Инверсия за тридевять парсеков - Светлана Липницкая

Сергей попытался откатиться, но окончательно одуревший от боли и злобы Фок кинулся ему на спину и повис, пережимая горло. Почти сразу же получил еще один удар, уже локтем, и, обессиленно разжав руки, рухнул на пол, пытаясь вдохнуть.

Сергей добавил ногой в подбородок, заставив опрокинуться на спину, и, опустившись рядом, поймал за шею. Хорошенько встряхнул, треснув затылком о пол и… замер, неотрывно пялясь на собственные пальцы.

Фок, у которого перед глазами танцевали хоровод потолочные лампочки, почувствовал, что эти самые пальцы рывками то сжимаются, то разжимаются у него на горле. Сергей с такой силой прикусил губу, что по разбитому подбородку потекла новая струйка крови. Глаза у него были шальные, и он все время встряхивал головой, будто пытался избавиться от запутавшейся в волосах соринки… или голоса, звучащего только в его ушах.

«Интересно, стану ли я тенью?» – успел подумать Фок, и Сергей, будто подслушав эту мысль, вдруг разжал пальцы и вскочил.

Фок недоверчиво приподнялся, понимая, что если какая-то часть тела и осталась целой после всех сегодняшних передряг, то это удивительное исключение. Сергей пятился от него, пока не врезался в противоположную стену, и замер там с таким лицом, будто это его только что чуть не убили. Образу жертвы также способствовали: разбитые губы, опухающие скулы, причем одна внизу, другая сверху, и такие царапины на левой руке, что Фок покосился на свои ногти – короткие же вроде, как это он так?..

– А неплохо дерешься, – ни в склад, ни в лад ляпнул Сергей, больше глядя в пол, чем на брата. – Когда ты успел? Кажется, будто я пропустил пару лет, пока болтался в регмодуле.

– Пока ты там болтался, прошла целая жизнь, Сережа.

Сергей сделал разминочное движение челюстью, оценивая ее состояние, и с шипением схватился за подбитую скулу. Фок злорадно хрюкнул и тут же об этом пожалел: в горле и до этого пекло, а так вообще нестерпимо стало.

– Ну и что мне теперь делать?

Фок хотел посоветовать ему сунуть пальцы в мясорубку, чтобы нечем было так глотку передавливать порядочным людям, но решил, что это слишком длинно.

– Сам разбирайся.

– Но это же ты загнал меня в такую дурацкую ситуацию!

– Ты не поверишь, – Фок нащупал еще одну шишку, прямо между височной и затылочной, – но когда ты не можешь убить брата – это не дурость, а адекватность!

– Я могу! – Сергей помолчал секунду и раздраженно поправился: – В смысле, я так думал…

– Как мило! – Фок сосредоточенно пошмыгал носом, пытаясь понять, кровь из него хлещет или сопли. – Так что, попьем водички и продолжим? Чур, в этот раз я тебя душу!

– Ты был таким славным, робким, послушным мальчиком, – проигнорировал его Сергей, – и я мог убить тебя в любой момент, если б захотел. А сейчас ты наглеешь с каждым днем, провоцируешь меня, доводишь… и я зачем-то прусь в открытый космос ловить безмозглого братишку!

– Ну, перед этим ты как следует насладился зрелищем, как у безмозглого братишки кончается кислород.

– Если хочешь знать, у меня тут был нешуточный бой с собственной совестью. Я пытался убедить себя, что хочу твоей смерти, но папаша…

– Папаша? – еще не сообразив, уцепился за слово Фок. И сразу же понял. – Ох, нет…

– Я думал, ты в курсе, – смутился Сергей. – Ты ведь рылся в моих вещах и видел некрологи. Никто другой не посмел бы разворошить мой тайник!

– Я не хотел понимать, – честно признался Фок. Он и впрямь тогда струсил и просто не стал развивать эту мысль, но она оставалась где-то глубоко в подкорке. – Как это случилось?

– Давай не…

– Как ты убил нашего отца, Сережа?! Я имею право знать!

– Не убивал я его!

– Тогда что он забыл среди твоих теней? Проповедует?!

– Он погиб из-за меня! – рыкнул Сергей. – Пожертвовал жизнью, чтобы спасти мою!

– Чего? – растерялся Фок. – Разве так работает?

– Как видишь! – Сергей на автомате махнул куда-то за спину, и Фок зачарованно уставился на это место, тоже как-то не подумав, что увидеть там ничего не сможет.

Неужели там сейчас их отец? Мог ли это быть он – в смысле, по-настоящему он, а не какая-то тупая тень?

Стоп.

Фок пошарил взглядом по углам, пытаясь отыскать привычное черное марево в клубах пыли на полу.

– Когда мы дрались, твои тени были здесь?

– Конечно, – удивился Сергей.

Почему тень профилонила настолько важное мероприятие, как попытка убить Сережу, Фок не понял. Но узнать про отца сейчас было важнее.

– Ну и? Я все еще жду рассказа.

Сергей, слегка прихрамывая, дошел до пилотского кресла и опустился в него, снова избегая встречного взгляда.

– Мы с ним долго не общались перед этим – года два или больше. И вдруг он звонит: надо встретиться! Да так умолял, что мне любопытно стало. Ну, думаю, так и быть, пересечемся. От меня не убудет, зато хоть узнаю, что ему так понадобилось.

– И как, выяснил?

– Не сразу, – невесело фыркнул Сергей. – Сперва все было неплохо: мы даже взяли челнок и слетали порыбачить на какую-то дичку19. На обратном пути он усадил за штурвал меня – типа устал старик, и вот тут-то все и разъяснилось. Он как-то узнал, чем я промышляю, и надеялся вернуть меня на путь истинный. Проповедовать начал, прикинь? Типа мне деваться некуда, по-любому выслушаю, с челнока же не сбежишь! Ну, я ему тогда и вывалил все, что думал, а заодно объяснил, что его знания о моих занятиях – это даже не верхушка айсберга, а так, крохотная льдинка.

– Ты признался отцу, что стал пиратом? – опешил Фок.

Сергей машинально прикусил разбитую губу и дернулся от боли.

– Понятное дело, для него это оказалось слишком. Сидел с открытым ртом, и смотрел… как на чудище. А я так разошелся, что проворонил сигнал о встречном объекте. Астероид, мать его… Нам снесло четвертый маневровый, пробило обшивку и зацепило спасательные капсулы. Уцелела только одна, он меня в нее и запихнул.

– И ты так просто согласился?!

– Да щас! Папаша так по башке оприходовал, что я очнулся только в соседнем секторе!

– Он тебя ударил?!

– Не ударил, а вырубил! Подкрался сзади – и хрясь!

Фок помолчал, вспоминая подернутый временной дымкой образ отца. Не верилось, что тихий и кроткий Алиас Молл был способен на такой героизм.

– Какой он сейчас?

– Он останавливает приступы, – подумав, ответил Сергей. – Если приходит, они все разбегаются. Представляешь? Он единственный из восьми защищает меня от остальных. И у него… ну…