Неженка - Сьюзен Филлипс

— Ты что, опять «Космо» начиталась?

— Так и есть! — Надвинув солнцезащитные очки на глаза, она уселась на скамью и поджала губы. — С тобой бесполезно разговаривать! У тебя мозги в одну сторону работают.

— Я подброшу тебя к маме в шесть! — крикнул Далли ей вслед, когда Холли Грейс пошла к стоянке. — Можешь пригласить меня на барбекю!

Когда машина Холли Грейс вырулила со стоянки, Далли протянул Скиту свой железный клэб номер два:

— Давай продолжим на поле и разыграем пару лунок. И если тебе покажется, что я хочу воспользоваться этим клэбом, то возьми пистолет и пристрели меня!

Но даже без клэба номер два Далли играл плохо. Он понимал, в чем дело; причина не имела никого отношения к его замаху или завершению удара. У него в мыслях было слишком много женщин, вот что плохо. У него остался неприятный осадок от истории с Френси.

Как ни старался, он так и не мог припомнить, говорил ли ей о том, что женат. Однако это не оправдывало поведения Френси прошлой ночью на автостоянке. Она вела себя так, будто они уже сделали анализ крови и внесли первый взнос за обручальные кольца. Черт побери, он ведь говорил ей, что не имеет серьезных намерений. Что за странная публика эти женщины! Говоришь ей в лицо, что никогда на ней не женишься, а она кивает головой и отвечает, что прекрасно тебя понимает и думает точно так же. Но один Господь знает, какие планы роятся при этом в ее голове! Это была одна из причин, по которой он не хотел разводиться. Это первая причина, а вторая — то, что они с Холли Грейс были семьей.

Сделав подряд два двойных боуги, Далли решил, что на сегодня хватит. Он отпустил Скита и пошел вокруг площадки, тыча в траву клэбом и выискивая потерянные мячи. Вытащив из-под листьев новенький мяч, он сообразил, что уже почти шесть, а ему еще надо сходить в душ и переодеться перед тем, как ехать к Холли Грейс. Он опоздает, и она будет дьявольски сердиться. Далли столько раз опаздывал к Холли Грейс, что она в конце концов начала с ним бороться. Однажды шесть лет назад он тоже опоздал. К десяти часам они должны были быть в магазине похоронных принадлежностей, чтобы выбрать гроб для ребенка, но Далли появился только к полудню.

В глазах его защипало. Иногда эта боль, резкая и быстрая, как удар ножа, еще пронзала его. Тогда он представлял себе лицо Денни так же ясно, как свое собственное; и видел, как рот Холли Грейс свело в ужасную гримасу, когда он сказал ей, что ее ребенок умер, что он позволил их милому светловолосому малышу погибнуть.

Он замахнулся и врезал своим железным клэбом номер восемь по лежавшему кучей костюму. Он не будет думать о Денни. Лучше он будет думать о Холли Грейс. Он вспомнит о той далекой осени, когда им было по семнадцать; о той осени, когда они впервые «зажгли» друг друга…

— Вот она! Боже, Далли, ты глянь на эти сиськи! — Хенк Сиборски отступил от кирпичной стены, что за магазином, где в обеденный перерыв собирались покурить нарушители спокойствия колледжа «Вайнетт-Хай». Хенк обхватил себя за грудь и ткнул Ритчи Рейли локтем. — Боже, я умираю! Я почти умер!

Так дай же мне хоть раз прижаться к этим сиськам, чтобы я умер счастливым человеком!

Далли прикурил вторую сигарету от первой и взглянул на идущую по направлению к ним Холли Грейс Кохаган. Холли, вздернув нос, шла с учебником по химии, прижав его к дешевой хлопковой блузке. Широкая желтая лента стягивала волосы девушки, открывая лицо. На ней были синяя блузка и белые колготы с ромбовидным узором; он видел такие же, натянутые на пластиковые ноги в витрине магазина у Вулворта. Ему не нравилась Холли Грейс Кохаган, хотя это была самая эффектная из старших девочек «Вайнетт-Хай». Чувство собственного достоинства так и выпирало из нее: это смешило Далли, — все знали, что они с матерью живут на милости ее дяди Билли Т. Дентона, фармацевта из «Пьюрити Драгз». Далли и Холли Грейс были единственными по-настоящему бедными детьми в старшем классе их школы второй ступени, но она держала себя с другими как ровня, а Далли водился с такими парнями, как Хенк Сиборски и Ритчи Рейли, и поэтому каждый знал, что он спуску не даст.

Ритчи оторвался от стены и направился к девушке, чтобы привлечь ее внимание. Он выпятил грудь, чтобы не так бросалось в глаза, что Холли Грейс выше его на голову:

— Эй, Холли Грейс, хочешь сигарету?

Хенк тоже выступил вперед, стараясь напустить на себя спокойный вид, что ему не очень удалось: лицо начало предательски краснеть.

— Возьми мою — предложил он, протягивая пачку «Уинстона». Далли видел, как Хенк поднимается на цыпочки, стараясь прибавить себе хоть дюйм роста, но все равно не дотягивался до такой амазонки, как Холли Грейс Кохаган.

Она взглянула на обоих, как на кучу собачьего дерьма, и собралась идти дальше. Такое поведение задело Далли. У Ритчи и Хенка были кое-какие проблемы, и они не ходили в школу второй ступени, но это не значило, что с ними можно было обращаться, как с червяками или чем-то в этом роде, особенно если ты носишь эти дешевые колготы и синюю юбку, которые он уже видел на ней пару сотен раз. Далли выступил вперед — сигарета в углу рта, плечи растягивают ворот джинсовой куртки, глаза прищурены от дыма и вызывающий жесткий взгляд.

Даже без двухдюймовых каблуков его стоптанных ковбойских сапог он был единственным мальчиком в старшем классе, на которого Холли Грейс могла смотреть только снизу вверх.

Далли встал прямо на ее пути и скривил верхнюю губу в подобие улыбки, чтобы она сразу поняла, с каким сукиным сыном ей придется иметь дело.

— Мои приятели предложили тебе закурить! — сказал он голосом одновременно и мягким, и низким.

Она скривила губы точно так же, как он:

— Я отвергла их предложение.

Далли еще сильнее прищурил глаза от дыма, и вид его стал совсем вызывающим. Пора было ей напомнить, что она не в школе и имеет дело с настоящим мужчиной, а не с этими чистюлями из класса, распускающими перед ней слюни и готовыми исполнить любое ее желание.

— Я не слышал, как ты сказала «нет, спасибо», — медленно произнес он.

Холли Грейс вздернула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза:

— Мне говорили, что ты педик, Далли. Это правда? Кто-то сказал мне, что ты красив и тебе собираются предложить работу приходящего гомика.

Хенк и Ритчи прыснули. У них не хватало храбрости задирать Далли, потому что он отколотил их после первой же попытки, но им доставляло истинное удовольствие смотреть, как это делает кто-то другой. Далли стиснул зубы. Он ненавидел свое лицо и поэтому напускал на него мрачное выражение. До сих пор лишь мисс Сибил Чандлер смогла разглядеть его по-настоящему. Далли намеревался и дальше действовать в том же духе.