Мистер Икс - Питер Страуб

В то время, когда расхожее мнение отвергает любую необъяснимую опасность, этот извечный источник хэтчтаунских кошмаров был не только забыт – само его существование начисто отрицалось. Случайно ли, нет ли, местонахождение Живодера нигде официально не фигурировало, что способствовало возведению его в мифический статус.

Я держал извивающегося мальчишку над ямой до тех пор, пока благоухающие испражнения не проступили пятнами на его дешевых бумажных штанах. Добившись нужного эффекта, я опустил его на пол. С того самого дня ни он сам, ни его дружки пикнуть не смели и были покорны мне во всем. И вот сейчас коматозная оболочка того повзрослевшего сопляка лежит передо мной.

Я достал нож, чтобы сделать разрез по угловатым, напоминающим мехи аккордеона складкам трубки, доставлявшей Прентиссу кислород. Его тощая грудь поднималась и опадала. Сорвав простыню, я воткнул нож ему в пупок и сделал разрез до самой глотки, которую ловко развалил одним поперечным разрезом. Приборы зашлись тревожными трелями, и Прентисс, испуская дух, забился в конвульсиях. Я вытер лезвие ножа о край покрывала и выскользнул незамеченным перед носом у сестры, спешившей в этот бокс.

Я еще раз до смерти напугал Френчи Ля Шапеля, материализовавшись на углу Евангельской улицы.

– Доброе утро, Френчи, – поздоровался я. От неожиданности тот подскочил на пару дюймов. – Ну что, придется тебя увольнять, а?

Френчи издал жалобный стон, как я и предполагал.

– Я искал Данстэна, но он как сквозь землю провалился, я не виноват!

– А мне надо знать, куда он переехал.

– Да как я его найду-то? – заскулил Френчи.

– А ты походи, поищи. Увидишь – топай за ним до самого дома. А потом возвращайся сюда, на угол, и жди меня.

– Ждать вас?

– Сделай вид, что стоишь на платформе и ждешь поезда. Поездом буду я.

Уголки рта Френчи изогнулись книзу в кривой улыбке:

– Данстэна, кстати, уже много кто ищет. – Он рискнул украдкой заглянуть под поля моей шляпы. – Легавые его взяли после того, как корешу Стэджерса раскроили башку, да только почти сразу отпустили. Стэджерса и его дружков это не слишком обрадовало.

– Ты должен найти его до того, как это сделают они, – велел я.

Френчи качнулся на каблуках назад, вперед – собирался с духом:

– Я что, один пойду? А если что случится?

– Вызов «скорой» бесплатный.

Френчи перестал дрожать, в висках забился пульс.

– Давай, шагай на Конскую. Объясню, чем займешься в понедельник вечером.

Он задержал дыхание, когда я сделал шаг и преградил ему выход из проулка. Френчи был одним из тех пацанов, на глазах которых Живодер прочистил мозги малышу Клайду.

55

Лори вполуха слушала описание книги Райнхарта и содержание моего разговора со Сьюки Титер. Она оживилась, только когда мы подъехали к скоростной автостраде.

– Столько выяснить за один день! Еще вчера ты не знал ничего, а сегодня знаешь больше, чем хотел бы! Молодчина! Это надо отпраздновать.

Я спросил, благополучно ли Кобби вернулся домой.

– Благополучно. – Ее тон был сухим и ироничным. – Домой его привез Стюарт, а затем осчастливил нас своей компанией на несколько часов. Поэтому я и опоздала. – Лори свернула к бегущей на запад магистрали. – Он дул и дул в одиночку виски и твердил все об одном и том же. – Бросив взгляд через левое плечо, Лори утопила педаль газа. Когда мы выскакивали на магистраль, наш джип набрал скорость шестьдесят миль, а к моменту, как мы заняли скоростную полосу, стрелка спидометра подбиралась к семидесяти. – И по большей части – о тебе.

– Обо мне? – вырвалось у меня.

Гринвилл Милтон позвонил в «Лё Мадригаль» и пожаловался, что мужчина (по его описанию – я), оскорбивший его у входа в ресторан, зашел внутрь по его же, Милтона, рекомендации! Метрдотель Винсент вычислил меня и сообщил Милтону, что я сижу за столиком с миссис Хэтч и миссис Эштон. Милтон доложил Стюарту, который уже был в курсе, поскольку ему сообщил работающий на него частный детектив.

Лори продолжила:

– Сегодня утром какой-то тип ехал за мной по пути в город, потом проследил, как мы с тобой шли в здание муниципалитета, а потом – в больницу. Когда я вернулась домой, он со всех ног рванул за угол и обменялся парой слов со Стюартом. Ну а тот, само собой, сунул Кобби в машину и погнал во весь опор домой.

Я оглянулся посмотреть в заднее стекло «монтаньяра»:

– Если Стюарт решил, что я работаю на Эшли, он сейчас, наверное, с ума сходит, ломая голову над тем, что мы с тобой делали в муниципальной больнице.

– Да он от всего с ума сходит. Особенно когда заходит речь о тебе. – Лори сверкнула на меня глазами. – Ездить куда-то с Данстэном – все равно что общаться с Чарльзом Мэнсоном[36]. Все бедствия, последовавшие после уничтожения Висячих садов Вавилона и заражения Черной Смертью всей Европы, он готов взвалить на вашу семью. Поселившись в Эджертоне, Данстэны занимались колдовством и карточным мошенничеством. Они заставили Кеннеди стать похожими на Рейганов! – Лучась насмешливыми искорками, глаза Лори встретились с моими. – Он именно так и сказал: «Они заставили Кеннеди стать похожими на Рейганов». Это впечатляет!

– Мы всегда были малость экстравагантны, – проговорил я.

Черепица крыши большого дома на Блюберри-лейн была из прорезиненного пластика, и в его дизайне неудачно сочетались стиль георгианского[37] дома и особняка эпохи Тюдоров. Впрочем, скорее всего, Стюарту с первого взгляда понравился участок, на котором потом вырос дом.

– Кто строил дом? – спросил я Лори.

– Это один из шедевров Гринни Милтона, – скривилась она. – Чтобы чувствовать себя хорошо под этой крышей, надо носить розовый блейзер и зеленые брюки.

Мы проследовали в обширное помещение, где островки мебели как будто парили в паре дюймов над ковром неярких расцветок. По лестнице протопали шаги. Из-за угла вылетел Кобби, кинулся нам навстречу и обнял руками ноги матери. Следом за ним появилась темноволосая женщина в голубых джинсах и просторном хлопчатобумажном свитере.

– Нэд, это Поузи Феабразер, моя избавительница.

Поузи подарила мне сухое рукопожатие и улыбку, которая согрела бы и труп:

– Знаменитый Нэд Данстэн! – Пышные вьющиеся волосы Поузи были собраны на затылке, непослушные завитки норовили выбиться и упасть на лицо. Ей было года двадцать четыре или двадцать пять, и она принадлежала к тому типу женщин, которые красят губы даже под угрозой тюремного заключения. – Кобби весь день только о вас и говорит. – Поузи повернулась к Лори. – Я его покормлю через полчасика, хорошо?

Кобби отпустил мать и попытался утянуть меня за собой.