Иди через темный лес. Вслед за змеями - Джезебел Морган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Талисманы Яги с каждым шагом наливались тяжестью и тянули вниз, словно оковы с гирями. Когда я не смогла поднять руку, чтобы отмахнуться от пепла, я сорвала кольцо с пальца, сдирая кожу. Тяжелым и холодным камнем оно осталось в моей ладони. Незачем нести с собой кусочек Нави. Мысленно поблагодарив Ягу (вслух – никаких «спасибо»!), я позволила кольцу скатиться вниз. Беззвучно оно кануло в темноту, а следом за ним последовали оба браслета, пояс и обруч. Мне даже дышать стало легче.
Запах дыма и гари стал сильнее, впереди мелькнуло красноватое зарево. Я прищурилась и ускорила шаг.
– Вы тоже это видите?
– Мы видим тебя. – Пальцы шамана легко мазнули меня по плечу.
– Угу, – буркнула Марья, шмыгнула носом. – А еще воняет здесь. Словно кто-то разбил сотню тухлых яиц!
Обоняние у сестры всегда было лучше. Только через несколько шагов я сама ощутила удушающий серный смрад. Жар становился невыносим, по виску щекотно скатилась капелька пота.
– Вот только не говорите мне, что мы дошли до ада и нас сейчас черти с вилами встретят!
Дышать приходилось тяжело и медленно, и я жалела, что не прихватила сюда флягу с водой. Горло пересохло, и горячий воздух при каждом вдохе наждачкой проходил по нутру.
Всполохи становились все ближе, раскаленный воздух дрожал перед глазами, размывая языки пламени впереди, и они казались сплошным бурым потоком.
Это и был поток. Река темного гудящего пламени неслась сквозь темноту подземного мира, отрезая нас от выхода в мир живых. Языки огня вздымались волнами, захлестывали тонкий, докрасна раскаленный мост. В мареве, в пляске теней и алого пламени невозможно было разглядеть, что же по ту сторону реки.
Когда жар стал совершенно нестерпимым, я все-таки остановилась.
– Река Смородина и Калинов мост, – с мрачным удовлетворением произнес Финист и встал рядом со мной. – Признаться, я так и не верил, что мы сможем сюда добраться.
Марья высунулась вперед, но сразу же отшатнулась обратно, мне за спину, морщась и потирая нос.
– Отлично. – Я скрестила руки на груди. – Мы дошли. Что твой план предусматривает на этот счет?
– А что тебе говорит твоя интуиция, о свет наш путеводный?
Пока мы вяло пререкались шаман, как зачарованный шел вперед, словно не чувствуя обжигающего дыхания реки. Шкуры на нем уже начали дымиться и тлеть, но он продолжал механически шагать, пока не подошел к мосту. Я кинулась за ним, чтобы остановить и оттащить прочь, но не успела. Марево дрогнуло, размыло очертания пышущего жаром моста, и он изогнулся, как огромная змея. Поднялся на хвосте, гигантский, ужасающий, полыхающий алой и рыжей чешуей, такой яркой, что огненная река рядом с ним казалась его тенью, не более. Открыл глаза, белые-белые, как раскаленный металл. Уставился на нас.
– О боже, – выдохнула я, забыв все правила и запреты. Но здесь они уже не имели силы, как и законы леса. Рядом с огромным пылающим змеем не было места для иных законов, кроме его собственных.
– Надо же, – голос его потрескивал, как костер, облизывающий крупные смолистые поленья, – новые глупцы на обед пожаловали! Давно, давно никто не приходил, меня не будил! Я даже имя храбреца запамятовал. Они, храбрецы, любят перед смертью представиться, имя свое прокричать погромче! Воспитанные, не иначе!
Змей расхохотался, довольный своей шуткой, огромным языком обмахнул морду. Прищурился, разглядывая наши фигурки, мелкие и жалкие рядом с ним.
– А вы, маленькие человечки, вы воспитанные? Будете свои имена называть, моей смертью себя величать?
– Молчи! – едва разжимая губы, взмолился Финист, сжимая кулаки и что-то пристально высматривая за спиной огненного змея.
– Я не для того в Навьем царстве хранила имя в тайне, чтобы в подземном мире выболтать его первому, кто спросит!
Змей склонился над нами, пристальнее меня разглядывая. Обжигающий воздух хлестнул по лицу, я зажмурилась, защищая глаза, чувствуя, как кожа покрывается волдырями ожогов.
– Смело, – наконец выдохнул змей, – хоть и бессмысленно. Я все равно проглочу вас всех, с именем или без.
Я нервно закусила губу, пытаясь быстро что-то сообразить, придумать, найти выход из этой ситуации. Уйти? Обмануть? Торговаться? Но что я могла предложить ему?
– Если хочешь сожрать нас, начни с меня.
Голос шамана прозвучал резко и неожиданно, как удар хлыстом по воде, он перекрыл и гудение пламени в реке, и свистящее дыхание змея.
– Вот как? – Змей удивленно прищурился, сжался в тугую спираль так, что его острая морда оказалась на одном уровне с лицом шамана. – Ну как я могу отказать смельчаку в такой просьбе?
– Что?! Шаман, нет! Не надо!
Он обернулся, грустно и виновато развел руками:
– Это и есть мое испытание. Прости.
Змей торжествующе распахнул пасть и стрелой рванулся вперед. Я зажмурилась и вцепилась в плечи Марьи, не желая видеть смерть друга.
Он даже не вскрикнул.
Что-то вцепилось мне в плечи, поволокло вверх. Прежде чем я успела испугаться, услышала отчаянное:
– Держитесь крепче!
Финист обернулся мертвым соколом, огромной птицей, его желтоватые острые когти бережно сжали меня и Марью. Пока змей отвлекся, заглатывая шамана, Финист на огромной скорости рванулся над ним, на ту сторону огненной реки.
Бесполезно. Пламя взметнулось, объяло нас ослепляющим коконом, сдирая одежду с тела, а плоть с костей, выжигая мысли, воспоминания и эмоции, пожирая саму нашу суть и оставляя вместо нее белое-белое пламя. И в этом пламени остались только два чувства: бескрайняя боль о погибшем брате и исступленное желание уберечь сестру.
Я жмурилась и кричала, и пока чувствовала тело – прижимала к себе Марью, не желая перед неминуемой смертью выпускать ее, только обретенную, из рук. Мы все еще летели: когда пеплом осыпались перья, кажется, одни только злоба и воля Финиста несли нас вперед.
Но в конце концов иссякли и они.
Когда затихли свист воздуха и вой пламени, гневный рев змея и мой крик, когда пропали все звуки, словно их просто отключили, я успела подумать «вот и все». Сейчас исчезнет боль, словно стертая ластиком, растворятся страхи и сомнения, останется только Марья в моих руках – единственно важное, единственно ценное. И лес, и Финист останутся позади, останутся жутким сном, пусть этот сон и превратится в бесконечную тишину смерти.
Сердце еще успело пару раз заполошно стукнуть, а потом
