Henker - Палач - Олег Борисов

Оружейник поправил плед на коленях и усмехнулся:

— Таможня еще в обед прислала твои фрукты, вот Гжелика малолетних бандюганов и потчует. Как засели в подсобке рядом с дежурным, так и не уходят.

— Но-но, попрошу без огульных обвинений! — притворно возмутился Клаккер, подхватывая со стола блюдо с остывшими пирогами. — Сам знаешь, мы с криминалом дружбы не водим. А если кто по мелкому таскать у горожан пытается, так за такое немедленно сладкого лишаем. Так что вполне законопослушные нас друзья посещают. С моей точки зрения, разумеется.

Великий и ужасный истребитель нечисти был прав и вполне мог гордиться своими заслугами. Подобранный на улице Шмель давно уже считал себя законным сыном безного мастера, постигая все тонкости ремонта разнообразного оружия. Следом за мальчишкой потихоньку потянулись другие беспризорники. Кто был готов порвать окончательно с прошлым, отправлялся в рабочие бараки, где получал небольшую стипендию и учился полезной специальности. Остальные превратились в неформальную команду помощников палача, собирая слухи и сплетни по Городу, а так же присматривая за ближайшими подходами к зданию Службы. Получив возможность хотя бы регулярно ужинать, малолетние башибузуки куда как реже стали запускать грязные руки в чужие карманы. А взрослые работники департамента не теряли надежду пристроить в нормальные семьи всех, за кого сейчас считали себя ответственными.

— Здорово, бойцы! — поприветствовал галдящих гостей Клаккер, вваливаясь в крохотную комнату.

— И тебе не кашлять! — наперебой ответили пацанята, повернув испачканные вареньем рожицы к своему любимцу.

— Так, фрукты привезли, вижу… Тропыч, ты бы из карманов все достал и в корзинку выложил. Никто не отнимет, все, что на столе, с собой заберете. А вот на крошки муравьи набегут, будешь ночью от укусов просыпаться… Пока я с Пиремом толкую, вы мне лучше чаю сделайте. Голос сорвал, пока телефону о жизни докладывал.

— Слышали!.. — рассмеялась Гжелика, почти затерявшаяся в облепившей ее малышне. — На весь дом гремел, не успевала им уши затыкать.

— Ладно-ладно, не жалуйтесь. Нечего было чужие разговоры подслушивать…

Согнав смущенную улыбку с лица палач вернулся в коридор и вытянул за собой старшего над ватагой.

— Пирем, мне вчера краснеть пришлось. Прохожу я так мимо бакалейщика со Старых рядов, а мне вспоротый кошелек показывают. И грустно рассказывают, что видели рядом одну очень знакомую физиономию.

— А зачем он мошну на показ выставил? Еще бы на прилавок бросил, чтобы каждый дотянуться могу.

— Пирем… Но мы же договаривались, черт тебя подери… Ты за парнями присматриваешь, помогаешь мне чем можешь, а я за тебя головой перед руководством отвечаю. И как мне теперь ему докладывать? Мол, мой работник полталера у граждан добыл, чтобы навыки не растерять?

Худой жилистый мальчишка отвернулся к окну и стал колупать пальцем замазку, стараясь не встречаться глазами с мужчиной:

— Не хочу я на завод… Вон, Шмель стволы подгоняет, гравюры набивает, зарабатывает больше нас всех… А ты что предлагаешь, пылью угольной дышать и у станков горбатиться? Не хочу… Пробовал уже, сбежал…

— То есть кому работать честно хочется, они все глупостями занимаются, а ты у нас — человек вольный, здесь только из любезности? — Охотник встал рядом и уперся лбом в холодное стекло: — Мы же никого не неволим. Можно попробовать любые варианты, какие на заводах предлагают. Месяц на вас убили, бузотеров, водили по цехам, в вечернюю школу усаживали… Не греет тебя заводская карьера, так в оружейники подайся, Веккер не будет возражать. Он только рад еще ученика взять. Что молчишь?

— Не получается у меня. Пробовал уже, плохо с инструментами лажу, — вздохнул Пирем и еще больше насупился.

— Но ведь не уходишь, хотя давно бы уже в какую банду прибился. Мало ли их, что ли, на Барахолке осталось?.. Кем себя видишь-то, кроме как карманником до ближайшей каторги?

Парень бросил на пол скатанный из замазки крохотный шарик и выпалил:

— Я охотником хочу быть, как ты! Чтобы любую тварь завалить, если попадется… Чем унтеры хуже? Они даже боятся в те дыры лезть, где мы бываем! А я бы с ружьем — любую…

— Стоп, не беги… — Клаккер чуть не поперхнулся словами, настолько неожиданной для него была мечта мальчишки. — Ты думаешь, это счастье такое, по Городу как по полю боя бегать? Из каждой дыры удар ждать и через шаг за спину оглядываться?.. На мне шрамов за этот год добавилось больше, чем за всю прошлую службу собрать успел.

— Зато ты за себя постоять можешь и других защищаешь, — несогласно тряхнул непокорными лохмами Пирем. — А в тире я лучше всех наших мишени выбиваю. И быстрее первый выстрел делаю. И…

— Так, умник, давай пока обороты сбавим… Дай в себя прийти… Охотник-недоучка… Давно тебя Тени не рвали, давно голову в петлю не совал? Как нечисть отлавливать станешь? Ты же не меченный, к счастью.

Предводитель беспризорников запустил руку за воротник штопанной рубахи и добыл крохотный медальон на покрытой зеленью медной цепочке:

— А у меня вот… Я Веккеру показывал и Гжелике. Говорят — редкая штука, еще Конструктор такие собирал. На Барахолке нашел, еще до вашей войны на болотах.

— Нашел? — усмехнулся палач, с интересом разглядывая неведомую безделушку.

— Ну, утащил, — обиделся Пирем, но через секунду снова раздулся от гордости и продолжил: — Эта штука помогает Тень чувствовать. Если талант есть — то сможешь любую дрянь найти. А у меня — дар! Так ваши сказали… Я без амулета руками могу ощущать, где следы остались. А с ним — за десять шагов любого гада чую. Десять шагов — это же можно из револьвера весь барабан всадить… Ну, или из дробовика… Хотя — из него трудно, отдача большая, держать трудно…

— Ага… Вот кто у меня еще и патроны «находит». То-то я смотрю, после ваших пострелушек пять-шесть картечных никак досчитаться не могу…

Клаккер замолк, рассматривая яркие пятна фонарей за окном, потом вздохнул и сказал:

— Что у меня за судьба такая, собирать кого угодно с улицы, чтобы горожан защищать… Так, Пирем. Великого охотника я из тебя сделать вряд ли смогу, сам как слепой щенок зачастую тычусь. Но подучить и к делу приставить — это в моей власти… Но так как ты у нас за пацанят отвечаешь, то давай договоримся. Чтобы по честному, без вранья… Шольцу уже пеняли, что беспризорников пригрел. По службе не положено. Поэтому за месяц придется ребят по семьям пристроить. И люди есть из мастеровых, кто с радостью возьмет. Ну и мы поможем, чтобы не был обузой еще один рот в семью… С тобой чуть сложнее. Я каждый день головой рискую, сирот после себя плодить — других не уважать. Шефу нашему — тот же расклад. Вместе неприятности разгребаем… С Гжеликой уже говорил, она будет рада к тебе как младшему брату относиться. И по закону все бумаги оформить можно, никто возражать не станет… Ты как на это смотришь? Будешь с ней жить, под нашим общим присмотром.