Пришелец в земле чужой - Роберт Хайнлайн

— Добрый день. Что случилось?

— Три банка подряд, — сказал Бун.

— Три?!

— А ты глухой? Музыки не слышал? Мы будем в баре, принесешь туда деньги. И проследишь, чтобы отремонтировали автомат.

— Есть, Епископ.

— Пойдемте-ка от греха подальше, — заторопил всех Бун. — Неровен час, вы нас разорите. Вам всегда так везет, док?

— Всегда, — важно заявил Харшоу.

Он уже понял, что без Майка тут не обошлось, и молил (Бога?), чтобы это был последний на сегодня фокус.

Бун подвел гостей к стойке с табличкой «Занято» и спросил:

— Расположимся здесь или маленькая леди предпочитает сидеть за столиком?

— О, спасибо, не стоит беспокоиться. («Еще раз назовешь маленькой леди — натравлю Майка!»)

Подошел бармен.

— Добрый день! Вам как всегда, Епископ?

— Двойную порцию. Доктор, мистер Смит, что будете пить? Не стесняйтесь, вы гости Верховного Епископа!

— Спасибо. Бренди, воду отдельно.

— Спасибо. Бренди, воды не нужно.

Во-первых, церемония возможна и без воды, а во-вторых, Майку просто не хотелось пить здесь воду.

— О-о-о! Мы серьезные люди! Что будет пить маленькая леди? Кока-колу? Молоко?

— Сенатор, — Джилл изо всех сил сдерживалась, — вашего гостеприимства хватит на мартини?

— Ну, разумеется. У нас лучший в мире мартини! Вместо вермута мы льем благословения. Двойной мартини для маленькой леди. Поторопись, сын мой, Господь тебя благослови! У нас мало времени. Засвидетельствуем почтение Архангелу Фостеру — и в Святилище, слушать Верховного Епископа Дигби.

Принесли напитки и деньги в обмен на жетоны. Бун произнес тост-благословение и вручил Джубалу триста долларов. Джубал оставил деньги в сосуде для пожертвований.

Бун одобрительно кивнул.

— Это благородный жест, доктор! Мы помолимся о спасении вашей души. Выпьем еще?

Джилл надеялась, что кто-нибудь из мужчин скажет да; мартини был слабый, и ей захотелось еще. Но все молчали, и Бун повел гостей прочь из бара. Они поднялись по лестнице и остановились перед дверью. Бун объявил:

— Епископ Бун и три пилигрима — гости Епископа Дигби.

Дверь открылась. Коридор привел их в большую, роскошно обставленную комнату, вроде приемной серьезного бизнесмена. Звучала рождественская музыка, смешанная с африканскими ритмами. Джилл захотелось танцевать.

Одна стена была прозрачная, потом оказалось, что ее просто нет. Бун сказал:

— Мы на месте — в Присутствии. На колени становиться не обязательно, но если хотите, можете стать. Почти все пилигримы становятся. А вот и Он — такой же, каким был, когда Его призвали на небеса.

Бун указал куда-то сигарой.

— Правда, естественно выглядит? Он святой, и тело не поддалось тлению. В этом кресле он сидел, когда писал свои послания. Прямо оттуда его забрали на небо. Мы не сдвигали его с места — построили молельню вместо старой маленькой церкви, в которой он сидел.

В глубине комнаты, в кресле, похожем на трон, сидел старик. Он был как живой и напоминал Джилл старого козла, которого она в детстве видела на ферме у бабушки. Ей стало не по себе, по коже побежали мурашки.

Майк спросил по-марсиански:

— Брат мой, это Старший Брат?

— Не знаю, Майк, говорят, да.

— Я не чувствую в нем Старшего Брата.

— Я же сказала, не знаю.

— От него исходит зло.

— Майк! Ты обещал.

— Не буду, Джилл.

— Маленькая леди, — заинтересовался Бун, — о чем вы говорите? Мистер Смит, о чем вы спросили?

— Это мы о своем, — поспешно ответила Джилл. — Сенатор, можно мне выйти? Мне дурно…

Она вновь взглянула на тело. Над ним клубились тучи. Луч солнца пробился сквозь них и упал на лицо Архангела, глаза которого при этом заблестели, как живые.

Бун успокоительно сказал:

— Понимаю, это впечатляет. Но вы еще не были внизу, в галерее для новообращенных. Они смотрят на Архангела снизу и под другую музыку — тяжелый рок с инфразвуком. Это помогает вспомнить о грехах. Мы же находимся в Комнате Счастливых Дум; она предназначена для заслуженных деятелей церкви. Когда у меня плохое настроение, я прихожу сюда развеяться.

— Сенатор, я вас прошу!

— Да, конечно. Подождите за дверью, дорогая. Мистер Смит, вы можете оставаться здесь, сколько хотите.

— Сенатор, не лучше ли нам всем отправиться на службу, — предложил Джубал.

Все повернули к выходу. Джилл на самом деле было нехорошо: она боялась, что Майк сделает что-нибудь с этим мерзким чучелом и их линчуют.

У входа в Святилище двое часовых, перекрестив копья, преградили им путь. Бун с упреком сказал:

— Вот новости! Эти пилигримы — гости Верховного Епископа. Где их значки?

Появились значки и входные номера.

— Сюда, Епископ, — сказал привратник и повел их в бельэтаж.

Бун продемонстрировал хорошие манеры:

— Только после вас, маленькая леди.

Вежливость сенатора объяснялась тем, что он хотел сесть рядом с Майком, но Джубал вынудил Буна оставаться вежливым до конца и поместил Майка между собой и Джилл.

Обстановка в бельэтаже была роскошная: откидные сиденья, пепельницы, столики для закусок. Они сидели над толпой прихожан, футах в восьмидесяти от престола. Молодой пастор подогревал толпу, притопывая под музыку и подергивая мускулистыми руками. Его густой бас заглушал хор.

— Оторвите свои задницы от скамеек! Шевелитесь, не давайте дьяволу усыпить вас!

Толпа, как огромная змея, переползла мимо алтаря из правого нефа в центральный. Люди пританцовывали под музыку. Бум-бум, мя-яу! Бум-бум, мя-яу! Джилл почувствовала, что ее захватывает этот ритм и ей хочется влиться в танцующую толпу, как вливались все новые и новые люди, повинуясь голосу молодого пастора.

— Способный парень, — с одобрением заметил Бун. — Я работал с ним в паре — доводит толпу до белого каления. Преподобный отец Джеккерман. Вы должны его знать: он играл левым полузащитником у Рэмз.

— Увы, я не увлекаюсь футболом, — признался Джубал.

— Не может быть! В сезон наши прихожане остаются в церкви после службы и смотрят матчи. Еду берут с собой. Стена за алтарем отодвигается, а за ней стоит большой аппарат стереовидения. Качество изображения и стереоэффект такие, что кажется: сидишь на футбольном поле. Да еще когда вокруг толпа — море удовольствия! Херувим! — Бун свистнул.

Прибежал привратник.

— Слушаю, Епископ.

— Сын мой, ты убежал так быстро, что я не успел отдать тебе приказ.

— Прошу прощения, Епископ.

— На извинениях в небеса не взлетишь. Спрячь свою дурацкую пружину и ходи ногами. Выпьем еще по одной, ребята? — Он заказал напитки и добавил: — Принеси мне из бара моих сигар.