На пути Тайфуна - Александр Калмыков

— Как же они справляются? Ведь это не ЧК времен Гражданской войны. Тут же надо знать все законы, которые юристы изучают по несколько лет.

— Это в мирное время. Сейчас всех подготавливают ускоренно — и бойцов, и командиров, и даже летчиков. Так что новоиспеченным следователям дают только два дня на чтение кодексов, а остальное они постигают на практике.

— Ничего себе ускоренная подготовочка. А в других дивизиях тоже вот так готовят территорию к возможной оккупации противником? — вернулся я к прежней теме.

— Это повсеместная практика. Вы же не думаете, что "зверская гэбня"…

— Не «зверская», а «кровавая».

— Ну да, что "кровавая гэбня" расстреливает всякого, кто только заикнется о возможном отступлении. Предыдущий начальник отдела — Дружинин, вышколил своих сотрудников, и они имеют большой опыт по подготовке таких баз. Быстро нашли местных жителей, которым можно доверять, устроили тайники в укромных местах. Туда сотрудники отдела на руках перетаскали ящики с припасами. Никого из посторонних привлекать нельзя, поэтому пришлось им поработать грузчиками. Правда, я сам в этом не участвовал, только проверил, когда все уже было готово. Как видите, для этого пришлось вдоволь полазить по болотам.

Прервав монолог, капитан допил вторую кружку, и наконец, стал делиться новостями.

— Мы тут подвели итоги. Получается, что наша дивизия гарантированно уничтожила штук восемьдесят танков. Это полностью сгоревшие и те, в которых сдетонировал боекомплект Всего подбитых, конечно, намного больше, но оценить степень повреждения вражеских машин, оставшихся на поле боя затруднительно. На других участках фронта результаты сражения тоже неплохие. Правда, в окружении оказалось две дивизии, но это было намного меньше, чем в той, вашей истории. Наши войска отходили организованно, и закрепились на Ржевско-Вяземском оборонительном рубеже. Есть и неудачи. Курск, к сожалению, пришлось оставить. На юге немцы заняли Запорожье. Мелитополь пока еще держится, но вот-вот город падет.

— Плохо конечно, но в моей истории в это время фронт проходил километров на двести восточнее.

Как бы невзначай, Соловьев спросил, что мне известно о судьбе старшего сына Сталина — Якова, попавшего в плен в начале войны. Этого вопроса я ждал давно, и рассказал об отказе верховного обменять лейтенанта на фельдмаршала.

— В этом же году Яков попытался бежать, и фашисты его застрелили. В конце войны американцы захватили немецкие документы, которые свидетельствовали об этом, но советской стороне ничего не сообщать не стали. А вообще удивительно, что в ваше время дети руководства страны воюют на фронте наравне со всеми. Вот, например, сын Хрущева — обычный летчик, и он тоже погиб на войне.

— Ну, насколько мне известно, он сейчас в госпитале, и постепенно выздоравливает.

Заметив мой удивленный взгляд, капитан объяснил. — Его авиаполк был придан нашей 22-й армии, а армейские особисты мне все по секрету рассказывают. — Соловьев кивнул на свои петлицы, и усмехнулся. — Хотя мое звание и невысокое, да и в госбезопасность меня пока не перевели, но зато я теперь личный порученец наркома. Так что со мной все стараются дружить.

Приятно было слышать, что даже высокопоставленные гэбэшники кого-то бояться.

— Да, раз уж мы вспомнили о Хрущеве, то скажите, что о нем думают в ваше время знатоки истории?

— Большинство считает, что его надо убить.

— И тогда все станет замечательно? Но ведь после того, как его сняли, ничего принципиально не изменилось. Да и вообще, откуда у ваших современников такая наивная вера в то, что убрав одного человека, можно сразу все улучшить. Вы знаете фразу товарища Ленина "мы пойдем другим путем"?

— Да, я же учился в школе еще в советское время.

— Так вот, он правильно понял, что ликвидации одного правителя, даже такого, как самодержавный император, недостаточно чтобы изменить всю Систему. А ведь этот ваш Никитка далеко не самодержавец. Его выбирали, на него возлагали надежды, а когда правление Хрущева стало многим не нравиться, то был выбран новый правитель. То, что по-настоящему в выборах принимала участие лишь верхушка руководства страны, сути не меняет. Будущий правитель должен будет учитывать мнение и интересы различных группировок этой верхушки. Кто бы ни оказался на его месте, будет вынужден действовать точно также.

