Легенда о Горном Льве (СИ) - Веха Анастасия

Другие девушки сгрудились вокруг Маисы. Она потрясла коробочку и открыла. Внутри были косточки животных: разной формы и размера. Она стала высыпать их на шкуру, где мы сидели. Волосы на голове зашевелились. Словно нечто потустороннее вошло в шатёр и скользило по воздуху за нашими спинами.

Заплакал Заидар. Беатрис тут же поднялась и пошла к кроватке, взяла ребёнка на руки и стала качать. Маиса нахмурила бровки и потеребила нижнюю губу пальчиками.

— Ну что? Что ты видишь? — нетерпеливо шепнула Вакхида, девушка с длинными, чёрными волосами. Она была очень красивой, молодой и гибкой, словно львица.

— Богиня говорит, что дело сложное. Не могу понять её, — призналась Маиса. — Наверное, трудные бои. Задержатся ещё…

Лейла фыркнула, отвалившись на подушки. Она закинула ногу на ногу. С недавних пор она носила штаны, как принято у кочевников, хотя и надевала поверх платье.

— Ерунда полная ваши гадания. Надо просто ждать, — сказала подруга, заложив руки за голову. — Не могут же они все там слечь? Вернутся, и спросим, кто победил. А пока уймитесь и ложитесь спать, болтушки!

Мы хмуро взглянули на неё. Не понять ей, что значит бояться за любимого. Ох, и давно у неё такое чёрствое сердце?

— Дай его мне, голодный, наверное, — попросила Маиса. Беатрис дала ей сына. Кочевница обнажила грудь и приложила ребёнка. Оглядела нас. — Всё равно страшно, девочки. Меня же убьют тут, если он не вернётся!

Маиса стала плакать, а мы кинулись успокаивать. Я уже стала думать, как повезу всех желающих в Бергсланд, если вдруг что-то случится с их мужьями и станет неспокойно в стойбище кочевников. Потом представила, что мне принесут Зига на щите, и придётся хоронить его в степи. Сама чуть не заревела. Потом заставила себя успокоиться.

Я княгиня. Я позабочусь обо всех нуждающихся, назначу наследника и только потом лягу в курган со спокойной душой. Но в курган не хотелось! Я ещё так мало пожила. Боги, верните его живым!

Ночью я жарко молилась. Ночевали мы в одном шатре, так было спокойнее. Девочки сбились кучкой на одеяле и тихонько болтали, а я всё не могла успокоиться. Помолилась Праотцу и Старой Матери, потом вспомнила о Господе, которого советовал просить о помощи Исак. Помолилась и ему. Тогда, наконец-то, ощутила что-то вроде чувства выполненного долга и пошла к девочкам. Легла на краю около Беатрис и Маисы. Они укрыли меня меховым одеялом. Все молчали, но никто не спал, я слышала по дыханию.

— Что-то не спится, девочки, — заговорила Маиса. — Может, поболтаем?

— О чём? — лениво спросила Вакхида с другого конца ложа.

— Не знаю, посплетничаем? Давайте каждая расскажет, в каком самом необычном месте занималась любовью?

У меня лицо загорелось. Я услышала, как охнула Беатрис около меня.

— Боги, что за вопросы такие? — буркнула я, смущённая. Никогда не решилась бы задавать подобные вопросы, но Маиса… такая невинность с виду, а на деле та ещё штучка.

Понятно, почему Рассог не дал ей сбежать.

— А что за вопросы? Интересно же! — невинно пискнула Маиса. — Будет весело, обещаю!

— Тогда сама и начинай, — хмыкнула Вакхида.

Маиса немного помолчала. Я слышала, как она дышит около моего уха, чувствовала её тёплый бочок рядом. Было темно, только угли тлели в чанах, создавая тепло.

— Это было на лошади, — заговорила Маиса. Я услышала, что она улыбается. Мне стало жарко. Даже уши начали гореть, потому что она начала рассказывать подробности: — Мы ехали впереди всех, оторвались, а он ласкал меня пальцами. Я думала, что этим всё и кончится, но нет.

— Боги, бедная лошадь! — хохотнула Лейла. Мы тоже засмеялись.

— Было так страшно, что кто-то увидит, — призналась Маиса. — Всё-таки мы уехали не так уж далеко. Но так будоражило это чувство!..

— Что поймают? — подала голос я.

— Ага, так возбуждает. Я никогда не испытывала такого удовольствия, как в тот раз. Давай ты теперь, Катерина, — сказала Маиса.

Ох, я даже не знала, что можно говорить вслух такие вещи. Зиг бы убил меня, если бы знал. Он там воюет, рискует жизнью, пока я распускаю слухи, сплетница. Но раз уж начали… Я почесала лоб, стесняясь рассказывать настолько непристойные дела. Темнота давала смелости, поэтому я всё же заговорила:

— На столе достаточно необычно?

— Вполне. И как? — заинтересовалась Маиса, толкнув меня в бок. — У нас нет столов, но я всегда хотела попробовать.

— Не очень удобно, если честно. Я лежала на животе, а он был сзади. А ещё отшлёпал меня, — вспомнила я. Неожиданно внизу живота защекоталось. Тело помнило тот раз, и я вдруг дико захотела повторить. — На кровати мне больше нравится, со стола я потом упала. А ещё больно груди, жёстко.

Девочки помолчали. Я вдруг поняла, что увлеклась, и мне стало жутко стыдно. Но потом Вакхида сказала:

— Спасибо, что предупредила. Теперь я рада, что столов у нас нету и не появятся! — Мы снова посмеялись. Углы сгладились. Потом снова заговорила Вакхида. — У меня было в лесу. Комары искусали, жуть! Весь зад загрызли, а ещё даже там внутри!

Вакхида с чувством выругалась. Все начали хохотать, а она всё жаловалась, как было жутко неудобно, холодно и противно, и как она разругалась из-за этого со своим. Я порадовалась, что меня боги уберегли. Теперь буду знать, что лес — не лучшая затея.

— Диана, давай ты! Что молчишь? — подначивала подругу Маиса.

— Ну-у… у меня не было чего-то прям интересного, — призналась Диана, совсем молоденькая, миловидная девочка с короткими, до плеч, светлыми волосами и невинными серыми глазами. — Даже не знаю, что рассказать.

— Скромничаешь! — фыркнула Вакхида. — Только не говори, что спишь со своим Савроматом в темноте и под одеялом! Ни в жизнь не поверю, он та-а-акой горячий!

Я не знала Савромата, потому спросила:

— Правда? Что же в нём такого?

— Давай, Ди! Девочкам интересно.

— Ох, мне правда стыдно… — пробормотала скромная Диана. Потом она зашептала громким шёпотом: — У него такие плечи широкие. А ещё руки!.. Жёсткие, особенно когда напряжён. Огромные мускулы, и жилы все видно, синие. Я когда впервые увидела, так испугалась, как тигр! Убить одним ударом может, я знаю. Шею свернуть или челюсть. А он такой хороший со мной. Никогда не кричит на меня, даже если ругаемся. Ни то, что ударить! Не жалею, что сбежала с ним.

Диана рассказала, что отец запер её в доме, когда кочевники напали на её родную заставу. Хотел защитить, но дом загорелся. Она задыхалась, кричала. На помощь пришёл вовсе не отец, а чужой воин, кочевник Савромат — плечистый, загорелый, в шлеме с конским хвостом. Вышиб дверь плечом, отыскал беднягу в огне и вынес на руках из пожара.

— Прям как герой сказки, — заметила я. Меня очень тронула история Дианы, и я даже немного завидовала. Её любовь началась не с насилия, а с подвига. Вспомнила, что Зиг тоже спасал меня из огня. Вот если бы мы начали с этого, глядишь, и жизнь сложилась бы иначе…

Но он был моим врагом, и я начинала с борьбы.

— Я сразу влюбилась, девочки! Бросила всё, и дом, и отца. Отец всегда говорил, что я бестолковая и никто меня замуж не возьмёт. Что я готовлю ужасно, только собак травить моей стряпнёй, — Диана всхлипнула. Я ощущала искреннее сочувствие к ней. У нас словно один отец. — А Савромат ест, что готовлю, и говорит, что очень вкусно! Всегда меня похвалит, поддержит. Тогда он плечо вывихнул, когда дверь ломал, я его сама выхаживала. Не знала, как и благодарить. Он мне жизнь спас.

— Достойно уважения, — заметила я. — Береги его, подруга.

— Я жизнь за него отдам, если понадобится! Никогда его не оставлю.

Выходит, есть и у войны добрые стороны? Война свела двух людей. Я очень хотела, чтобы с Савроматом, которого я не знала, всё было хорошо. Буду и за него молиться в следующий раз!

— А у кого-то было с двумя сразу? — вдруг спросила Лейла, когда мы прекратили восхвалять Савромата.

Девочки молчали, ошарашенные её откровением. Даже Маиса, которая затеяла всё это, молчала, словно рыба. Лейла, единственная из нас, до сих пор была одинокой, но, кажется, ничуть не жалела об этом. Словно простые женские мечты ей были чужды.