Неженка - Сьюзен Филлипс

Она надела к вечеру персикового цвета свитер с высоким горлом, заправив его в новенькие, плотно сидящие джинсы.

Длину сигароподобных штанин джинсов подчеркивали трехдюймовые каблуки. Она не носила украшений, полагая, что надевать серьги и ожерелье при такой, как у нее, пышной гриве белокурых волос — все равно что золотить лилию.

— Холли Грейс, милая, — заметила Винона из кресла, стоящего в другом конце гостиной. — Ты не видела моей книжки с кроссвордами? Только что была здесь, а сейчас я ее не вижу.

Холли Грейс, выудив книгу из-под вечерней газеты, уселась на ручку кресла, в котором сидела мать, и подсказала ответ на двадцать три по вертикали. Ее мать не нуждалась в этой подсказке, да и книгу с головоломками она по-настоящему не теряла, но ей хотелось внимания, и Холли Грейс никогда не упускала случая его проявить. Они вместе принялись трудиться над кроссвордом. Холли Грейс обняла плечи Виноны и прижалась щекой к голове матери, к ее поблекшим светлым волосам, вдыхая слабый аромат шампуня «Брек» и лака для волос «Аква-нет». В кухне Эд Грейлок, ставший мужем Виноны три года назад, возился с испорченным тостером, подпевая приемнику, из которого неслось «Ты так прекрасна». На высоких нотах его голос затихал, но стоило Джо Кокеру перейти в его диапазон, вновь набирал силу. Холли Грейс чувствовала, как ее сердце переполняется любовью к этим двоим — здоровяку Эду Грейлоку, наконец давшему Виноне счастье, которого она заслуживала, и ее милой рассеянной матери.

Часы пробили семь. Поддавшись чувству легкой ностальгии, преследовавшей ее весь день, Холли Грейс встала и чмокнула Винону в щеку:

— Если Далли когда-нибудь заявится сюда, скажи ему, что я в школе. Возможно, приду поздно.

Она прихватила сумочку и, направившись к дверям, крикнула Эду, что пригласит Далли на завтрак.

Школа была закрыта на ночь, но она молотила в дверь рядом с механическими мастерскими до тех пор, пока сторож не впустил ее. Каблучки Холли Грейс цокали по бетонным ступеням, ведущим в задний вестибюль, запахи прошлого обрушились на нее, ее шаги, казалось, принялись отстукивать ритм песенки «П-О-Ч-И-Т-А-Н-И-Е», которую запела в ее ушах королева соул[18] . Она было начала подпевать вполголоса, но вдруг, сама не зная почему, перешла на песню «Уходи, Ренни» и, повернув за угол, направилась в спортивный зал, а там грянула бит-группа «Янг Раскалз», и это уже был день ежегодной встречи выпускников, шестьдесят шестой год…

Холли Грейс не сказала Далли Бодину и трех слов с тех пор, как он повез ее на футбольный матч в «кадиллаке Эльдорадо» выпуска шестьдесят четвертого года цвета бургундского вина, который, она знала совершенно точно, ему не принадлежал. В его салоне были глубокие велюровые кресла, автоматически поднимающиеся стекла и стереоприемник, во всю мощь ревевший «Прекрасная любовь…». Ей хотелось узнать, где это он раздобыл такую машину, но не было желания первой начинать разговор.

Откинувшись на велюровые подушки кресла и скрестив ноги, она попыталась напустить на себя такой вид, словно всю жизнь ездит в «Эльдорадо» и даже, возможно, сам «Эльдорадо» создан специально для нее. Однако трудно изображать светскую даму, когда так нервничаешь, а из желудка доносится урчание, ибо все, что ей пришлось съесть на обед, это полбанки кемпбелловского куриного супа-лапши. Впрочем, нельзя сказать, чтобы это ее уж слишком волновало. Ведь Винона и не могла приготовить ничего более сложного на нелегальной плитке в задней комнате которую они сняли у Агнес Клейтон сразу после того, как покинули дом Билли Т.

На горизонте в ночном небе засияло пятно света. Вайнетт был единственным городком в округе, стадион колледжа которого имел освещение, и его жители чрезвычайно гордились этим.

Все болельщики из близлежащих городков съезжались сюда вечерами по пятницам посмотреть игру команды Вайнетта, когда занятия в их собственных школах заканчивались. Поскольку сегодня был день встречи выпускников, да еще команда «Вайнетт Бронкос» играла с прошлогодними чемпионами региона, народу собралось больше обычного. Далли припарковал «Эльдорадо» на улице в нескольких кварталах от стадиона.

Он не говорил ничего, пока они шли по тротуару, но, дойдя до школы, сунул руку в карман темно-синей куртки, с виду совершенно новой, и извлек пачку «Мальборо».

— Сигарету?

— Не курю. — Ее голос прозвучал натянуто, с неодобрением, совсем как у мисс Чандлер, когда она объясняла правила употребления двойных отрицаний. Ей хотелось вернуть свои слова назад и сказать что-нибудь вроде: «Конечно, Далли, с удовольствием. Почему бы тебе не прикурить одну для меня?»

Холли Грейс заметила кое-кого из их друзей, направлявшихся на стоянку для автомашин, и кивнула парню, которому отказала в свидании на этот вечер. Она видела на других девчонках новые шерстяные юбки и первоклассные платья, купленные специально для этого случая, и лакированные туфельки на низком квадратном каблуке с большими бантами поперек носка. На Холли Грейс была черная плисовая юбка, которую она носила в школу раз в неделю, начиная еще с ее юниорского года, и плиссированная хлопчатобумажная блузка. Холли обратила внимание, что все другие парни держали своих подружек за руку, а Далли упорно держал свои руки в карманах спортивных брюк. «Не надолго, — с горечью подумала она, — еще до наступления темноты эти руки будут на мне».

Они присоединились к толпе, плывущей с автостоянки в сторону стадиона. И зачем она сказала, что пойдет с ним? Зачем сказала «да», прекрасно догадываясь о желаниях этого всем известного Далли Бодина, чего только не повидавшего на своем веку?

Они остановились у стола, за которым «Пеп-Клаб» организовал продажу огромных желтых хризантем с крошечными золотыми футбольными мячами, болтавшимися на, коричневых и белых ленточках. Далли, повернувшись к ней, нехотя спросил:

— Хочешь цветок?

— Нет, спасибо. — Голос эхом отозвался в ее ушах, такой холодный и надменный.

Он остановился так неожиданно, что парень, шедший сзади, уткнулся ему в спину.

— Думаешь, я не могу себе позволить это купить? — насмешливо спросил он вполголоса. — Думаешь, у меня не хватит денег на этот паршивый трехдолларовый цветок? — Он извлек потертый коричневый бумажник, изогнувшийся по форме бедра, и шлепнул пятидолларовую бумажку на стол. — Беру один, — сказал он миссис Гуд, консультанту из «Пеп-Клаба». — Сдачи не надо. — Он протянул хризантему Холли Грейс. Два желтых лепестка мягко опустились на манжету ее блузки.

Что-то сработало у нее внутри. Она оттолкнула цветок и сердитым шепотом ответила на его выпад:

— Приколи его сам! Ты ведь для этого купил его, не так ли?