Механикус практикус (СИ) - Крыс Виктор

— Стремная шляпа, — оскалился я, начав разговор с оскорбления и делая шаг назад. Было бы неразумно сближаться с владеющим, который настолько быстр, что мой глаз не может уследить за ним на коротких расстояниях.

— А мне нравится, — сухо проговорил Себастьян, резко вонзив в металлический столб, поддерживающий крышу над перроном, полы своей шляпы, которая с искрами вошла в металл на сантиметровую глубину. — И функционально, как видишь.

Себастьян сделал шаг ко мне и начал медленно подходить к Грегори, так и оставив свой цилиндр в трубе. Я же отвечал шагом на шаг, обходя опасного противника по дуге. Мое сердце билось как в последний раз, но разум радовал стратегий за стратегией. Но он опаснее Зверя, и он умнее, возможно, даже меня, И все же он не я, даже сильнейшие могут ошибиться, смертельно ошибиться.

— Невероятно, — громко проговорил Себастьян. — Джонни, если тебя конечно можно так называть, ты не мог только на рефлексах сделать такое, будь ты даже конченным психом, но все же не самого слабого владеющего… На кого ты работаешь, Джонни?

— О чем ты? — спросил я, наблюдая, как он откладывает трость в сторону, опираясь ею о тело Зверя в броне.

— Джонни, я тебе говорил, что вечером выйду на охоту, — повернувшись ко мне проговорил Себастьян, и его шрам налился кровью. — Ты же все равно умрешь, так ответь мне, чей ты агент?

— Не дели шкуру неубитого медведя, и я сам по себе, — вновь оскалился я. Поудобнее перехватив в руке окровавленную монете я заметил направленный на нее пристальный взгляд Себастьяна. — Или ты думаешь, что я воспользуюсь ей? И не думай, мне не нужна такая жизнь, если её придется спасать монетой. Это тебе говорю я, сын Роберта и Марии, Джонни Каморо!

Одним движением пальцев я расстался с тем, что могло спасти мою жизнь, но подачек мне не надо. Не важно, за кем будет победа, но я покажу ему, что даже сильнейший может ошибаться. Монета полетела в полет с максимально возможной для меня скоростью, а я рванул вперед, Одним движением стряхивая с клинков капли крови только что умершего Зверя, я ринулся вперед без страха и упрека в душе своей.

Пока я шел на сближение, монета была играючи поймана двумя пальцами напротив левого глаза Себастьяна, после чего он с улыбкой произнёс:

— Тебе не нужна твоя жизнь? Не сомневайся, я исполню твою просьбу! — И монета растворилась в воздухе. Себастьян в своей строгой одежде с жуткой улыбкой на лице начал растворяться в воздухе. Он пошел в атаку без какого либо напряжения, ведь мои глаза были не способны уследить за ним, и он знал об этом.

— А вот хрен тебе! Меня так просто не взять! — взорвала мне мозг мысль и мышцы во всем теле взвыли от нагрузки. Как можно переиграть того, что быстрее твоих глаз? Лишь предугадав каждый его шаг, нет ничего быстрее мысли. Во время бега я внезапно остановился на месте и нанес по воздуху свой первый, размашистый удар скрытым клинком.

Летящий клинок, рассекающий осенний лист наполнил гулом пустой вокзал, а клинок летел вперед, вибрируя от разрезания воздуха. Отточенный удар давно почившего самурая наконец озарил этот мир, у него все-таки появился ученик, достойный его мастерства.

— Дзинь, — раздался скрежет металла и передо мной появился удивленный Себастьян. Ему пришлось остановиться, чтобы отклонить удар, и на долю секунды я увидел удивление в его глазах, и все же он ладонью отводил клинок, что шел ему точно в сердце.

— За легион, — прокричал я в своей голове действуя на опережение, второй клинок уже шел в пузо Себастьяна, чтобы выпустить его кишки наружу. Удар шел практически одновременно с ударом самурая.

Себастьян действовал очень быстро, но, по крайней мере, я его видел. Он не рисковал, а просто отвел клинки от своего тела и я шагнул вперед, задействовав еще не полностью угасшую инерцию, и словно заключил его в свои объятия, чувствуя как он ответил на мои объятия своими. Железный хват владеющего до треска сжал мои ребра.

