Расплата - Брайан Моррисон

Два коротких винта, на которых держался замок, к его удивлению, выпали почти бесшумно из деревянной рамы, и дверь открылась. Он подождал, прислушиваясь, — не прозвучит ли голос, не скрипнет ли дверь, не всполошил ли кого-нибудь взлом. Ничего не услышал, вошел в комнату и плотно закрыл за собой дверь.

На кровати валялись видеокассеты. Он взял одну из них и поморщился от противного слащавого запаха одеколона. Выбросил кассету, а футляр из тонкого картона с обнимающимися обнаженными красотками быстро сложил несколько раз, получился брусок толщиной примерно в три миллиметра. Билл нагнулся, подсунул его под дверь и протолкнул глубже носком туфли, затем потянул дверь на себя, она не сдвинулась с места. Теперь никто не вломится в комнату и не застигнет его врасплох. Дверь откроется, только если к ней приложат значительное усилие. Билл начал тщательнейший обыск комнаты.

24

Сердце у Билла готово было выскочить из груди. Он пробыл в комнате всего лишь десять-двенадцать минут, а ему казалось, что прошел целый день. На кровати и под ней валялись пустые коробки, рваная одежда, журналы и сорванные с катушек видеоленты. Пол был усеян квитанциями химчистки и неоплаченными счетами за стоянку машины. И ничего, что могло бы дать хоть какую-нибудь зацепку.

Он достал из-под кровати чемодан и вывалил его содержимое — куча смятых конвертов с алжирскими марками и безграмотно нацарапанными адресами. Он взял наугад пару писем — грубая, бесцветная, дешевая линованная бумага с микроскопическими щепками. Листки были исписаны с обеих сторон арабской вязью и испещрены кляксами.

Билла охватило отчаяние, он медленно обвел взглядом комнату. На полу валялись выпотрошенные телевизор и видеомагнитофон, рядом разбросаны их внутренности. Три половицы показались ему подозрительными, он сорвал их, но там не оказалось ничего, кроме полувекового слоя пыли и дохлых насекомых. Он подошел к окну, чтобы посмотреть, не спрятано ли что-нибудь снаружи, и тут его взгляд наткнулся на нечто интересное. Билл негромко вскрикнул и повернулся к раковине.

Оббитый, покрытый трещинами фарфор с толстым слоем въевшейся грязи, у самого стока застыла серая мыльная пена с клочками сбритых черных волос. На покрытой пятнами пластмассовой полке, прибитой к стене над раковиной, в лужице пены покоилась невымытая бритва. Одеколоны от Герлена, Диора и Лорана как-то не вязались с этой грязью, так же как и белоснежная шпаклевка, которую вдруг заметил Билл, оглядывая стену вокруг раковины. Этой шпаклевкой была замазана щель между фарфором раковины и потрескавшимся облицовочным кафелем. Билл выхватил из кармана отвертку и принялся выковыривать шпаклевку.

Конец отвертки покрылся мягким липким материалом, он еще не успел затвердеть, потому что щель замазали совсем недавно. Дрожа всем телом от нетерпения, Билл отвинтил оба винта, крепивших раковину к стене. Это была единственная вещь в комнате, к которой бездельник Кхури приложил руки. Билл бросил винты на пол, выпрямился, вонзил отвертку в мягкую шпаклевку и, действуя ею как рычагом, начал отделять раковину от стены.

Когда она наконец повисла на водопроводной трубе, Билл взялся за нее обеими руками и потянул к себе. И чуть не вскрикнул. Оказывается, раковина закрывала тайник, выемку размером с пачку сигарет, выбитую в штукатурке. Липкой лентой к задней стенке была приклеена маленькая коробка, завернутая в белую пленку. Билл сунул отвертку в карман, достал коробочку из тайника и сорвал обертку. Из груди вырвался приглушенный торжествующий вопль: в его руках была миниатюрная кассета. Билл сунул ее в карман и расклинил дверь.

Распахнув дверь своей комнаты и держа кассету в высоко поднятой руке, Билл остановился на пороге и крикнул Кельтум:

— Уходим! Вы только посмотрите, что я нашел!

Девушка сидела на кровати, казалось, она не слышала его.

— Кельтум! Ну же! Это магнитофонная кассета! Бежим отсюда, пока этот подонок не вернулся и… — его голос упал. Он влетел в комнату и подбежал к ней. — В чем дело?

Она сидела согнувшись, подперев голову рукой, другая рука безвольно свесилась, плечи вздрагивали в такт сухим, мучительным рыданиям. Билл опустился на одно колено и обхватил ее голову руками.

— Кельтум! Пожалуйста! Что с вами? — Он довольно сильно хлопнул ее по щеке. — Нам нужно уходить отсюда. Немедленно! Если он сейчас вернется и увидит, что я натворил в его комнате, ничто нас не спасет. — Ее глаза безучастно смотрели куда-то в пространство, лицо пожелтело. Он взял ее руку — она была безжизненна и холодна как лед. — Кельтум! — Он снова хлопнул ее по щеке, больнее, чем в первый раз. — Ради Бога, скажите, что с вами? Нам нужно уходить!

