Гимназистка. Нечаянное турне (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна

Ли Си Цын положил трубку и насмешливо на меня посмотрел.

— Ну что, Елизавета Дмитриевна, сейчас я вас учу вас плетению иллюзии и у вас будет замечательная возможность его постоянно тренировать, пока вы живёте у Арсения Петровича Белочкина. Добрейшей души человек, да.

— То есть вы сейчас договаривались обо мне? — поразилась я. — Но зачем мне справка на имя Ксиу? Что мне с ней делать?

— При сдаче через артефакт справка выдаётся не именная. Вы думаете, я зря договаривался именно о такой? — чуть приподнял он уголки губ, обозначив улыбку. — Облегчаю вам дорогу к знаниям, ибо про получение именной справки Рысьины сразу узнают.

— Я собиралась получать на другую фамилию. У меня и направление на другую.

— Не стоит недооценивать Фаину Алексеевну. У вас же документы не фальшивые? С фальшивыми вы никуда не поступите.

— Не фальшивые, но не на звериную фамилию.

— Вы так уверены, что Фаина Алексеевна её не знает? — усмехнулся Ли Си Цын.

Я была уверена в обратном, поэтому лишь хмуро спросила:

— А вы так уверены, что я смогу выдать себя за китаянку? Я не знаю китайского.

— Не волнуйтесь, Арсений Петрович его тоже не знает.

— Но я и говорю совсем по-другому. Мой голос ничуть не напоминает мяуканье вашей китаянки.

— Настоящая иллюзия, Елизавета Дмитриевна, включает в себя всё. И вы её сейчас выучите. Замяукаете не хуже Ксиу.

— Прямо сейчас?

— А вы думали, что мой дом станет для вас справочником по нужным плетениям? — фыркнул Ли Си Цын. — Нет, если бы вы решили вступить в наш клан на определённых условиях…

Он замолчал, давая мне возможность обдумать и радостно согласиться.

— Я состою совсем в другом, — осторожно ответила я, подозревая, что на деле это предложение не столь заманчиво и «определённые условия» будут кабальными не меньше, чему Рысьиных.

— На самом деле это можно обойти даже в вашем возрасте…

— Как? — оживилась я.

— Не думаете же вы, что я выдам вам эти сведения просто так? — вкрадчиво спросил Ли Си Цын. — Вот если дадите согласие, Елизавета Дмитриевна, тогда будет совсем другой разговор. Между прочим, это предложение для вас выгодно: мы сумеем вас защитить как от Рысьины, так и от Волковых. При этом вас никто не будет ограничивать в занятиях магии, а учителей вы получите самых лучших.

Что-то подобное обещала княгиня Рысьина, только вот ничего из её обещаний не выполнилось. Или почти ничего. Более того, к правам, который остались пустыми звуками, внезапно приплюсовались обязанности, о которых меня не предупреждали. Пожалуй, я воздержусь от перехода в клан Песцова: а ну как я начну приносить неудачу всему клану, а не только одному его представителю? Или клан начнёт приносить неудачу мне, что даже более вероятно?

— А кто меня защитит от вас? — скептически спросила я. — Борис Павлович, я, знаете ли, не совсем дура.

— Вот это в вас и привлекает, — усмехнулся Ли Си Цын. — Оставлю предложение открытым и даже дополнительный артефакт телепорта выдам на случай, если решите воспользоваться. Без каких-либо обязательств с вашей стороны.

Его глаза столь подозрительно сверкнули, что я подумала: если не удастся отвертеться от сомнительной чести получить артефакт, нужно его будет забыть в ближайшем банке. Или на ближайшем почтовом отделении…

Глава 38

Я рассчитывала быстро сдать экзамены и двинуться дальше, в Царсколевск. Не тут-то было! Белочкин оказался слишком ответственным и проверил мои знания до назначения даты экзаменов. После чего решил, что для получения достойной оценки нужно подтянуть историю и географию, учителей по которым он сам нашёл и привлёк к занятиям у него в доме. На мой вопрос, сколько я должна платить, необычайно рассердился и заявил, что это внутренние дела его и Ли Си Цына.

