Аромагия. Книга 1 - Анна Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бледные лица, расширенные глаза и учащенное дыхание зрителей выдавали их состояние.
У меня закружилась голова, и пришлось впиться ногтями в ладони. Боль несколько меня отрезвила, и дальше я досматривала представление уже почти спокойно. Театр одного актера в исполнении Исмира завораживал, заставляя забывать о действительности, увлекая в придуманный мир. Надо думать, дракон искренне наслаждался происходящим.
Исмир под разными углами рассматривал стекло, затем повернул его так, чтобы было видно всем присутствующим. Оно оказалось непрозрачным – гладкую поверхность затянули кружевные морозные узоры, отчего-то не таявшие от тепла рук.
– Взгляните, – предложил Исмир негромко, не отвлекаясь от своего занятия. – Это стекло из ванной комнаты госпожи Бергрид, откуда я вынул его полчаса назад. Видите, лед все еще не растаял? – Он на мгновение умолк, убедился, что аудитория завороженно внимает, и продолжил: – А знаете ли вы, что лед умеет говорить? Он многое помнит и о многом может поведать. Раз уж никто из вас не соизволил признаться, давайте спросим у льда…
Последнее слово он выделил интонацией, словно говоря о стихии, а не о крошечном ее осколке. И столько нежности, столько благоговения звучало в его голосе, столько тоски, что кто-то негромко всхлипнул (и я с огромным удивлением обнаружила, что это был доктор Ильин!).
Исмир тем временем начертал на стекле какие-то таинственные знаки и отпустил его.
– Ах! – слитно вздохнули люди, но оно не разбилось – осталось преспокойно висеть в воздухе, словно на невидимой подставке.
Дракон плавным взмахом заставил его отлететь подальше, в незанятый угол, и заговорил, роняя непонятные слова, словно градины. И, повинуясь его воле, вокруг сгущался туман, в котором проступали очертания незнакомой комнаты: рукомойник, ванна на львиных лапах, пушистый бежевый ковер, яркая мозаика на стене, букет хризантем в напольной вазе и словно намеренно подсвеченная полочка с многочисленными флаконами и коробочками. Место это было мне неизвестно, но, судя по удивлению на лицах слуг, они его узнали.
Вот отворилась дверь, и вошла женщина, которая принялась наводить порядок. Потом появилась дама лет сорока, судя по властной манере и известному сходству с виденным мной портретом, хозяйка дома. Первая женщина (видимо, личная горничная) начала ей помогать, и Исмир шевельнул пальцами, словно пролистывая ненужные события. Вот ванная снова опустела…
Прошло несколько минут, за которые в том, иллюзорном, мире миновали часы. Дверь снова распахнулась, впуская домоправительницу, которая двигалась неловко и дергано, будто повинуясь пальцам неумелого кукловода. Вот она замерла перед полочкой с притираниями, медленно протянув руку, взяла прозрачный пузырек, откупорила крышку и, помедлив мгновение… вылила его содержимое в раковину!
От этой картины люди будто проснулись: задвигались, переглядываясь и перешептываясь, и постепенно все взгляды скрестились на бледной как мел госпоже Халлотте. Это была вовсе не сияющая бледность драконьей кожи, а усталая тусклость.
– Ну что смотрите?! – не выдержала домоправительница, и голос ее напоминал воронье карканье. – Да, я вылила капли! И что? Это он, он во всем виноват! – Она обличающе ткнула дрожащим пальцем в сторону господина Колльва. – Что только нашла наша милая госпожа в этом… этом… простолюдине?! Она подобрала его, как котенка на помойке! Вымыла, обогрела, приласкала! А он, неблагодарная скотина! Да вы только гляньте на него – потный, вонючий, как последняя судомойка! Чемпион, тоже мне!
Она тяжело дышала, с ненавистью глядя на господина Колльва, который стиснул зубы и медленно поднялся.
– Значит, это вы отравили Бергрид? – спросил он тихо. – Только для того, чтобы избавиться от меня?!
Халлотта молчала, всем своим видом демонстрируя презрение.
– Не думаю, – вмешалась я, вставая. – Она хотела свалить вину на вас, но не стала бы ради этого давать яд своей обожаемой хозяйке. К тому же вы сами видели – она вылила капли в раковину, а не в питье госпожи Бергрид.
Он глубоко вздохнул и, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать, прорычал:
– Тогда кто? Кто?!
– Не знаю, – призналась я уныло. – Увы, не имею ни малейшего представления. По всей видимости, яд добавили в кувшин с водой.
– Нет! – подал голос доктор Ильин, о котором, признаюсь, я успела забыть. – Я проверил воду, она чистая!
– Вы убеждены в этом? – уточнил инспектор, вставая рядом со мной. – Вы ведь раньше утверждали, голубчик, что госпожу отравили глазными каплями, а нынче выясняется, что такого никак не могло быть…
Лицо доктора налилось кровью еще на «голубчике», и, разумеется, молча снести словесную пощечину он не мог.
– Убежден! – выкрикнул он, и у меня перехватило дыхание от душного запаха иланг-илангового масла для волос вкупе с негодованием, напоминающим на нюх острую томатную пасту. – Хотите – я немедленно выпью эту воду! Всю, до капли, на ваших глазах!
Хм, это уже серьезнее. Доктор нисколько не походил на потенциального самоубийцу. Инспектор, привычно склонивший голову к плечу, очевидно, придерживался того же мнения.
– Выходит, все же господин Колльв, – со вздохом признал он, не обращая внимания на означенного господина, замершего посреди комнаты. – Раз уж его жена сама резала торт и сама же наложила его себе на тарелку, а вода ни при чем… Значит, дело в какао!
– Йотун вас всех раздери! – заорал Колльв внезапно. – Давайте, вешайте на меня всех собак! Снобы проклятые! Как же, простой призер Улльских[23] игр, который выгодно женился на старухе! Вы же ничего, ничего не понимаете!
И опустился на ближайший стул, закрыв лицо руками. Плечи его вздрагивали, и резкий запах лука подсказывал, что вовсе не от смеха…
Я бросила взгляд на слуг, на лицах которых читалась вся гамма чувств: от ненависти и злорадства до робкого сочувствия.
– К-хм, – откашлявшись, инспектор Сольбранд предположил: – Может, она отравилась по ошибке? Или, скажем, ребенок пошутил?
– Хельга не могла! – хором вскричали Эрна и господин Колльв, ради такого случая отнявший ладони от покрасневших глаз.
От свежего пряно-древесного аромата куркумы, меда и сладкой ванили у меня запершило в горле. Надо думать, в каком-то смысле слухи не лгали: гувернантку и хозяина объединял ребенок, только совсем в другом смысле.
– Инспектор, – прервал дискуссию бархатный голос дракона, – полагаю, при слугах не стоит это обсуждать.
– Хм… – Полицейский смешался. В запале он действительно позабыл о присутствии посторонних. – Да, вы правы. Слуги могут разойтись по местам, а вас, господа и дама, – учтивый кивок в мою сторону, – я попрошу остаться…
Пока обладатели лишних глаз и ушей покидали комнату, я подошла к дракону, который удобно устроился на широком подоконнике и наблюдал за происходящим из-под полуопущенных век.