— А это тебе от простых пацанов, — рявкнул я ему на ухо слова, что родились от воспоминаний Сиплого, и задействовал свою голову, чувствуя, как от напряжения взвыли мышцы моей шеи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В удар головой я вложил все свои силы, качнулся вперед и лбом, едва ли не в прыжке на вытянутых носочках, ударил в переносицу Себастьяна. Удар был силен и должен был вырубить его, после чего я бы довершил все в одно мгновение своими клинками, но эта тварь была быстрее, и вторя гулу от удара в моей голове он шагнул назад, разрывая смертельные объятия. Из его носа хлестала кровь, а в моей груди появилась сильная боль, он нанёс открытой ладонью чудовищной силы удар в солнечное сплетение, что отправило меня в полет назад.

Сердце пропустило удар. Мне было невероятно больно, мышцы болели от перегрузки, мое тело как и разум работало на пределе. А душа все не отставала и не собиралась сдаваться, только победа, ни единого шанса на поражение, бой до конца и никак иначе.

— У тебя кровь, — оскалился я, в мгновения вскочив с холодного бетона и вставая в боевую стойку. — А значит ты смертен! Осталось за малым, прикончить тебя.

— Хватит! — утирая пару капель крови из носа зло прокричал Себастьян. Вновь размываясь в воздухе и появившись уже у тела Грегори он поднял с его тела трость, что переломилась по середине выпуская золотистую струну. — Мне противны эти эмоции! Я так больше не могу! Пора заканчивать этот бред!

— Заканчивать так заканчивать, — тихо, но твердо проговорил я, ударив клинками друг о друга и пуская сноп искр приготовившись убить или быть убитым. Смотря как уже в который раз исчез с моего поля зрения противник я начал свой бой с тенью.

Удар на опережение, еще удар и еще, но то, что сработало в первый раз, не сработало сейчас. Золотая струна из трости оплела два серебристых клинка и в полуметре передо мной появился Себастьян, что натянул струну, заставив мои клинки спеть свою последнею песню. Скрежет металла оглушил меня, искры посыпались от клинков и я видел, как каждый из них раскалывается на три части.

— Твою-ж… — такими были мои последние мысли, когда я посмотрел на Себастьяна, что уже наносил удар открытой ладонью вновь в мою грудь. Но тут же в голове мелькнула еще одна мысль. — Кулаком ты убил бы меня одним ударом, помучать хочешь меня, тварь? Я зубами вырву твой кадык, не на того напал, урод!

Боль в груди на мгновение выключила мое зрение, струны же опутали мое тело, не давая шевельнуться. Отойдя от удара, я осознал, что сижу на бетонном полу, прикованный к трубе, а надо мной вонзен чертов цилиндр старого урода, что склонился надо мной. В его взгляде не было ни капли жалости.

— Как же противно, — тихо проговорил Себастьян, смотря мне прямо в глаза, жаль, но я не мог дотянуться до его глотки.

— Сам из дерьма сделан, — зло проговорил я и плюнул ему в рожу. — Противно тебе!? Да пошел ты…

— Аргх! — поперхнулся и заорал Себастьян прямо мне в лицо и я ему вторил, рыча как зверь, что готов сражаться до конца, будучи даже связанным.

— Я кричал, выплескивая всю свою ярость, смотря на взбешенного владеющего, а где-то вдали раздался стук трости.

— Агне! Я тебе ноги оторву! — заорал Себастьян, повернувшись в сторону звука, когда мое дыхание закончилось. — Вот тебе его море эмоций! Даже я, не являясь кукловодом, скажу, что он Каморо, а не агент!

— Что? — начал было говорить я, как вдруг почувствовал волну возмущений, и она шел оттуда, из сердца ливня.

— Агне! — кричал во тьму Себастьян, оставив свою трость у моих ног, и разогнувшись повернулся ко мне спиной, дав мне понять что я ни черта не понимаю. Меня что, не будут убивать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну и что кричим? Все ведь хорошо. И даже трупов нет, — выходя из стены ливня под черным зонтом в тканевом плаще без погон проговорила Агне, и возмущение, что тревожило меня, наконец исчезло. — Нет, все-таки я ошиблась, трупы есть, но зато мальчонка живой, и на том хорошо.

— Ну что, тебе достаточно его эмоций? — прорычал Себастьян на свою жену и носком туфли подкинул с пола свою трость, от которой отсоединилась струна и с щелчком соединила обе половинки. — Даже я уже понял, что он не агент, он не играл, Роберт никогда не ошибался, в нем больше крови Каморо, чем во многих…