10 вождей. От Ленина до Путина - Леонид Млечин

– Сердце – это мотор. Его надо смазывать, о нем надо заботиться. Разве может самолет летать без мотора?

Посчитав, что этой сентенции о здоровье Тольятти мало, приводит еще одну: «Ленин говорил, что для того, чтобы подготовить хорошего работника, требуется 10–15 лет, а потерять его можно в 1 час. Разве можно обращаться так с человеческим материалом?»{416}

Естественно, для Сталина даже лидер – это «материал», хотя и человеческий. Но была и изюминка тайной беседы. Без видимой связи Сталин вдруг заявил:

– Можем дать вам 600 тысяч долларов. Пусть Секкья сам их и увезет…

Секкья немного растерян, рад, благодарит и размышляет вслух: «Как же их доставить в Италию?»

Сталин говорит, что это всего 2 мешка по 40–50 килограммов…

Секкья предлагает переправить деньги для ЦК ИКП через советское посольство. Выражает пожелание, чтобы купюры были не мелкие, а достоинством по 100 долларов. Итальянец продолжает благодарить за очередную помощь. Сталин бесцеремонно прерывает:

– Не стоит меня благодарить. Это наш рабочий класс вам помогает…{417} Рабочий класс и не предполагал, что советский вождь, подкармливая, дарит послушным партиям не партийные, а народные деньги мешками. И делал это диктатор весьма часто.

Так, 5 августа 1948 года состоялась обычная ночная встреча Сталина с руководством Испанской компартии: Долорес Ибаррури, Франсиско Антоном и Сантьяго Каррильо. Подле Сталина сидели В.М. Молотов и быстро поднимавшийся по карьерной лестнице М.А. Суслов.

Когда испанцы, рассказывая о положении на своей родине, стали жаловаться на материальные трудности, Сталин перебил:

– Мы можем помочь. Сколько и в какой валюте?

Долорес Ибаррури: лучше в американских долларах.

– Достаточно ли будет пока 600 тысяч американских долларов? – спросил Сталин.

Руководители испанской компартии стали, естественно, дружно благодарить «товарища Сталина». Сумму они просят привезти в Чехословакию, где хранятся их деньги{418}.

Конечно, речь шла не только о привычной денежной инъекции очередной «братской партии». Сталин долго и назидательно поучал испанцев, как объединить все антифашистские силы, как «проникать везде». Рекомендовал организовать «партизанское движение против режима…». Возможно, диктатор вспомнил, что в январе 1937 года он так же рекомендовал в своем письме главе республиканского правительства в Испании Ларго Кабальеро «создавать из крестьян партизанские отряды в тылу фашистской армии»{419}. Тогда не помогло. Может, успех будет сейчас?

Ночные гости старательно помечали «мудрые указания» московского диктатора в своих блокнотах. Сталин же и в ядерный век не хотел отказаться от коминтерновского мышления, правда, трансформируя его. Он был не готов к прямому столкновению с миром капитала, но пытался там, где это было можно, создать для него максимальные трудности, потрясения, организовать партизанские выступления. Не случайно в самом конце своей жизни он назовет свою партию «ударной бригадой», глядя на которую, учась у нее, возникли такие же бригады «от Китая и Кореи до Чехословакии и Венгрии»{420}. А он хотел, чтобы эти бригады возникли по всему миру. Было бы вернее, если бы назвал их не «ударными», а «красными бригадами», возникшими на Западе не без влияния ленинско-сталинской идеологии.

Партизанская борьба после окончания Второй мировой войны стала «пунктиком» Сталина. Он советовал ее разворачивать многим партиям, особенно в странах, где существовали определенные настроения недовольства правящими режимами.

Показательны в этом отношении беседы Сталина с индийскими коммунистами А.К. Голиям, Ш.А. Данте, Рао. Отвечая на заранее переданные письменные вопросы лидеров индийских коммунистов о партизанской борьбе, Сталин решительно советовал шире применять эту форму «революционных действий». Московский лидер выразил отношение и к террору. «Коммунисты, – заявил индусам Сталин, – должны быть за террористические действия масс, но против террористических действий отдельных революционных лиц, «действующих вне массового движения»{421}.

Уж Сталин-то знал толк в терроре. Когда 13 июня 1907 года в 10.30 утра в Тифлисе взлетел на воздух фаэтон, везущий деньги в банк, и началась оглушительная стрельба со всех сторон по конвою, за кулисами большевистской экспроприации стоял рябой Джугашвили. Правда, те 350 тысяч рублей, что захватили боевики большевиков, Ленин и ЦК использовать не смогли. Купюры были не «стандартные», по 500 рублей. Более двух десятков убитых и раненых казаков охраны на совести организатора террористического акта с целью захвата денег…

Когда 2 марта 1951 года руководители Индийской компартии вновь встретились ночью в сталинском кабинете, рассуждения о терроре и партизанской борьбе были продолжены. Сталину поддакивали его «соратники»

Молотов, Маленков, Суслов. Хотя стенограмма называется «записью беседы товарища Сталина с тт. Рао, Данге, Гош и Пуннайя», в действительности это был длинный монолог человека, посчитавшего себя победителем на все времена, безгрешным оракулом и всевидящим мудрецом.

Все сидели за длинным столом и дружно поворачивали головы за медленно расхаживавшим по огромному кабинету Сталину с традиционной трубкой в руке: «Террор индивидуальный не решит вопроса… Партизанскую войну можно начинать везде, где этого хочет народ… Вам не надо мудрить, отбирайте землю у помещиков, а если отберете у кого-то лишнее – это потом разберетесь. У русских говорят: лес рубят – щепки летят… У вас можно создать хороший режим… Важно уметь отказаться от личных интересов…»{422}

Как все до боли знакомо! Если представить на минуту, что сталинские «ударные бригады» путем «массового террора», партизанской борьбы, демагогии пришли бы к власти во многих странах мира, сколь более разнообразным этнически и географически стал бы большевистский ГУЛАГ!

Ночные диалоги-монологи… О некоторых из них спустя день-другой могли написать в «Правде». Две-три строки. Как, например, 18 июля 1952 года «О приеме товарищем Сталиным П. Ненни, вице-председателя Всемирного Совета Мира». О многих не сообщалось вообще ничего.

Это была стопроцентная тайная коммунистическая дипломатия, которую вел один вождь, а ему помогали его послушные «соратники», дипломатические советские «крепости» в большинстве столиц мира, активная, везде проникающая разведывательная сеть. Сталин наслаждался своей мудростью, щедростью, всезнанием, всесилием.

Пресыщение властью рождает еще большее желание испытать ее наркотическое воздействие. Победа в страшной войне убедила диктатора в его «исторической правоте», правильности его социальной методологии, основанной на насилии, обмане, планируемом пришествии эфемерного лучезарного грядущего.