Александр-II Великий (СИ) - Старицын Виктор Карлович

Турки вытаскивали раненых из леса на дорогу и уносили их вниз. По ним не стреляли. Побитый противник приходил в себя. Осман-паша понял, что без артиллерии русских с перевала не сбросить. Русские драгуны развивали совершенно невиданную скорострельность. По оценке паши, они стреляли примерно четыре — пять раз в минуту.

Серов по итогам боя вывел половину драгун из редутов и растянул их на две версты в обе стороны вдоль гребня, подвинув казаков еще дальше. В редутах оставил по полку драгун. Гусары по-прежнему были в его резерве.

До конца дня турки больше не атаковали. За вечер и ночь по дороге подошли два пехотных полка из дивизии генерал-майора Гурко. Их тяжелое оружие: пушки, минометы, пулеметы и ракеты атаман определил в редуты, а пехотные батальоны снова растянул вдоль гребня, сдвинув драгун и казаков еще дальше. Русская оборонительная линия растянулась вдоль гребня на 15 верст. Обойти ее турки уже не могли.

К утру все орудия полковой артиллерии изготовили к стрельбе. Теперь преимущество в силах было у русских. На подходе были еще пехотные полки. К концу следующего дня Серов надеялся иметь под своей рукойдве конных и две полных пехотных дивизии. Но, Осман-паша этого еще не знал.

Утром паша сменил тактику. Обнаружив накануне, что наиболее плотный огонь русские ведут из редутов, он сконцентрировал свои полки в две колонны на удалении в три версты с обеих сторон от перевала, намереваясь выйти на гребень там, где накануне стояли казаки. А теперь там оказалась пехота.

На лысых гребнях двух отрогов в версте ниже по ущелью турки за ночь выставили два десятка полевых пушек.

Когда густые толпы османов, шириной до полуверсты по фронту, высыпали на обоих флангах, атаман дождался, пока они подойдут на полсотни шагов, и даже ближе, к гребню. И только тогда дал сигнальную ракету. Командиры пехоты оценили ситуацию правильно. Каждый солдат достал из подсумка одну из двух гранат, и, что было силы, запустил ее в турок. Гранаты упали на склон и покатились по траве вниз. Катились они от 4 до 6 секунд, пока горели запалы. А затем под ногами турок взорвались сотни железных гостинцев. Взрывы сразу ошеломили наступающих. Повалились убитые, завопили раненые. Наступательный порыв был отбит напрочь. А следом стрелки открыли беглый огонь в максимально возможном темпе. Причем, стреляли не только те, кто стоял выше турок, но и с обоих флангов на удалении до версты от турок. Промахнуться по такой толпе было трудно, даже с такого расстояния. Оставшиеся в живых турки бегом, а то и кувырком понеслись сломя голову вниз по склону к спасительному, как им казалось, лесу.

Турецкие артиллеристы даже успели один раз выстрелить. Никуда не попали. Стрелять по выше расположенной цели было не просто. Ядра ушли либо в перелет, либо в недолет.

Два десятка ракетных станков выплюнули по пол десятка ракет по турецким пушкам. Расположение турецких артиллеристов закрыли плотные облака дыма и пыли. Осколочные четверть пудовые боеголовки ракет выжгли все вокруг позиции турецких артиллеристов на десяток саженей.

А пушки и минометы пехотных полков ударили по плотной группе турецких офицеров, наблюдавших за боем с вершинки в полутора верстах ниже по ущелью. 12 полудюймовых пушек и 18 минометов выпустили всего по паре снарядов и по паре мин. Вершинку заволокло дымом разрывов. Вряд ли кто там уцелел.

Серов приказал выпустить две ракеты. По сигналу офицеры послали солдат, драгун и казаков в атаку. Русские воины лавиной ринулись вниз по склону с грозным кличем: «Урра-а-а-а!» Вломились в лес и принялись колоть штыками, рубить палашами и саблями совершенно деморализованных турок.

Серов приказал подвести за ночь и за утро всех лошадей казачьей и кавалерийской дивизии к перевалу и сосредоточить их на горных лугах северных склонов сразу за гребнем хребта. Остававшиеся в резерве гусары разобрали своих коней и рысью пошли вниз с перевала. Пехота их пропускала, отходя к обочинам. Следом выдвинулись драгуны, за ними — казаки, а после все пошла пехота.

