Железнодорожница 2 - Вера Лондоковская

— Ты же в хоре участвуешь, да? Повезло.

В первом ряду актового зала сидел сам Кандюшин и все его замы. Во втором — отдел кадров, бухгалтерия. Ну, а дальше уже все остальные. Первым делом выступил Кандюшин с речью. Потом вышли ведущие и объявили о выступлении нашего хора. После нас выступали отдельные сотрудники — кто-то с песнями, кто-то с танцами. Гвоздем программы стала Мария Ивановна — с песней «Интернационал».

Ближе к середине ее выступления люди стали один за другим вставать со своих мест и подпевать. К завершению пел весь зал:

«Мы наш, мы новый мир построим. Кто был никем, то станет всем!»

Вскоре все разъехались по домам. А утром собрались в конце самой главной улицы города для участия в демонстрации. Народу было море. Люди выстраивались колоннами — по предприятиям. Почти все держали в руках воздушные шары, бумажные цветы и транспаранты с надписями: «Земля крестьянам, фабрики и заводы — рабочим!», «Слава Великому Октябрю!», «Да здравствует марксизм-ленинизм!».

На улице преобладал красный цвет — флаги, транспаранты. Даже шары и цветы преимущественно были красными.

На мне сегодня был синий вязаный берет и осеннее пальто в сине-красную клетку. На ногах — изящные осенние сапоги на невысоком каблуке.

Пробравшись через огромную толпу, я нашла своих коллег и присоединилась к ним. Хотя колонной еще не встали — надо было ждать, когда пройдет парад и начнут шествие предприятия. Многие пришли со своими семьями, с детьми, как, например, Наталья Петровна. Раиса Федоровна принесла аккордеон и наигрывала что-то веселое.

Где-то высоко раздавался хорошо поставленный мужской голос, который через мегафон объявлял ход мероприятия. Почти после каждого лозунга или сообщения люди кричали «ура».

Наконец, парад закончился, и надо было выстраиваться в колонну. Туда-сюда сновали организаторы, которые показывали, кому куда встать, с какой скоростью идти. Ведь колонна рабочих должна идти не останавливаясь.

— На трибуне рабочих нашего города приветствуют руководители, — вещал голос в мегафон, — первый секретарь крайкома партии товарищ Ломакин!

— Ура! — закричали мы все. В моей прошлой жизни эта должность называлась — губернатор. Ломакина люди уважали и, кстати, жалели — с тех пор, как год назад в авиакатастрофе разбилась его жена.

Да, была такая трагическая история. Из Ленинграда летели наши чиновники и командующие флотом, с ними жены. Злые языки поговаривали, что именно жены стали причиной катастрофы. Якобы забили самолет под завязку мебелью и дефицитными вещами — произошел перегруз, и самолет рухнул, едва взлетев. По счастливой случайности, самого Ломакина среди летевших не оказалось. Он был занят работой в крае, и в Ленинград не поехал.

А голос между тем продолжал перечислять высокопоставленных лиц:

— Первый секретарь горкома товарищ Головизин! — а эту должность потом тоже назовут по-другому — мэр. — Председатель горисполкома товарищ Нечаюк!

При этой фамилии вся центральная улица и площадь буквально взорвались восторженными криками приветствия. Нечаюк активно сносил ветхие дома, переселял людей из бараков, подвалов и чердаков в новые квартиры. К нему даже не надо было обращаться, он сам знал, кто нуждается в переселении. Скорее всего, он не лично это придумал, — наверняка спустили директиву сверху, — но силу народной любви этот факт не уменьшал.

— С праздником Великой Октябрьской социалистической революции! Ура, товарищи! — гремел мегафон.

— Ур-ра! — с воодушевлением кричали мы.

— Мимо трибуны проходит колонна трудящихся Дальневосточного морского пароходства! Моряки-дальневосточники перевыполнили к празднику план на тридцать процентов! Ура, товарищи! Следом идет колонна трудящихся морского торгового порта! Портовики к празднику освоили новые методы перегрузки, внедрили новые виды перегрузочного оборудования! За ними шествуют трудящиеся Дальневосточного отделения железной дороги!

Да, мы со своими транспарантами прошли третьими. За нами шли колонны Дальзавода, Радиоприбора, оборонных предприятий города и многих других.

Пройдя мимо главной площади города и трибуны с руководителями, мы повернули направо и стали подниматься по Океанскому проспекту. Движение машин в это утро было перекрыто, и люди могли свободно гулять. Кто-то поспешил домой, кто-то отправился на набережную. Мы с Натальей Петровной и Раисой Федоровной не заметили, как добрались до Центрального парка культуры и отдыха.

— Слушайте, — решила я у них спросить, — я что-то Четвергову нигде не видела. Садовская шла одна и какая-то хмурая…

— Говорят, Четвергова ушла в отпуск, — с сомнением скривила губы Наталья Петровна, — а я еще говорю, как в отпуск, она ведь летом еще отгуляла, и в санаторий ездила.

— А они что?

— А никто толком не знает.

— А про отпуск вам кто сказал?

— Садовская.

Мы втроем многозначительно переглянулись, но больше эту тему решили не обсуждать.

— Пойдемте погуляем где-нибудь, — предложила Наталья Петровна, — погода замечательная.

Я пошла было с коллегами в парк, но вдруг увидела среди толпы людей Володьку. Он шел среди других мужчин, по-видимому, работников депо.

— Ой, сестренка, — распахнул он объятия. Но я обниматься не торопилась, и он неловко засунул руки в карманы куртки. — Привет! А я тебя на демонстрации не видел.

— Я тебя тоже. Что не заходишь?

— Ой, да когда заходить? — поморщился он нетерпеливо. — Работаю сейчас пятидневкой, с утра до вечера…

— А где живешь?

Он слегка смутился:

— А что?

— Да к нам теща твоя приходила, ну, которая «мама». Говорит, дома тебя не видят, и денег им не даешь. Детей забросил совсем. И вроде как поселился в другой семье. Кстати, она после нас собиралась пойти туда.

— Куда? — округлил он свои бессовестные глаза.

— Туда, где ты сейчас проживаешь! Она приходила?

— Блин, а я думаю, ну откуда она адрес узнала? — он хлопнул себя по лбу. — Вы ей сказали, да?

— Ничего мы ей не говорили, — ответила я, — это Светка сказала.

— Какая Светка? Лосиха? Вот же дрянь! Вот же!.. — от возмущения он не находил слов. — А я думаю, ну какой черт тещу принес?

— Так вы с ней поговорили?

— С кем?

— Да с тещей! — прикрикнула я, потеряв терпение.

— А, нет! Мы ей дверь не открыли. В глазок увидели, что она пришла, и не стали открывать.

Я смотрела на него во все глаза.

— Нормально ты так спрятался от проблем, прямо как страус! А если с тещей что-то случится? Ты об этом думал?

— Ой, да что с ней случится? Было бы странно, если с ней