Хедлайнеры - Александр Кушнир

С дружественного лейбла “CD Land” Бурлаков похитил Сергея Козина, который на долгие годы стал концертным директором “Троллей”. Из Владивостока Леня выписал целый десант друзей: Пашу Бабия, Юру Ложечника, Кирилла Бабия. Нас было мало, но в тельняшках, – так мне тогда казалось…

Я по-прежнему выполнял обязанности “ответственного за связь с общественностью”. Или что-то в этом роде. 30марта 1998 года я разослал по всем СМИ сообщение про образование нового пластиночного лейбла “Утекай звукозапись”, в котором Бурлаков являлся финансовым директором, а Лагутенко – президентом.

“Я считаю, что „Утекай звукозапись“ – не игрушка для удовлетворения амбиций, – заявил в одном из интервью Лагутенко. – Это действительно предприятие, пусть маленькое и независимое, но которое должно хорошо и плодотворно работать. В расчете на собственный бюджет мы не собираемся нагружаться кучей имен и коллективов. Мы не собираемся издавать дешевые записи. У нас все будет хорошо и правильно”.

“Меня всегда поражало количество бесполезных сотрудников, равнодушно взирающих на посетителей в разных звукозаписывающих компаниях, – признался впоследствии Бурлаков. – Мой первый учитель по русскому бизнесу говорил: „Заведя офис, фирма разваливается“. В результате мы решили не заводить никаких офисов, а общаться между собой по интернету, а также с помощью старого доброго телефона”.

Так рождалась романтическая версия происходящего. Нашей штаб-квартирой по-прежнему оставался “Мумий Дом” в Балашихе. Теперь, правда, в нем жила целая коммуна: музыканты, обслуживающий персонал, родственники. Вскоре к ним добавились участники владивостокской группы “Туманный стон”, дебютный альбом которой Илья планировал записать в Лондоне весной.

Это был первый продюсерский проект тандема Лагутенко–Бурлаков. Их мотивация была очевидна – помочь прорваться землякам, с которыми они сидели в глухом андерграунде еще в конце 80-х. Это желание выглядело по-человечески понятно – в свое время “Туманный стон” помог “Троллям”, делегировав в их ряды басиста Сдвига. Теперь настало время отдавать долги…

После “Туманного стона” мы готовились провести презентацию группы “Deadушки” (актуальную электронную модификацию культовой питерской команды “Странные игры”), которая еще в 96 году стала экспериментировать с эстетикой Prodigy. Они значительно опережали время, и это интриговало…

Креатив, придуманный Бурлаковым к презентации, зашкаливал за все мыслимые отметки. Со стороны все выглядело максимально сюрреалистично: пустой павильон одного из корпусов ВДНХ, в нем висит огромный экран, с которого толкают телеги Рахов и Сологуб – идеологи “Deadушек”. Самих музыкантов в здании не было, зато был замаскированный от мирской суеты Илья Лагутенко. Он выполнял роль таинственного телефониста, который помогал осуществлять звонки в Питер – с целью пообщаться с группой “Deadушки”. Журналисты медленно сходили с ума, но при этом соглашались, что такой странной презентации они еще не видели. В конце акции барабанщик “Троллей” нашел на улице новенький видеомагнитофон, который, по-видимому, вывалился из проезжавшей мимо машины. После чего все поняли, что “Утекай звукозапись” – это такая страна чудес, которая живет по своим законам.

Многие псевдоэксперты считали, что нас на рынке “слишком много”, но наиболее дальновидные видели в этом новые тенденции и веяние времени.

“„Мумий Тролль“ – группа вообще нелогичная, – признался в одном из интервью Артем Троицкий. – Вопреки всякой логике они построили схему релизов своих пластинок – выпустили за очень короткий срок много альбомов. С точки зрения грамотного рекорд-бизнеса это шаг абсурдный. Тем не менее дела у них идут совсем неплохо... Я считаю Леонида Бурлакова очень талантливым предпринимателем. Илья Лагутенко – исключительно талантливый артист. В любом случае, они не пропадут, и все, что они могут потерять, – это только деньги. Вообще деятельность „Утекай звукозапись“ была одной из самых симпатичных черт 1998 года”.

Со стороны это выглядело именно так. Но Троицкий многого не знал. Основным источником доходов, на которые осуществлялась деятельность “Утекай звукозапись”, являлись гонорары от концертов “Троллей”. Недрогнувшей рукой Бурлакова они отправлялись в казну нового лейбла, оставляя участникам концессии лишь незначительный прожиточный минимум.

