Старая рана - Николай Леонов

Он набрал на сотовом номер Александра. Тот, судя по звуку шагов, в этот момент куда-то направлялся. Как пояснил Вольнов, в данный момент он спешил к начальству «на ковер». Учитывая это, Лев очень сжато изложил ему суть вопроса, добавив в заключение:

– …Я сейчас сброшу на твой почтовый ящик два файла, по Штуляку и Лимашову. Надо, чтобы их фотографии были на всех вокзалах, аэропортах и так далее. Никак нельзя допустить, чтобы эти двое сумели скрыться за границей.

– Все понял! Займемся! – пообещал Александр. – Как там Стас? Не перетруждается?

– Он может «перетрудиться» только в одном известном смысле… – сыронизировал Гуров, на что Вольнов, смеясь, пояснил:

– Вообще-то, именно это я и имел в виду – не лишится ли остатка сил, не надорвется ли, любвеобильный наш?..

Сразу же после разговора с Александром Лев набрал на телефоне внутренней связи номер приемной. Верочка, с ходу узнав его голос, чуть ли не шепотом сообщила, что Орлов буквально минут пять назад вернулся из министерства. При этом, по ее словам, выглядел он весьма и весьма «не очень».

– …Ой, что-то мне его даже жалко стало! – призналась секретарша.

«Похоже, прессанули Петруху там не хило, – мысленно рассудил Гуров. – Надо бы зайти, поддержать. Он хоть и генерал, а нервы-то не железные!..»

Орлов и в самом деле настроение имел довольно-таки минорное. Отвечая на вопросы Гурова, он с неохотой поведал о том, что сегодня у них с его «лучшим другом» состоялась довольно жесткая приватная беседа. Тот припомнил Петру и «кучу трупов», сопутствующую расследованию по Мартыняхину и Замолотскому, и «джеймсбондизм» Гурова и Крячко, якобы пускающих в ход оружие, «лишь бы повод подвернулся», и «пустопорожнюю трату драгоценного служебного времени», которое «бездарно тратится на поиски мифических сокровищ»…

Свой спич вышестоящий «товарисч» завершил ультиматумом: или в течение ближайших трех суток опера Главка завершают расследование, или на ближайшей коллегии министерства Орлову придется очень несладко.

– Трое суток? – слушая его, Лев рассмеялся. – Да это просто сеанс неслыханной щедрости!

– Что ты имеешь в виду? – почуяв в его словах какой-то подтекст, Петр сразу же вскинулся.

Видя его нетерпение, Гуров специально выдержал небольшую паузу, после чего пояснил:

– Видишь ли, это дело отчасти напоминает мне, извини за неделикатный слог, перезревший гнойный нарыв, который может лопнуть в любой момент. Многое из происходящего сейчас от нас не слишком-то и зависит. Вольно или невольно, но мы обострили «воспаление», и хотя подобраться вплотную к главным фигурантам всей этой истории нам пока не удалось, они знают точно: это дело ближайшего времени.

– Думаешь? – недоверчиво хмыкнул Орлов.

– Уверен! – Лев энергично ткнул в его сторону указательным пальцем. – Учиненная ими бойня говорит об одном: они запаниковали. Не удивлюсь, если в довершение уже начатого они и друг друга начнут уничтожать. Тут мне пришла уйма интересной информации…

Он рассказал Петру о результатах лабораторных и всех прочих исследований, о которых ему доложил Жаворонков, о сообщении Бородкина и результатах поисков капитана Сильченко. Приободрившись, генерал поинтересовался:

– А сейчас он где находится?

– Откомандирован мною в коттеджный поселок Миллениум в качестве персональной охраны вдовы Мартыняхина. – Гуров сообщил это многозначительным, чуточку таинственным тоном.

– Чего-о? – Орлов услышанному очень удивился. – Лева, с каких это пор опера такой квалификации будут использоваться в качестве телохранителей, пусть даже и миллионерских вдов?! Мог бы отправить простого сержанта – его за глаза хватило бы!

– Петро, – в голосе Льва звучал ироничный укор, – не хочу тебя обидеть, но сама вдова оказалась намного сообразительнее, сразу сказав мне о том, что ее мы хотим использовать как подсадную утку. Нам надо задержать того, кто придет ее убивать! Уловил? Убрать ее – последний шанс главарей гарантированно остаться «в тени». Скорее всего, она знает гораздо больше, чем рассказала нам. Поэтому она для них потенциально опасна. Они уже много кого уничтожили. Реально чую, что теперь настал ее черед.

Почесав темя, генерал издал громкое «Хм-м-м!..», в котором чувствовалась изрядная доля сомнения.

– Ну, а вот как ты думаешь, почему Толокошин и Эдимов у семьи Европкиных выбивали карту местонахождения сокровищ? Получается, оно им неизвестно? И кто есть кто в структуре всей этой криминальной шатии-братии? – он вопросительно взглянул на Гурова.