Серов распорядился спуститься по ущелью до выхода на равнину. Оттуда конные дивизии двинулись по дороге к городу Казанлык и далее к Эски-Загра. А пехота временно заняла оборону у входа в ущелье. На случай, если у турок найдутся еще резервы.

Турецкая конница Махмуд-Рауф-паши, выполняя приказ Осман-паши попыталась сбросить кавалерийскую дивизию полковника Облонского, составлявшую передовой отряд Одесского округа, с перевала Ханкиой. Безуспешно. Драгуны отбили атаку с большими потерями для турок, а затем сразу перешли в наступление, выбили противника из ущелья Ханкиой на равнину и занялись любимым делом всех конников — рубкой бегущего врага.

Получив донесение о выходе войск Серова и Облонского на равнину, командир Одесского корпуса генерал Радецкий и командир Таврического корпуса генерал Ганецкий направили стрелковые батальоны через перевалХанкиой, а обозы и артиллерию — через перевал Шипка, назначив сбор полков у городов Казанлык и Эски-Загра.

Пехотинцам пришлось совершать трехдневный марш на сухом пайке, запивая его водой из горных ручьев, поскольку походные кухни вьючной тропой пройти не могли. Иначе, проход всех дивизий через перевал Шипка занял бы слишком много времени. А командующий фронтом Михаил Николаевич, весьма убедительно разъяснил командирам корпусов, что любое промедление «смерти подобно».

5 июля три конные дивизии обоих корпусов под общим командованием атамана Серова выбили противника из Эни-Загра, а уже 7 июля начали обходить большой город Эдирне, бывший Андрианополь, не ввязываясь в его осаду.

Пехотные полки корпусов встретили свои обозы и артиллерию с 6 по 8 июля, и, не задерживаясь, начали двухсот верстный марш к Эдирне.

Составлявшие передовые отряды Харьковского и Киевского корпусов конные дивизии, подойдя 4 июля и 5 июля к перевалам Араб-Конак и Троян, попытались сходу сбросить с них турок, но успеха не имели. Плотный пушечный и ружейный огонь турок, занявших гребень хребта и нависающие над перевалами высоты, заставил кавалеристов и казаков отступить. На этих горках турки поставили 26 полевых пушек. Потеряли убитыми и раненымидве сотни человек. Пришлось ждать подхода пехоты.

На следующий день атака стрелков тоже не увенчалась успехом. Потеряли еще почти сотню бойцов. Однако, к концу дня 5 июля к Араб-Конаку подошел в полном составе пехотный полк, включая артиллерийский батальон.Как старший по званию, командующий передовым отрядом Киевского корпуса командир 7 кавалерийской дивизии генерал-майор Вязников взял на себя руководство всеми подошедшими к перевалу войсками: казачьей дивизией полковника Колоты и походящей 28 пехотной дивизией полковника Бутова.

Как и все командиры дивизий, Вязников был накручен командиром корпуса генералом Драгомировым на максимально быстрое продвижение вперед. На военном совете решили: казакам-кубанцам попытаться скрытно обойти турок глубоким фланговым маневром и ударить по ним с тыла. Даже если это не удастся, турки будут вынуждены оттянуть часть сил с перевала.

Всю артиллерию и ракеты решили за ночь затащить на вершину, господствующую над левым отрогом хребта, ограничивающим ущелье с востока. Вершина находилась в двух с половиной верстах от перевала, поэтому турецкая артиллерия до нее достать не могла. По высоте эта вершина приблизительно находилась на уровне перевала, а занятые турками высоты были лишь на пол сотни саженей выше. В то же время, подъем на нее был относительно пологим, хотя и заросшим густым кустарником. Минометы решили подтянуть на полверсты к перевальному взлету и замаскировать в кустарнике. Пулеметы оставили внизу.

Саперы при свете фонарей и факелов прорубили через кустарник просеку в сажень шириной. Стрелки, подобно бурлакам на Волге, затащили пушки канатами на вершину, что было весьма не просто. Каждая двухдюймовка весила почти 600 килограмм. Затащили ракетные станки, снаряды и ракеты. На рассвете артиллеристы и ракетчики установили свои орудия «по уровню», определили сектора обстрела. Расчеты 6 пушек и 12 ракетниц провели пристрелку по редутам, в которых стояли турецкие пушки. Турки палили в ответ, но ядра их гладкоствольных пушек не долетали на полверсты, не смотря на то, что их позиция располагалась существенно выше.