У Лагутенко не было квартиры, у Бурлакова – машины, у меня – нормального компьютера. Роль мобильного телефона выполнял старенький пейджер, подаренный пресс-службой “Радио Максимум”. Но при этом в наших рядах царила немыслимая эйфория, связанная с успехами “Троллей”, у которых, казалось, получалось буквально все. По-видимому, мы считали, что изобрели формулу успеха, по которой любую группу можно вывести на первое место в хит-параде. Это была дикая иллюзия, с последствиями которой мы столкнулись буквально через месяц.

В августе 98 года грянул кризис, и для нас это оказалось страшным ударом. Вскоре мы сидели практически без денег. Я, в частности, жил на шальные гонорары, полученные за спецвыпуск “Звездного журнала”, целиком посвященного “Троллям”.

В какой-то момент нам даже пришлось отказаться от аренды “Мумий Дома”. Я придумал наглую телегу, что нас достали фанаты и поэтому музыканты переехали в другое место. Эту “новость” подхватили все уважающие себя издания, да и неуважающие тоже. В итоге получалась анекдотичная ситуация – “Тролли” возглавляли хит-парады, “Утекай звукозапись” считался самым актуальным лейблом, а мы сидели практически на голодном пайке. Не выдержав тягот подобной жизни, “Мумий Тролль” покинула Олеся Ляшенко, у которой концерты являлись единственным источником дохода. Ей просто не хватало денег на жизнь.

Бурлаков, узнав о решении Ляшенко, рвал и метал. Год назад он мечтательно говорил в одном из интервью: “Олеся в ближайшие десять лет от нас не уйдет – это точно”. Самое мягкое выражение, которое я слышал от него после ее отъезда во Владивосток: “Крысы бегут с корабля”. Бывало и похуже.

Чтобы хоть как-то смягчить последствия, мне пришлось журналистам лить в уши клей, рассказывая про зимнюю сессию Олеси в Дальневосточном университете. Мне всегда была симпатична бэк-вокалистка “Троллей”, – заметая следы ее отъезда, я чувствовал себя чуть ли не предателем. С другой стороны, вбросив в массмедиа версию “зимней сессии”, я сознательно не сжигал все мосты, оставляя Олесе пространство для маневра.

Илья Игоревич крепился и делал вид, что ничего не произошло. Но когда журналисты все-таки раскусили изменения в составе “Троллей” и начали жалеть о заячьих ушках, которые носила на концертах незабвенная Олеся, Лагутенко немного по-людоедски отозвался: “Уши-то остались!”

…Мои отношения с Бурлаковым переживали очередной расцвет упадка. Причем не из-за денег. Все началось с того, что на очередной планерке Лагутенко продемонстрировал привезенный из Лондона фотоальбом, посвященный нашей любимой группе Kula Shaker. Я сдуру сказал, что английский текст про Kula Shaker – говенный, да и дизайн можно придумать более прогрессивный. Мол, и дизайнер у меня имеется, и я знаю человека, который мог бы быстро написать какую-нибудь веселую “Правду о Мумиях и Троллях”. На тему человека – это я так удачно пошутил, имея в виду себя.

Как ни странно, меня поняли. Лагутенко задумчиво сказал: “Интересно-интересно”, а Бурлаков подозрительно промолчал. Зато на следующий день часов в десять утра он стремительно приехал ко мне домой. Леня выглядел как именинник и брызгал идеями. Все идеи упирались в одно – мол, давай скорее считать бюджет книги про “Троллей”. Покой нам только снился…

Надо отдать должное напористости Бурлакова. Не имея четкого понятия о законах книжного бизнеса, он построил беседу следующим образом: “Все элементарно: существует куча издательств, которые будут счастливы выпустить книгу про „Мумий Тролль“. В общем, так: ты, Кушнир, пишешь книгу. Твои люди ее макетируют, издательство издает, а мы продаем. Делаем это на концертах и через фан-клуб. Вот тебе себестоимость, вот оптовая цена, вот продажная цена, вот прибыль. Никаких проблем!”

Первоначально проблем действительно не было. Я оперативно брал интервью у “Троллей”, а мои бойцы под руководством дизайнера Саши Коротича макетировали написанные по ночам тексты. Вскоре мы нашли столичное издательство, которое печатало книги в дорогой, но очень качественной типографии в Хельсинки.

Мы вывели макет на пленки и планировали презентовать “Правду о Мумиях и Троллях” во время выступления группы в “Лужниках”. При поддержке “Московского Комсомольца” на фестивале “Мегахаус” ожидалось около 50000 зрителей – поэтому продажи предполагались соответствующие.

Мы вовремя сделали книгу, издательство ее вовремя сдало в типографию, а типография вовремя напечатала. Мы успевали к фестивалю в “Лужниках”, что называется, с закрытыми глазами. Но тут в дело вмешались простые финские водители, которые умудрились везти тираж из Хельсинки целую неделю – вместо обещанных двух дней. Где они бухали все это время, тайна великая есть…