Диктатор - CMD
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Можно? — с любопытством спросил я.
— Смотри. Только аккуратно.
— Само собой! — обиделся я.
Встав, я подошел к пюпитру и осторожно раскрыл книгу где-то на середине. Потом полистал, с любопытством оценивая увиденное.
Текст в книге был написан очень стойкими чернилами радикально черного цвета. Бумага или, скорее, пергамент страниц был тонким, мягким и каким-то очень приятным на ощупь. Не удержавшись, я даже провел рукой по странице. Она, как котенок, ластилась к рукам.
Языки написания были разные. Очень. Не будь у меня необходимости для прочтения книг из библиотеки Основателей изучить словари и справочники "Письменность народов Британии" (к слову, большинство подписаны некими "Р. Рейвенкло" и "С. Слизерин"), то сейчас и половины бы не узнал. Например, вот эти вот черточки, подозрительно похожие на хорошо знакомые мне по компьютерным играм из детства символы псевдографики, на самом деле буквы азбуки огам — письма древних пиктов. Вот эти вот, тоже черточки, но другие — это руны. Следующий набор черточек, складывающийся в что-то похожее на уже полноценные буквы, это буквы и есть, только древнеанглийского языка, записанного искаженной латиницей. Не знаю, как для англичан, а для меня все эти черточки поначалу выглядели еще более чуждыми, чем китайские иероглифы. Так-то языки я учить, мягко говоря, не очень люблю, но тут пришлось наступить себе на горло и "поднимать". Что-то с нуля, как огам и руны (без этого все равно на одноименный предмет идти бессмысленно было), что-то, как основы латыни и староанглийского, мне досталось в "базовом пакете" — из памяти Винса благодаря идиотскому воззванию к Магии.
Словом, в первой трети книги огам сменялся римской латиницей, латиница — футорком и старшим футарком, которые в свою очередь — опять латиницей, но уже древнеанглийского языка. Две последние трети были написаны уже более-менее понятным (в смысле, без словаря) средне и новоанглийским.
"Наверное, какой-нибудь историк-лингвист за чтение этой книги правую руку отдал бы!" — подумал я и решил разобраться, что же именно тут написано.
Открыв книгу где-то посередине, я стал листать ее вперед-назад, выхватывая первые попавшиеся абзацы с произвольных страниц.
"…В год тысяча восемьсот тридцать пятый от Рождества Христова в первый день лунаса за други своя отдали долг крови нареченные Филлин, Мивин. Младые нареченные Сеорис, Пейдн, Эйрин. Да пребудут вечно в свете и покое…"
"…В год тысяча триста [неразборчиво] первый от Рождества Христова в пять-третий день белтайна ступили на сию землю проклятую Диармайда рода О’Кетэнов с женами и детьми, Дублин рода О’Флойнов с женами и детьми, Руайдри рода Макуолтер, Донал рода О’Неиллов, Слэйб безродный по прозвищу Изгнанник, Томас из славного рода Брюсов с женой…"
"…В год тысяча девятьсот двадцать восьмой в день первый мехаю за други своя отдали долг крови нареченные Комган, Орния, Уна. Младые нареченные Феабра, Зринн, Ибхаб. Да пребудут вечно в свете и покое…"
"…В год тысяча пятьсот тридцать [неразборчиво] седьмой день энар вещунья Бриг Темная-но-слепая пред смертию рекла: "Через четыре сотни лет и еще четыре десятка лет и еще четыре года да уйдут в мир, дабы предать и преданными пасть"…"
"…В год тысяча восемьсот восьмой в первый день лунаса за други своя отдали долг крови свои нареченные Глен, Кэмрон. Младые нареченные Юэн, Уиллиг. Да пребудут вечно в свете и покое…"
"Мда… Просто не летопись, а какой-то сборник трагедий… Одни "да пребудут вечно в свете и покое", — подумал я, машинально поглаживая льнувшую к рукам хорошо выделанную кожу страниц.
Ворочавшаяся в голове мысль наконец выкристаллизовалась. "Даже крысы здесь не выживают" — всплыли в памяти слова старосты. Осознав, к чему именно сейчас прикасаюсь, я в ужасе захлопнул книгу и с отвращением стал тереть ладони о сюртук, пытаясь легкой болью перебить память о приятных тактильных ощущениях.
Глава 86. Темные страницы истории. Часть IV
Сев на место, я вопросительно посмотрел на старосту.
— Да. Ты правильно догадался. За счет выкачивания из нас магии и самой жизни укрепляются стены, расширяется площадь и компенсируется постоянное перемещение волшебников "в" и "из" сокрытого. Но иногда, по разным причинам, магии может не хватать. И тогда… Тогда приходит время отдать Долг Крови. Мужчины стараются сделать это первыми, чтобы увеличить срок жизни своим женам и детям. Из-за этого девочки здесь становятся матерями очень рано… Правда, есть в этом и положительный момент. Дети с рождения вынуждены жить при постоянном агрессивном оттоке магии. У них очень быстро вырабатывается привычка терпеть, прятать свою силу или активно сопротивляться ему. Благодаря этой своеобразной тренировке, долгой и безжалостной, когда такие волшебники попадают в обычный мир и берут в руки волшебную палочку, то превращаются в сильнейших магов. Да-да! Ты все верно понял: родившиеся тут люди, особенно не в первом поколении, — потенциально младшие братья Мерлина! По силе. И дети от таких волшебников очень сильны. Более того, кровь их абсолютно чиста! Проклятые, как и обладатели гнилой, сгорают первыми…
— А те, кто не вырабатывают? — спросил я, уже догадываясь, что услышу.
— Что не вырабатывают?
— Ну эту самую привычку терпеть, прятать или сопротивляться…
— Ах эти… Умирают, что же еще? В младенчестве. В детстве. В юности. До зрелости даже из самых стойких доживают считаные единицы. А наружу, где жить можно дольше, попадает еще меньше. Это самое лучшее и самое страшное, что может произойти с родившимся здесь, — попасть наружу.
— Чем тогда такое лучше Азкабана? И что, приговоренные к изгнанию ирландцы дружно побежали в этот концлагерь, топить собой Министерство магии? — наконец сформулировал я мысль, которая долго не давала мне покоя. — Что-то мне в такое не верится! Я бы на их месте сражался до последнего, чтобы хоть кого-то из врагов утянуть за собой, но не сдохнуть, как овца на бойне! Раз уж терять все равно нечего!
— О! Именно поэтому у Гесфестуса все и получилось! Если Лонгботтом отлично разбирался в деньгах и мышлении политиков, то Гор отлично знал воинов. Он сам был таким, так что ему не требовалось долго искать ответ на вопрос, как именно восставшие будут действовать в той или иной ситуации. Ему достаточно
