Черный человек. Книга 2 - Василий Головачев

— Не увлекайтесь, — перебила математика Власта, поколебалась немного и села. — Меня больше интересует го дзё Шаламова, а не его внешность.

— Чего? — поперхнулся Железовский.

— Душевное состояние.

— А-а… — Аристарх сбился с мысли, порозовел. — Душевное состояние — разговор особый. От человеческой сущности остался небольшой обломок, Даниил все чаще доверяет «черному» и практически перестал бороться за власть внутри себя. Он мыслит в основном чужими категориями и сообразуется с чужими ценностями. Я кое-какие параметры успел записать, пока длилась фаза «черного», включил диагностер, нацепил на Даниила датчики. Вот запись. — Математик сунул руку в стену и вынул из замаскированной ниши, в которой пряталась панель медицинского диагностера, таблетку кассеты. — Правда, делал это впопыхах, так что за качество записи не ручаюсь.

— Спасибо, — кивнула Боянова. — И что было дальше?

— Дальше вылупившийся монстр голосом Шаламова потребовал подключить его к научной компьютерной сети и не мешать функционированию. Возражать не имело смысла, и для начала я соединил его со своим рабочим компом, так вот он его буквально высосал! То есть Шаламов-маатанин уничтожил память инка! Поскольку мне стало жаль компа, я предложил Шаламову компромисс: я даю ему консорт-линии с информсетью, он отвечает на все мои вопросы. Думал он долго, минуты две, пытался зондировать и внушать, но я героически отбился, и ему пришлось согласиться. И я узнал столько, что волосы до сих пор дыбом.

— И он с вами разговаривал? — недоверчиво проговорила Власта.

— Во-первых, разговор шел в пси-диапазоне, я как-никак интрасенс. — В голосе Железовского проскользнули нотки самодовольства. — Во-вторых, Шаламов в состоянии «черного» мыслит многопланово, то есть как бы пятью-шестью головами сразу, и ему несложно было «одну из голов» сориентировать на беседу-работу со мной.

Боянова мельком взглянула на браслет, высветивший время.

— Продолжайте, но сжато, у меня мало времени. Кстати, как вы думаете, куда он двинулся от вас?

— Могу только догадываться о маршруте. Он ищет Купаву и, вероятнее всего, начнет посещать всех общих знакомых.

— Он еще способен думать о жене? Зачем она ему в таком состоянии?

— Я задал этот вопрос его второму «я», и «черный» ответил: «Она — его оптимальный партнер».

Боянова покачала головой:

— Не очень-то убедительно.

— Что имею, то и дарю. Человек без души — всего лишь биомеханизм, приводимый в движение системой процессов окисления, которые питают энергией компьютеры тела и движители. У Шаламова же еще что-то осталось от души, послеличность, сохранившая привязанность к женщине.

— Хорошо, продолжайте, к дискуссии на подобные темы я не готова. Что интересного он вам сообщил?

— Интересного уйма! От вселенских тайн и масштабов до иероглифов нечеловеческого духа. Вы знаете, что наша Вселенная из-за хаотической инфляции подобна мыльной пене? Мы с вами живем в одном из таких «пузырьков», так называемом метагалактическом домене. Так вот размер нашего домена — десять в степени миллион сантиметров! То есть то, что мы видим в телескопы, — ничтожная часть пузырька-домена. И все же Вершители, невзирая на расстояния, используя уцелевшие реликтовые «суперструны», смогли построить сеть метро, соединяющую большинство доменов! Впечатляет, не правда ли? Не менее удивительной вещью для меня оказалась страсть Даниила к путешествиям. Он успел побывать в тысяче разных миров с разными физическими законами и узнать столько, что у меня до сих пор голова кругом. Чего, например, стоит известие, что человечество — единственная из уцелевших технологических цивилизаций во Вселенной! Да и то только потому, что у него появился шанс поворота к биоцивилизации.

— Я и не знала, что мы вымираем. Что за шанс?

— Интрасенсы.

— Это Даниил… м-м… «черный» вам сообщил или ваш вывод?

— Мой, но он хорошо коррелируется…

Движением ладони Боянова остановила математика.

— Довольно, поговорим о тайнах экзосенса Шаламова позже, а сейчас меня занимают другие проблемы. Кстати, что заставляет его путешествовать? Я имею в виду, что подобная страсть к странствиям не совсем обычная вещь для нас с вами.

Железовский кивнул, с усилием возвращая себе бесстрастный вид.

— Вы правы. Я думаю, это уже влияние «черного». Маатане, насколько нам известно, представляли собой энергоинформационные аккумуляторы, созданные Вершителями для каких-то своих целей, и смысл их жизни состоял в постоянном сборе информации и аккумулировании энергии, вот наш получеловек и включает свою стандартную программу, когда овладевает сознанием. Да и на психике Шаламова сей факт не мог не отразиться.

— Это… страшно!

Железовский шевельнул плечом так, что под тонкой тканью костюма рельефно обозначились мускулы, но возражать не стал.

— Поневоле вспоминается изречение, — продолжала Боянова. — «Человек в самом себе носит самого страшного из своих врагов»[56]. К Шаламову изречение подходит идеально. К сожалению. А ведь у нас в запасе еще два экзосенса: Лондон и Мальгин. Выдержат ли они бой с чужой психикой или сломаются, как Шаламов?

— За Мальгина можете быть спокойны, он выдержит, а что касается Лондона… — Математик слегка замялся. — Разве он не дома, в полном здравии?

Боянова уловила заминку хозяина, остро взглянула на него.

— По-моему, вы тоже знаете, Аристарх: мы имеем дело не с прежним Майклом Лондоном. Так?

Железовский снова пошевелился, что-то его беспокоило, тревожило, а может быть, просто он с нетерпением ждал ухода комиссара, чтобы заняться любимым делом. Боянова подождала ответа, не получила и собралась уходить.

— Еще несколько моментов. Вы не спрашивали «черного», что такое «сфера Сабатини»?

— Эйнсоф? — Железовский улыбнулся. — Спрашивал. По выражению Даниила-«черного», эйнсоф — место, где можно случайно коснуться чего-то (я не понял, чего именно), что вызовет взрыв вакуума. В моей интерпретации — взрыв нашего домена.

— Ах, Ромашин, Ромашин, — покачала головой Боянова. — Как же опасны твои самодеятельные исследования…

— При чем тут Ромашин? — удивился математик, но женщина его не слушала.

— Еще раз предлагаю перейти на работу в отдел, не нужна будет конспирация и особые методы связи. К тому же, уверяю вас, работать у нас не менее интересно, чем в ксеноцентре ИВК, проблем хватает.

— Не хочу, — сказал склонный к прямоте Железовский, не чувствуя смущения. — Не люблю формальных структур, узаконенной системы методов, процедур, работы и деловых отношений. Лучше работать на контракте: вам важен результат, мои личные соображения вас не должны волновать, как и нормы поведения.