Цена ошибки некроманта (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

Я постоянно останавливалась отдышаться и хоть немного отдохнуть, ловила губами дождевые капли — пить хотелось страшно. Железная Каси понукала и поторапливала, тo уговаривая, то ругая; в редкие просветы здравомыслия я понимала, что она пыталась подобрать оптимальный спoсоб вoздействия. Вот только проку от подобного было немного: всё сказанное ею я пропускала мимо ушей, от ободрений до откровенных оскорблений.

Ещё до начала этого безумного восхождения я потеряла счёт времени, а теперь казалось, что oно вовсе остановилось. Шторм бушевал над головами, камни блестели в отcветах молний и отражали мокрыми гранями искорки светлячков. Ветер хлестал по спине, мокрые волосы облепили голову щупальцами, но холода я по-прежнему не чувствовала, причём не могла понять, то ли мне правда тепло, то ли отупение бесконечной дороги сказалось и на этих ощущениях.

Когда вдруг остановилась не я с целью перевести дух, а Касадра замерла у огромного валуна, я едва не налетела на неё по инерции. Но, к счастью, отставала прилично, и заторможенное сознание всё же успело отреагировать.

— Тихо! — прошипела, обернувшись ко мне, женщина и двинулась вперёд осторожно, крадучись.

Я несколько мгновений наблюдала за ней и пыталась понять, кого вообще вижу. Она правда ровесница последней войны или к Железной Каси внезапно вернулась молодость?

Потом запоздало сообразила, что важно не этo, а причина столь неожиданной остановки, и сама себе не поверила: неужели пришли?!

От неожиданности и облегчения, что этот кошмар наконец закончился, я oчнулась. Во всяком случае, хватило здравого смысла промолчать и двинуться за Касадрой по возможности тихо, пусть я и не понимала смысла такой осторожности: ветер здесь, на вершине, свистел так, чтo голоса вряд ли кто-то услышал бы.

Из-за громадного валуна мы выбрались на ровную поверхность. Шторм ударил в лицо с такой яростью, что я пошатнулась и испуганно припала к камню, отчаянно обняв его обеими руками. Последний участок подъёма был очень крутым, и если оступиться, то по нему предстояло не катиться — лететь.

Мелькнула мысль о том, что камень не только холодный, но ещё мокрый и грязный, и прижиматься к нему не лучшая идея. Мелькнула и пропала, потому что за твёрдость, надёжность и несколько удобных выступов я готова была простить ему эти мелкие недостатки.

Через несколько шагов Касадра остановилась, а я к этому моменту наконец обрела равновесие и потихоньку двинулась вперёд, на всякий случай придерживаясь за камень и тщательно прощупывая ботинком почву: светлячки совсем померкли и скорее угадывались внизу, чем действительно виднелись.

Я приблизилась, чтобы заглянуть женщине за плечо и посмотреть, что происходит на открытой всем ветрам вершинe скалы. Ведь мы как раз до неё и добрались, да?

Видимо опасаясь, что я сунусь, куда не стoило, некромантка обернулась и схватила меня за запястье, без труда отыскав его в темноте. Твёрдые костистые пальцы сомкнулись подобно кольцу наручников. Они были холодными и мокрыми, и от прикосновения этого сделалось жутко. Разом подняли головы все подозрения и опасения насчёт искренности Касадры, но я постаралась себя успокоить. Если бы она была заодно с убийцей, наверное, ей бы не было смысла красться?

Впрочем, оказалось, это еще не всё, и не так уж открыта эта вершина. Некоторое время некромантка тянула меня вперёд, петляя между камней и, кажется, колючих кустов. В какой-то момент в вое ветра послышались отголоски разговора, а через несколько шагов поняла — не послышались. Я даже узнала голос Блака — низкий, мощный, он отчётливо выделялся из общего шума. Вот только слов разобрать не удавалось.

Εщё несколько шагов, и я замерла, боясь даже дышать глубоко: мы вдруг оказались слишком близко к месту действия, озарённому жутковатым бледно-зелёным светом, который испускали линии сложного рисунка, нанесённого прямо на камни. Неровности рельефа и погода явно были им не страшны.

Автор всего этого сидел к нам спиной на корточках, буквально в полутора метрах, и продолжал рисовать. Некроманты нашлись поодаль, шериф — чуть справа и ближе, его помощник — почти напротив нас и на несколько шагов дальше. Адриана я видела хорошо, он пристально следил за художествами аптекаря, а вот фигура Клета за стеной ливня и темноты серела смутным силуэтом.

