начнешь с ума сходить от желания.

Ее голос превратился в хриплый шепот.

– Я тоже этого хочу.

– Значит, договорились, – заключил довольный Рид, подхватил ее на руки и понес из кабинета.

– Рид! Постой! Ты не можешь вот так взять и отнести меня в спальню средь бела дня. Что обо мне подумают слуги?

– Ты знаешь, мне плевать.

Он распахнул дверь и налетел на Апдайка, который, вне всякого сомнения, все это время стоял у двери на страже. Дворецкий мрачно уставился на Флер и спросил:

– Вам нужна моя помощь, миледи?

Не зная, куда деваться от смущения, Флер спрятала лицо на груди Рида и пробормотала:

– Нет, спасибо.

– Твоя хозяйка хочет сказать, что обед на двоих следует подать в спальню леди Фонтен к восьми часам. А до тех пор мы не желаем, чтобы нас беспокоили. Ах да, и скажи кучеру, что домой я доберусь сам.

Но Апдайк по-прежнему преграждал ему дорогу и не собирался отступать.

– Могу ли я поздравить вас, милорд?

Рид рассмеялся.

– Конечно можешь. Мы с леди Фонтен теперь помолвлены.

Улыбаясь до ушей, Апдайк сказал: