Мой новый мир 2 - Геннадий Ищенко

— А войдет? — усомнился Алексей.

— Должен, — не очень уверенно ответил я. — В крайнем случае можно убрать мачты, а то и разобрать надстройку.

— Хочешь навестить материк, откуда летят твари? — спросил он.

— Нет, туда плыть слишком рискованно. Все северное побережье — это масса мелких и крупных островов, мелей и торчащих из–под воды камней. Там нормального мореплавания никогда не было, так, ловили рыбу с баркасов. Я не думаю, что твари летят с материка, скорее, с группы больших островов. Но плавать в тех водах слишком рискованно. Туда хорошо бы на чем–нибудь слетать. Раз долетают не очень крупные твари, расстояние не должно быть слишком большим. Поэтому небольшой самолет или вертолет с вооружением должны долететь. А корабль мне нужен для другого. Я, можно сказать, пообещал заняться торговлей тварями. Только разговор шел не о тех тварях, которые к нам летят, а о динозаврах, на которых можно сделать большие деньги. Наших тварей тоже можно продавать, но на них не будет такой реакции, как на что–нибудь вроде тираннозавра.

— Что–то я не понял, — озадаченно сказал Алексей. — Разве на других материках не такие же твари?

— Там совсем другая жизнь, — ответил я. — По крайней мере, тысячу здешних лет назад материки заселяли существа, во многом похожие на земных динозавров. Есть книги с картинками, так на них изображены не наши твари, а птеродактили.

— Непонятно, как такое может быть, — сказал он. — На Земле в Австралии тоже своя жизнь, но она расположена на большом расстоянии от других материков. А здесь все рядом.

— Завтра будем переправлять БТР для экспедиции, и я поговорю с учеными и послушаю, что они скажут.

— За детенышей динозавров дадут хорошие деньги, — согласился Алексей. — Можно даже продавать яйца, пусть их сами высиживают. Но скоро пройдет новизна, а на земле динозавры сами начнут давать потомство.

— Я на сто лет вперед не заглядываю, — возразил я. — Но лет тридцать, а то и больше, будем в шоколаде. Это на Земле по остаткам восстановили считанные виды, у нас их должны быть тысячи. А океан? Ты можешь представить кальмара длинной в полсотни метров? Или такой же длинны морского змея? Отловить детенышей и пусть откармливают, лишь бы хватило ума не выпустить в свои океаны. Я уже не говорю об исследовании другой морской живности. Представляешь, что смогут накопать биологи? Сами мы этим заниматься не будем, но пустим экспедиции, как уже пустили две. Хотят изучать — пусть платят! Это ведь не просто знания, можно найти массу полезного, хотя бы для медицины. Когда заработают эти проекты, можно будет покупать сложную технику и услуги землян по ее эксплуатации. Самим саям, чтобы до нее дорасти, из–за их неприятия нового потребуется слишком много времени.

— Не такие они консерваторы, если судить по нашей дружине, — возразил он. — От экрана телевизора приходится оттаскивать за уши.

— То дружинники, — сказал я. — Почти все вторые или третьи сыновья дворян. Они давно оторваны от семей и нормальной жизни. Авантюристы по природе, служащие вождю и всецело ему доверяющие. Уже в гвардии это выражено не так сильно. А большинство горожан, не говоря уже о крестьянах, воспринимают новое очень болезненно, даже когда новшества идут сверху. Когда заставляет необходимость, как в случае с винтовками, тогда принимают, потому что некуда деваться. А если такой необходимости не будет, большую часть нововведений начнут саботировать. Нужно время и большие усилия, чтобы это переломить. И как еще себя поведет жречество. Без реформы религии не обойтись. Помнишь, что было в России после такой реформы? И ведь там не затрагивались основы, а у нас придется с них начинать.

— Ладно, это все перспективы, — сказал Алексей. — Скажи, что будешь делать с Аленой?

— Пока ничего, — ответил я. — Эмма этой ночью просмотрела ее память и убедилась, что за этим прыжком на алтарь не стоит ничего, кроме ее желания приобщиться к магии.

— Это что–то меняет? — спросил он. — Зачем давать России своих магов?