Сцепив меж собой пальцы рук, тот неопределенно пожал плечами.

– Могу только предполагать… Тут, понимаешь ли, очень интересный винегрет получается. Прежде всего надо иметь в виду, что там, где дело касается золота, у очень многих появляется соблазн сыграть собственную партию и в одиночку «сорвать банк». На мой взгляд, главный застрельщик всей этой истории с сокровищами – Алексей Штуляк. Он нанял Европкина, тот – Резенцова. Он дал им наводку, они нашли часть клада. Куда его девать? Он принял в долю своего родственника Мартыняхина. Как это часто бывает, произошла утечка информации, о сокровищах узнали бандиты. Пришлось делиться и с ними. Могу предположить, что в банде произошел раскол. Часть, во главе с самим Лимашовым, удовольствовалась тем, что им было предложено. Другая часть захотела взять все.

– Имеешь в виду Эдимова и Толокошина? – Орлов понимающе прищурился.

– Да, именно так. Формально они продолжали подчиняться Лимашову, но на деле, скорее всего, играли по своим «нотам». Они убили Европкина и Резенцова, надеясь выбить из них координаты основной части клада. Товстенко и Костякина убили наверняка по приказу Лимашова как чужаков, которые слишком много знали. А Карабекова эти двое застрелили как самого преданного человека главаря. Отчасти это было сделано для того, чтобы ослабить позиции самого Лимашова.

– М-да-а… Интересная версия! – Петр одобрительно кивнул. – А вот как ты думаешь… Если суждение того волхва по поводу смерти Мартыняхина считать достаточно объективным и ему действительно умереть «помогли», то кто бы мог быть заказчиком и исполнителем?

– Вероятнее всего, заказчиком мог быть только Штуляк. Нельзя ведь исключать, что Лишай, получив в свои руки чужие драгоценности, решил энную часть «отжать» под каким-то благовидным предлогом. Я же сказал – там, где много золота, у слишком многих соображалкой управляет жадность. Вот с ним и разделались. А кто именно? Реальнее всего, кто-то из близких. Антонина? Маловероятно. Но при известном стечении обстоятельств – как знать?..

Заерзав на кресле, Орлов поспешил задать очередной, внезапно возникший у него вопрос:

– Слушай, а тебе не кажется, что Штуляк Европкина не просто нанял искать клад – его-то искали и многие другие! – а еще и дал какую-то конкретную информацию о его местонахождении? А? Если это так, то откуда он мог бы ее взять?

– Знаешь… – Лев несколько замялся, как бы стараясь подобрать точные определения. – Когда я разговаривал с соседкой Штуляка по подъезду, она рассказала вроде того, что он занимается черной магией и даже состоит в каком-то подпольном обществе сатанистов. Понятное дело, к заявлениям о колдовстве я отношусь критически. Но вот какой интересный момент… Занятия колдовством приписывались обоим Замолотским, отцу и сыну. А Замолотский-младщий перед смертью по секрету что-то сообщил своему сыну, которого узнал в одном из чекистов. Правда, копаться в генеалогии Штуляка времени у меня не было, да и Валеру напрягать было неудобно – его и так уже заездили за эти дни. Но тем не менее интуиция подсказывает: не иначе, Штуляк – прямое продолжение Замолотских. Хочешь – верь, а хочешь – нет!..

Захлопав глазами, Петр взглянул на Гурова с той же степенью удивления, как если бы тот вдруг заявил, что он прямой потомок Тутанхамона.

– М-м-м… – генерал недоверчиво покривился. – Ладно, Лева, с этим потом разберемся. Что у вас сегодня? Что на завтра?

– Сейчас Стас поехал разбираться с абонентами Европкина – что за люди, о чем с ним говорили, откуда его знали и так далее… А я сейчас доработаю материалы Жаворонкова и домой – дело-то уже к вечеру. А завтра… Ой, а завтра что-то должно случиться!

Орлов снова почесал темя и опасливо уточнил:

– Это… Ты чувствуешь?

– Скорее, догадываюсь. Следуя логике событий, завтра должен наступить, так сказать, «момент истины». Особенно если сегодня ночью произойдет покушение на Мартыняхину и тем более если Сильченко удастся взять киллера. Вот тогда завтра начнется тако-о-ое!..

…Гурова чутье не подвело. Утром, лишь придя на работу, он узнал о задержании человека, пытавшегося убить Антонину. Нос к носу столкнувшись в дверях с капитаном Сильченко, по его сияющему, хотя и измученному виду он сразу же понял – тот не сплоховал. Как явствовало из повествования капитана, он подошел к порученному ему делу творчески. Прибыв в Миллениум в «гражданке» на шикарном авто (пришлось взять напрокат у знакомого коммерсанта), Борис позиционировал себя перед прислугой Мартыняхиной как новый любовник хозяйки дома.