Задержка была бы мне на руку: в Царсколевске пришлось бы где-то скрываться до поступления, а так я имела и кров, и стол, и некоторую защиту от поиска. Но именно была бы. Во-первых, меня всё больше и больше беспокоили газеты с намёками на почти помолвку Николая и великой княжны. На фотографиях она выглядела слишком довольной, чтобы от этих намёков можно было отмахнуться как от чего-то совершенно нестоящего. А во-вторых, чем больше я жила в чужом доме под видом китаянки, тем больше боялась разоблачений. Нет, иллюзия, которой меня научил Ли Си Цын, была идеальна: полное подобие Ксиу, даже голос был её. С одеждой обстояло не так хорошо, поскольку источник образа наотрез, до истерики, отказалась делиться своим гардеробом. Когда Ли Си Цын перевёл задумчивый взгляд на меня и я поняла, что дело идёт к тому, что придётся проходить какое-то время в этом ужасном чёрном древнем платье, истерика случилась уже у меня. Почему-то показалось ужасно несправедливым, что в то время, как мне приходится надевать непонятные обноски с чужого плеча, великая княжна носит платья от лучших модисток и в придачу вовсю таскает с собой моего Хомякова. Это показалось настолько несправедливым, что я разревелась. А может, просто сказалось напряжение, в котором я находилась столь долго, что это оказалось последней каплей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ли Си Цын женских слёз не терпел, поэтому почти в ультимативной форме приказал мне успокоиться и отправил Ксиу в компании русскоговорящего китайца покупать для меня нормальную одежду. Дева настолько вдохновилась, заблестела глазами и заулыбалась, что я сразу заподозрила гадость с её стороны и попросила перевести: если она купит что-то подобное тому, что на мне, то я натяну ей это лично по самые уши, а сама заберу её вышитые наряды. Блеск глаз поблёк, улыбка увяла, и выбрала Ксиу пару вполне пристойных платьев, которые я сейчас носила, притворяясь ею, и довольно удачно, надо признать. Для полного соответствия я иногда путала слова и ставила неправильно ударения. Этому Белочкин, который оказался директором гимназии, умилялся, его отпрыски, мальчики-погодки, едва вошедшие в школьный возраст, хихикали, а супруга огорчалась. Очень уж она хотела, чтобы я поскорее сдала нужные экзамены. Не потому, что жаждала выставить меня из своего дома. Нет, Мария Алексеевна оказалась чрезвычайно внимательной и доброй хозяйкой. Просто ей хотелось, чтобы просьба Ли Си Цына была выполнена как можно скорее и наилучшим образом.

Уж не знаю, что для них сделал песцовский родственник, но говорили о нём только с восхищением, ко мне же относились как к любимой племяннице, которую долго уговаривали приехать в гости и вот наконец она снизошла. В моём положении были несомненные плюсы: никто не удивлялся, если я чего-то не знала, всё списывали на культурные различия. Но и минусы тоже были: детей весьма интересовали традиции Китая, в которых я была совершенно несильна. Но я выработала прекрасное противодействие — в случае чего нежно лепетала, что не уверена, могу ли я это рассказывать иностранцам, а кроме того, дала зарок не пользоваться родным языком до сдачи экзаменов. К зароку отнеслись серьёзно и только один раз попытались подсунуть бумагу с иероглифами, по виду даже не китайскими. Рассматривать я их не стала, сразу зажмурилась и повторила про зарок. После этого никаких поползновений на знания о моей якобы родине не было.

Плюсом было так же то, что я выпустила Мефодия Всеславовича и пользовалась его помощью. Честно говоря, я опасалась, что местные домовые могут про него рассказать хозяевам, но ещё больше я боялась, что постоянное пребывание в шкатулке навредит здоровью моего помощника, которое и так было не ахти после службы у Соболевых. Оказалось, по обеим пунктам беспокоилась я напрасно. В шкатулке домовой впадал во что-то похожее на анабиоз и мог в таком состоянии находиться если не вечно, то очень долго. А домовых у Белочкина не было. Я ужасно удивилась, но Мефодий Всеславович пояснил, что домовые необычайно редки, поэтому ценятся хозяевами. И жить могут не в каждом доме. «Свет там нужен», — непонятно пояснил Мефодий Всеславович, а на мой вопрос, неужели у Белочкина нет этого самого нужного света, так же непонятно ответил: «Может, у них и заведётся кто, но сейчас нет и не предвидится». Поэтому мой домовой взял присмотр над хозяйством всего дома, одновременно прикрывая и контролируя мои перекидывания от посторонних. Он отъелся и даже приоделся, используя лоскуты из корзинки для рукоделия, которую мне зачем-то вручила настоящая Ксиу. Даже если бы я увлекалась шитьём или вышивкой, вряд ли нашла бы на это время: все дни были заняты учёбой. Если я не зубрила у себя в комнате, то торчала в библиотеке, изучая законы. Очень уж мне запали в душу слова Ли Си Цына о том, что есть способы выйти из клана даже в моём бесправном положении.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})