Она сидела и, казалось, ничего не видела и не слышала, тело содрогалось от рыданий, но слез не было. Билл огляделся в поисках причины ее отчаяния. На кровати валялась корреспонденция, которую ей отдала консьержка: трогательные приглашения на уроки тенниса и в клуб книголюбов, рекламы торговцев кожаными кушетками и креслами. Поверх всего этого лежал большой коричневый конверт с оторванным краем, а вокруг него — сделанные полароидом фотографии, отпечатками вниз. Билл перевел взгляд с фотографий на лицо Кельтум, нахмурился и, поддерживая ее голову одной рукой, другой перевернул снимки и разложил их на кровати.

— Господи, — прошептал он и бросил взгляд на Кельтум. Девушка никак не реагировала на его присутствие. Он нежно прижал ее голову к своему плечу и стал разглядывать снимки.

Голова его закружилась, чувства смешались — отвращение, шок, смущение. Он не верил своим глазам. С трудом подавляя охватившее его омерзение, заставил себя рассмотреть все фотографии, одну за другой.

На многих изображение было размытое, некоторые сделаны при слабом свете, но лица Вадона и Ахмеда были видны очень отчетливо, ни с кем не спутаешь. В горле у Билла застрял ком, его тошнило. На фотографиях двое занимались тем, что, по его представлениям, обычно делают друг с другом гомосексуалисты. И даже еще больше. На двух фотографиях Вадон держал свои половые органы как раз перед камерой, лицо его выражало неописуемое наслаждение, а Ахмед, возбужденный, с остановившимся взглядом, похоже, протыкал их иглой. На какое-то мгновение Биллу показалось по выражению лица Ахмеда, что он это делает по принуждению, но эта надежда быстро рассеялась без следа. На других фотографиях жертвой был сам Ахмед, связанный и в наручниках, а обнаженный Вадон со сверкающими глазами истязал его. Глубоко потрясенный, Билл крепко прижимал к себе Кельтум, касаясь губами ее волос.

Долго еще они молчали, не могли или не хотели произнести ни слова. Наконец Билл почувствовал, как оцепенение постепенно проходит и его охватывает волнение. Вне всякого сомнения, эти фотографии были ключом к тайне самоубийства Ахмеда. Из-за них Кхури и его приятели загнали Ахмеда до смерти. Непонятно было только, работали они на Вадона или против него. Не отнимая губ от волос Кельтум, Билл протянул руку и взял конверт. Поискал внутри письмо или записку, объясняющую намерения отправителя, но ничего не нашел, повертел его в руках и уронил на кровать, потом принялся рассматривать написанный небрежно, каракулями, адрес.

— Кельтум! — нерешительно прошептал он. Она не пошевелилась. — Кельтум, посмотрите, пожалуйста. — Он взял конверт и показал ей. — Что вы об этом думаете?

Девушка подняла глаза, посмотрела на конверт, лицо ее было спокойным и безжизненным, словно она находилась в состоянии гипноза.

— Пожалуйста! Постарайтесь помочь мне. Что вы об этом думаете?

— Думаю? — переспросила она тонким голоском. — А что я должна думать? И о чем?

— Почерк! Вы его узнаете?

Она медленно опустила глаза и уже вполне осмысленно посмотрела на конверт.

— Не знаю. Какие-то каракули. Возможно, это почерк моего брата.

— Правильно, — кивнул Билл. — Мне тоже так показалось, — произнес он тихо, голова его лихорадочно работала. — Ахмед. Писал в спешке, на чем-то мягком, ему не на что было опереться. — Посмотрел на марку, прищурился, пытаясь разобрать стертый штамп. — Да, — наконец выдохнул он. — Посмотрите! — Он положил конверт на кровать и ткнул пальцем в марку. — Посмотрите на время. Дата! По всей вероятности, оно было послано приблизительно в то время, когда Ахмед спасался от тех, кто обыскивал его кабинет. — Билл взглянул на Кельтум, глаза его горели. — Он бросил пакет в почтовый ящик там, возле кафе. И если бы ему удалось отделаться от них и он возвращался бы тем же маршрутом, он бы вынул его. — Она посмотрела в ту точку, куда показывал его палец.

— Это доплатное письмо, — нараспев произнесла она. — Так вот почему консьержка требовала с меня деньги.

— Первое, что мы сделаем, когда вырвемся отсюда, — тихо фыркнул Билл, — это пошлем ей пять франков. В одном я уверен, — прибавил он, бросая конверт и собирая фотографии, — благодаря этому мы выкрутимся из беды. Так или иначе, но мы сможем заставить Вадона утихомирить своих псов.