— Но ведь он лицемер и лгун. Хрущев подделал много документов, чтобы обвинить предыдущее руководство страны в том, чего они не совершали. Например, он так грубо подделал протокол заседания политбюро с якобы принятым решением о расстреле поляков в 1940 году, что поставил на него печать КПСС.

— А что такое КПСС?

— Так лет через десять переименуют ВКПб. Или, например он состряпал поддельные копии телеграмм о том, что якобы ЦК партии разрешает применение физического воздействия, проще говоря, пыток в НКВД.

— Я таких телеграмм не видел, — нахмурился капитан. Когда она была направлена?

— Самого оригинала, естественно, не сохранилось. Что касается так называемых «копий», то сначала их датировали июлем 39-го года.

— Дайте-ка вспомню, — нахмурился Соколов. — Так ведь сам Кукурузник к этому времени уже был членом политбюро.

— Совершенно верно, поэтому он сделал новую копию, и там уже указан январь месяц. А вообще-то там по тексту много ляпов, делали эту фальшивку кое-как. А ведь во время волны репрессий сам Хрущев старался перевыполнять план по расстрелам.

— Этого мы не забыли, — хищно улыбнулся капитан, напоминая при этом изготовившегося к прыжку тигра. — Вот, посмотрите, меня просили показать вам его письмо Сталину. — "Украина ежемесячно посылает 17–18 тысяч репрессированных, а Москва утверждает не более 2–3 тысяч. Прошу Вас принять срочные меры".

— Ну да, как раз поэтому он и заслуживает смерти. И что теперь с ним будет?

— Это письмо мы опубликуем, а Никитку примерно накажем… понизив его в должности.

— И все?

— Ну если мы берем курс на смягчение внутренней политики, то почему должны делать исключения? С 39-го года количество высших мер наказаний неуклонно снижалось. Правда, из-за войны совсем отменить смертную казнь удалось только в 47-м году — вы сами это рассказывали. Все-таки пусть Хрущев и не справился с управлением государства, но для работы на среднем уровне его способностей хватит. Да и по большому счету, что он делал неверно? Сажал кукурузу и осваивал целину? Исполнение никудышное, но сама идея вполне здравая. Зарезал программу по авианосцам и самолетам? Но у нас и так военные расходы были огромные. Строил маленькие квартирки? Зато расселил коммуналки. Не захотел совместно с американцами осваивать Луну? Так ведь в это время мы были лидерами в космической гонке. Согласись он на предложение Кеннеди, то его бы за это еще сто лет грязью обливали, потому что, дескать, добровольно уступил первенство в ракетостроении. И так во многих его делах. Хотелось-то как лучше, а если получилось как всегда, то не только из-за его скудоумия. Дураком-то он никогда не был. У него же были наркомы, то есть министры, помощники, и прочие советчики и исполнители.

— Да, но он сделал партийный органы неподконтрольными госбезопасности.

— А разве ему это было нужно? Он же глава государства, у которого все спецслужбы в подчинении. Нет, это было выгодно всем остальным партийным деятелям, которые хотели безопасности. Кто-то знал за собой грешки, кто-то просто боялся ложных обвинений. А значит, любой, севший на его место, будет обязан сделать то же самое. Поэтому, хотя Хрущева в ЦК уже и не будет, но проблема-то останется. Вот кто по-вашему должен занять это место в 53-м? Если кто-нибудь из его соратников, вроде Маленкова, то это значит, что ничего не изменится. Генерал Жуков? Да, этот умеет держать подчиненных в узде. Но не хотелось бы, чтобы такой человек стал правителем страны. Его самого надо постоянно контролировать, чтобы жесткость не переросла в жестокость.

— Может быть, кто-нибудь из молодых? — робко предложил я.

— Ладно, допустим, выдвинем Устинова или Громыко. Они умные, честные и перспективные. Так ведь в вашей истории именно эти люди стояли у руля власти, когда страна начала распадаться. Так что как бы они не развалили ее еще раньше.

— У меня уже голова кругом идет. Может тогда и не надо Никиту Сергеевича убирать? А то как ни крути, но может получиться только хуже.

— А что, время еще есть. До конца войны мы компромат на него публиковать не будем. Он все-таки единственный из всего ЦК несколько лет провел на фронте. Конечно не на самой передовой, но бомбы и мины на него сыпались.

— Ладно, пусть он не трус, и не такой уж глупый, как у нас принято считать. Но списки репрессированных-то он подписывал, и ему все было мало.

— Хорошо, попробую объяснить вам на пальцах. Допустим, вы поймали отряд немцев, которые сожгли деревню вместе с жителями. Ваши действия?