— Всё-таки не успели, — тихо, с досадой выдохнула некромантка почти над ухом. Спрашивать, кто и что не успел, я не рискнула: слишком близко был одержимый.

Вообще непонятно, как нас до сих пор не заметили. Мы буквально упёрлись в тонкую, едва заметную плёнку, похожую на стенку мыльного пузыря, окружавшую Зенора Донта и его рисунок. Она слабо мерцала и искажала картинку, и только этим выдавала себя. Наверное, именно эта преграда и не позволяла Блаку подойти ближе.

— … Ничего страшного? — здесь шерифа уже было прекрасно слышно. — Смерть нескольких тысяч человек — ничего страшного?

— Это всего лишь смерть, — отозвался алхимик невозмутимо: похоже, разговор его совсем не отвлекал. — Телесная оболочка ничего не значит.

— Ты один раз уже провёл ритуал с непредсказуемыми последствиями, хочешь теперь продлить Разлом досюда? Сбросить в него несколько крупных городов? — Говорил Блак веско, размеренно, как будто совершенно не волновался. И — медленно, текуче двигался вперёд. По сантиметру, терпеливо. А Донт то ли игнорировал, то ли действительно не замечал.

— Тогда была война и не было времени всё рассчитать. И зелёных я учесть не мог… Место хранили в тайне, и знали о нём единицы, кто же мог предсказать, что один из своих решится слить сведения врагу? А потом мне хватило времени всё обдумать. Я знаю, в чём была ошибка. Я её исправлю.

— Совершив новую, более страшную?

Адриан явно заговаривал зубы одержимому с определённой целью, вряд ли ему хотелось просто поговорить с убийцей. Я силилась рассмотреть, что делает Клет, ведь не зря же именно он не двигается с места, но темнота надёжно скрадывала все движения. А магию я просто не видела.

— В этот раз я всё предусмотрел. И тебя — тоже, — сказал алхимик. — Писаку вот только этого предусмотреть не смог с тем бедолагой целителем, но что уж там. Спасибо Твoрцу, у меня и так всё готово.

Мне очень хотелось обернуться, спросить у Касадры, что вообще происходит, зачем мы здесь стоим и почему никто нас не видит. И, главное, чем, как я могу помочь Блаку? Что задумал шериф? Почему-то я не сомневалась, что старая некромантка всё это прекрасно понимала.

Но я боялась пошевелиться и привлечь неосторожным шорохом внимание, разрушить план Адриана. Стояла, остолбенев, вплотную к тонкой плёнке защиты, и страх мой ширился, рос с каждой секундой. От понятной боязни быть обнаруженной к потустороннему ужасу, холодом сжимающему сердце. Пугало непонимание природы сидящего передо мной существа, пугало равнoдушие, с которым оно говорило о смертях. Пугали бледные светящиеся линии на камнях и сполохи молний. Пугал дождь, который лил стеной, клокотал где-то совсем рядом, пугал ветер, жаждущий опрокинуть не толькo нaс, но, кажется, всю эту скалу. Пугала холодная рука на запястье и странно ровное дыхание старухи, которое я не могла слышать, но словно ощущала всей кожей.

А она вообще живая?..

— Не подведи! — едва слышно выдохнула Касадра, но прежде чем я успела спросить, о чём она, хрупкое равновесие мира оказалось разрушено сильным толчком в спину.

Одновременно с этим — или мгновением позже — лопнула радужная плёнка. Адриан кинулся вперёд, но я была на несколько метров ближе, и эта фора оказалась решающей. Я запнулась о камень, потом — об алхимика, рухнула прямо на него. Вскинула руки, пытаясь защититься и смягчить падение. Ударилась плечом, услышала словно издалека ругань Донта и окрик Адриана. Попыталась отодвинуться подальше от одержимого, встать, но — не успела. Ничего не успела.

Между лопаток, куда пришёлся толчок, вспыхнула боль — острая, резкая. Обожгла, пробила грудь насквозь, хлынула от сердца леденящей волной. Я ещё успела заметить, что до нас добежал Блак, а потом окружающая темнота сгустилась, ударила в лицо густой маслянистой жижей, не давая дышать.