Приручить королевича (СИ) - Антонина Львовна Клименкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В теории это было довольно простое колдовство: на каждый туесок следовало набросить чары-паутинку с запретом на изменение содержимого. В полностью закупоренном ограниченном пространстве добиться необходимой стабильности было нетрудно. В теории. На практике же Варю, согласившуюся из интереса помогать, поджидали закономерные трудности.
— Не выпускай столько энергии! — подсказывала по ходу дела мадам Росана. — Легче, ниточками! Вот так, правильно… Теперь заматывай весь туесок, чтобы ни одного пятнышка пустоты не допустить. Хорошо, правильно… Теперь будь внимательна! Ставь печать сохранности ровно до момента, когда откроют крышку — и еще две недели после этого. Двух недель хватит, чтобы успеть приготовить из этих фруктов начинку для пирога или что угодно, чтобы съесть — и чтобы еда прошла через организм и естественным образом оказалась в отхожем месте.
— Фу!.. — скривилась принцесса, в поте лица «закатывая банку за банкой», пока Варя с Росаной над первым туеском колдовали.
— Не фукайте, ваше высочество! Если используете чародейство, извольте просчитывать все последствия вашего заклинания! Представьте, что случится, если вы ошибетесь? Человек — может быть, вы сами! — съест неверно запечатанный плод, а он начнет гнить прямо в желудке! А что, если это случится на празднике? И отравятся десятки людей! Мы, женщины, должны быть хранительницами…
— …семейного очага, — вырвалось у Вари.
— Правильно! — подхватила Росана с горячностью. — Мы делаем эти заготовки, чтобы долгой зимой вкусно кормить мужчин и баловать детей! Наши простые и полезные чары должны приносить радость и пользу! Именно поэтому мы обязаны быть вдвойне — нет! в сотни раз более осторожными, чем… Даже чем маги-погодники!
Неторопливо склоняющееся к горизонту золотистое солнце окрашивало синеватую зелень сада в ярко-изумрудные оттенки, в то время как удлиняющиеся тени делались всё синее до фиолетовости. Птицы перекликались по верхушкам крон, будто делились между собой новостями, перед тем как лечь спать. Всяческие бурундучки-летяги и полосатые мини-шиншиллы с веселым стрекотом сновали вверх-вниз по стволам, утаскивая в гнезда и норки перезревшие плоды, оставленные на ветках специально для них, чтобы неспелые не грызли. В общем, вечерняя дачная идиллия. Легкий ветерок, пряные запахи трав и листвы, нотка влажной от полива почвы — и сладкие ароматы свежих фруктов…
Варя взорвала свою первую «консервную банку», превратив содержимое в брызги пюре. Сложновато было справиться с практически ювелирным плетением тончайшего, как паутинка, колдовства. Особенно с непривычки. Поглядев с завистью на второй десяток туесков, идеально получившихся у принцессы, Варя грешным делом подумала, что со слабым даром бытовая магия дается легче… Но нет, завидовать на самом деле было нечему — Зореслава под тоненьким платьем успела взмокнуть от усердия, хоть отжимай.
— Для первой пробы неплохо, — утерев лицо от ягодной «маски», похвалила Варю мадам Росана. — С практикой всё получится! Нужно лишь немного терпения.
Служанки огорченно зароптали — не для того они возятся с урожаем, чтобы туески взрывали у них на глазах! Но принцесса и гувернантка на них шикнули, чтобы не отбивали своим нытьем у новенькой охоту к познанию и совершенствованию.
— Погодите, что-то я не пойму! — решила Варя немного отдохнуть от упражнений и порассуждать. — Если на фрукте лежит печать сохранности — как его можно приготовить и съесть? Его ж тогда нельзя ни ножом разрезать, ни зубами пережевать! И тем более переварить в животе. Раз он должен быть целым, неиспорченным и свежим, точно как сегодня. Разве это логично?
— Кстати да! — остановилась перевести дух и принцесса. — Я тоже об этом думала. Раз так, то выходит, что всё-таки эти чары замедляют время? Фрукт остается таким, как сегодня, ровно столько, сколько нам это нужно. Как будто мы передаем его через портал, но не сквозь расстояние, а через полгода времени!
— Вот-вот! — поддакнула Варя.
— Девочки! Зайчики! — всплеснула руками мадам Росана, окончательно сдавшись и расстроившись. — Идите вы с вашими умозаключениями к Чуролюту! Я старая простая колдунья — как меня учили, так я и вам передаю эти знания и навыки. Вот что угодно мне говорите, а всем известно, что время ни замедлить, ни остановить нельзя. Хоть на ноготок! Хоть на волосок!.. Итак, вы будете дальше заниматься, барышни, или мне уйти?
— Будем! — неохотно промычали Варя и Зореслава.
Со следующим туеском у Вари вроде бы начало что-то получаться. Нет, она всё еще ничего не поняла, но на интуитивном уровне что-то почуяла… Самым сложным для нее оказалось дозировать свою лихо рвущуюся силу — словно лить из ведра в чашку по капельке.
— Нет, не выходит! — вовремя остановила себя Варя, умудрившись не взорвать емкость, а лишь сорвать крышку и взболтать содержимое в заготовку для джема. Одна из служанок со скорбным видом унесла это безобразие на кухню к бабе Вере, чтобы не пропало зря.
— Что ж, для начала у тебя неплохо получается, — снова вздохнула мадам Росана. — Ты же говоришь, что силы в тебе проснулись лишь месяц назад? Тогда ты достойна отдельной похвалы! Помню, как бушевала моя дорогая Яснолика Краса! А было ей тогда годиков пять или того меньше… Ох, все во дворце ходили по струночке! Только дядек своих слушалась, никого больше — всех в кулачке держала!
— Да с Красой и поныне так, — фыркнула Зорька.
— Это она о ком? — шепотом спросила у принцессы Варя.
— О своей первой ученице, королевне Вольнополья. Зря она ее вспомнила! Вечером опять рыдать будет…
— Почему? — растерялась Варя.
— Потом расскажу! Надо бы ее отвлечь чем-нибудь…
— Ага, сейчас!
Тут Варя сообразила мигом: обернулась к помрачневшей гувернантке:
— А покажите мастер-класс? Может, на вашем примере я лучше пойму принцип консервной печати!
— Ой, не надо было!.. — только успела пискнуть Зорька. Съежилась, как будто Варя выдернула чеку из гранаты.
Мадам Росана печально улыбнулась:
— Зайка, если б я могла, разве я не помогала бы сейчас ее высочеству?
В доказательство она взяла первый попавшийся плод — мятный белый персик-редьку — сжала в кулаке… и из руки высыпалась на землю струйка пепла.
— Увы, — продолжала Росана, глядя Варе в глаза, — такова наша участь: женщина обязана порождать жизнь! Колдунья, однажды свершившая убийство, выворачивает саму себя наизнанку. Ее сила никогда больше не сможет воссиять былой чистотой и благостью. Знаешь ли, скольких людей довелось убить мне? У-у!.. Поэтому ничего у меня больше не выходит, кроме как уничтожать и обращать в пепел и смрад…
Вздохнув, она подхватила со стола еще один редько-персик, с хрустом вонзила в него зубы — и, чавкая, отдала служанкам приказ продолжать без нее.
— Утомили вы меня! — хохотнула она на