— Ты сегодня с Эммой говорил? — спросил я. — Не говорил, а я это сделал первым делом еще до завтрака. С магией жрецов еще возиться и возиться, но кое в чем она разобралась. Энергия восьмого потока не позволяет активно влиять на материальные тела, только на энергетические процессы в живых организмах. Это я тебе пересказываю своими словами, а Эмма говорила немного иначе. Поэтому ты с ее помощью не сможешь открыть канал или, например, влиять на предметы, и сколько бы в тебе ни было сил, не отобьешь ни одного болта. А вот исцелить или наслать болезнь, повлиять на чье–то поведение или мысленно с кем–то связаться — это можно. Поэтому сами жрецы повсеместно использовали обычные семь потоков, а восьмой только против саев. Амулеты сделаны магами и от воздействия восьмого потока не защищают, поэтому жрецы легко могут убить или подчинить любого сая, кроме сильного мага. На магов их сила действует точно так же, только собственная сила мага тут же ликвидирует последствия нападения. А Алена не может пользоваться даже этими куцыми возможностями, только связью. И не сможет, пока мы ее не научим! А мы этого еще сами не умеем, узнали только общие принципы.

— И чему ее будем учить?

— Еще не знаю, — ответил я. — Потом будет видно. Скорее всего, дадим что–нибудь для защиты и исцеления. У нее усилились остальные потоки и прочистились каналы. Для магии этого недостаточно, но наше долголетие она у алтаря выцыганила. Проживет лет двести, только земных, и надолго сохранит молодость. Но для нас Алена опасности не представляет. Она умная девушка и прекрасно понимает, какими жизненными сложностями могут обернуться ее способности, если о них узнают. В ее случае не поможет даже крутой дед, поэтому постарается, чтобы узнали как можно позже. Ее прыжок, если подумать, может нам сильно помочь. Как ты думаешь, найдутся влиятельные люди, которые отработают авансом вечное здоровье, запредельное долголетие и кое–какие магические способности? Вопрос только в том, примет ли их алтарь. Мне кажется, что этот гроб обладает собственной волей. Ладно, с этим со временем разберемся. Ты завтра сам идешь получать оружие?

— Хочу сходить сам. А что?

— Нужно договориться, чтобы нам для пересадочного узла выделили какой–нибудь пустой склад или ангар. Одним словом, любое просторное помещение под крышей. Гнать БТРы своим ходом пятьсот км на север — это дебилизм. Но переправлять российскую боевую технику через американскую территорию — это тоже не самая умная затея. Я вообще не хочу, чтобы они знали об объемах наших военных закупок в России. И так жену уже спрашивали, почему мы не заказываем оружие, а берем только гражданские ружья и винтовки. А я, если честно, не знаю, что у них брать. Патронов для пулеметов докупили, эти их ручные орудия и снаряды тоже взяли, а все остальное лучше брать в России. Качество не хуже, а цены раза в два ниже.

— По многим позициям выигрыш еще больше, — сказал Алексей. — «Тигры» возьмем по сто тысяч за штуку, а в Америке армейские внедорожники потянут в четыре раза больше. Если заняться экономией, надо и гражданскую продукцию брать не в Штатах, а где–нибудь в Азии. Она у американцев отличная, но уж больно дорогая.

— На будущее так и сделаем, — согласился я. — А сейчас лучше переплатить и не париться. Все обговорили? Тогда пойдем, подброшу тебя до нового дворца, а ты по дороге расскажешь, как думаешь использовать Ветрова. По–моему, он уже здоров.

— Игоря буду использовать, как зама по технике, — ответил Алексей. — Он закончил Автомобильно–дорожный институт и потом занимался самыми разными системами оружия. Причем занимался не только на бумаге. При необходимости сможет починить БТР или «Урал», тем более что мы для них набрали и запасные части, и инструмент. Черт, холодно!

Мы вышли во двор к поджидавшей карете. За то время, пока сидели в крепости, ветер усилился так, что его порывы мешали идти, а кроны деревьев небольшого парка с шумом раскачивались, роняя на землю подсохшие ветви.

— Воздух не такой уж холодный, — крикнул я. — А этот ветер ненадолго. Хорошо, что дождей уже не будет до весны, а ветер можно перетерпеть.

Мы забрались в карету, которая покатила к воротам. За нами на лошадях пристроились дружинники эскорта. Лошади недовольно фыркали и отворачивали морды от ветра, а дружинники подняли воротники курток. Мы не стали заезжать в новый дворец, высадили Алексея у ворот и поспешили домой. Я уже покинул карету и прошел в подъезд, когда вызвал отец.

— Можешь зайти ко мне? Это очень важно.

— Только что приехал, — ответил я. — Сейчас зайду.

Когда я прошел в его гостиную, помимо Хонга с Сардеем в ней находился высокий и крепкий мужчина, напомнивший своей фигурой жреца братства. Судя по уставшему лицу и запыленной одежде, он прибыл откуда–то издалека. Здоровяк закрывался магией и, судя по наличию восьмого центра силы, был жрецом. Такое могли определять только сами жрецы, ну и мы теперь. Но и он во мне увидел силу жреца и растерялся. Я прошел в кабинет Ларга и увидел его у окна с какой–то бумагой в руках.