Гарри Поттер и Принц-полукровка. - Джоан Роулинг.

Гарри почувствовал, как от макушки по всему телу поползло что-то горячее, колючее - чувство стыда. Дамблдор не повысил голоса, он даже не злился, но Гарри предпочел бы, чтобы тот кричал. Его холодное разочарование было хуже всего на свете.

- Сэр, - сказал он с некоторым отчаянием, - дело не в том, что я не старался, просто я был… был занят…

- Занят другими мыслями, - закончил за него предложение Дамблдор. - Понятно.

Между ними вновь повисла тишина, самая неприятная тишина, которую Гарри когда-либо испытывал в присутствии Дамблдора. Нарушаемая лишь хрюкающим похрапыванием портрета Армандо Диппета, казалось, она никогда не закончится. Гарри чувствовал себя каким-то сжавшимся, ничтожным, словно ссохшимся с того момента, как он вошел в кабинет. Не в силах больше это выдерживать, он сказал:

- Простите меня, профессор Дамблдор. Я должен был стараться изо всех сил. Я должен был понять, что если бы это не имело такого значения, вы не попросили бы меня об этом.

- Спасибо, что сказал это, Гарри, - тихо произнес Дамблдор. - Могу ли я тогда надеяться, что с данного момента это станет твоей главной задачей? Пока мы не добудем воспоминание, в наших последующих встречах будет мало толку.

- Хорошо, сэр, я добуду у него это воспоминание, - убедительно ответил Гарри.

- Тогда об этом больше ни слова, - более добродушно сказал Дамблдор, - и вернемся к нашей истории. Помнишь, где мы остановились?

- Да, сэр, - тотчас ответил Гарри. - Волдеморт убил своего отца и его родителей и подстроил все так, чтобы все подумали, будто это сделал его дядя Морфин. А затем он вернулся в Хогвартс и расспросил… и расспросил профессора Слагхорна о хоркруксах, - стыдливо пробормотал он.

- Замечательно, - сказал Дамблдор. - Надеюсь, ты помнишь, что в самом начале наших встреч я сказал тебе, что мы отправимся на просторы догадок и предположений?

- Да, сэр.

- Согласись, что до настоящего момента для своих умозаключений я использовал достаточно достоверные факты, из жизни Волдеморта до его семнадцатилетнего возраста.

Гарри кивнул.

- Но теперь, Гарри, - продолжил Дамблдор, - теперь все станет куда более туманным и странным. Если найти сведения о жизни Риддла-ребенка было невероятно трудно, то отыскать того, кто мог мы рассказать о Волдеморте-взрослом практически невозможно. На самом деле я вообще сомневаюсь, что существует хоть одна живая душа, за исключением его самого, кто мог бы дать подробное описание его жизни с того момента, как он покинул Хогвартс. Однако у меня есть еще два последних воспоминания, которыми я хотел бы с тобой поделиться, - Дамблдор указал на два маленьких хрустальных бутылька, поблескивавших рядом с думоотводом. - И я был бы рад услышать твое мнение о правильности моих умозаключений, которые я сделал на их основании.

То, что Дамблдор так высоко ценил его мнение, заставило Гарри еще сильнее ощутить чувство стыда за проваленное задание по заполучению воспоминания о хоркруксах, поэтому он виновато заерзал на стуле, как раз в тот момент, когда Дамблдор поднял первую из бутылок и взглянул на нее на просвет.

- Надеюсь, ты еще не устал погружаться в чужие воспоминания, потому что эти два - весьма интересны, - сказал он. - Первое принадлежит одной очень старой домашней эльфийке по имени Хоуки. Прежде чем мы увидим, чему стала свидетелем Хоуки, хочу ненадолго отвлечь тебя рассказом о том, как лорд Волдеморт покинул Хогвартс.

К седьмому году своего обучения он, как ты, возможно, догадываешься, подошел с высшими оценками по всем сданным экзаменам. Все его однокурсники решали тогда куда пойдут работать по окончании школы. Едва ли не каждый ожидал от Тома Риддла чего-то впечатляющего. Еще бы: староста, староста школы, обладатель награды «За особые заслуги перед школой». Я даже знал, что некоторые преподаватели, и профессор Слагхорн в их числе, рассчитывая, что он поступит в Министерство магии, предлагали помочь с должностью, познакомить с нужными людьми. Он отказался от всех предложений. А потом мы узнали, что Волдеморт работает у «Боргина и Беркса».

- У «Боргина и Беркса»? - изумленно переспросил Гарри.

- У «Боргина и Беркса», - спокойно повторил Дамблдор. - Думаю, когда мы погрузимся в воспоминания Хоуки, ты поймешь, чем его так привлекло это место. Но это было не то место работы, которое Вольдеморт выбрал первым. Вряд ли тогда об этом кто-то знал - я был одним из немногих, кому поведал об этом тогдашний директор - но первым делом Вольдеморт пришел к профессору Диппету и попросил оставить его в Хогвартсе в качестве учителя.

- Он хотел остаться здесь? Зачем? - с еще большим удивлением спросил Гарри.

- Думаю, у него было несколько причин, хотя профессору Диппету он не назвал ни одной из них, - ответил Дамблдор. - Во-первых, и это очень важно, я полагаю, что Волдеморт был привязан к школе сильнее, чем к кому бы то ни было. Хогвартс был местом, где он был по-настоящему счастлив, первым и единственным местом, где он чувствовал себя, как дома.

При этих словах Гарри почувствовал себя несколько неуютно: он питал к Хогвартсу те же самые чувства.

- Во-вторых, замок - это оплот древней магии. Несомненно, Волдеморт раскрыл гораздо больше его секретов, чем большинство учеников, однако, возможно, он ощущал, что осталось еще множество нераскрытых тайн и неизведанных кладовых магии.

И, в- третьих, как учитель он мог иметь огромную власть и влияние на молодых волшебников и волшебниц. Возможно, он перенял это у профессора Слагхорна, с которым был в прекрасных отношениях и который продемонстрировал, насколько велико может быть влияние преподавателя. Не на секунду не сомневаюсь, что Волдеморт не собирался связать остаток своей жизни с Хогвартсом, однако я более чем уверен, что он видел в нем прекрасное место для вербовки -место, где он мог бы начать создание собственной армии.

- Но он же не получил работу, сэр?

- Нет, не получил. Профессор Диппет сказал ему, что восемнадцать - слишком юный возраст, но предложил ему обратиться с этой просьбой через несколько лет, если к тому времени он не передумает преподавать.

- А что вы сами думали по этому поводу, сэр? - нерешительно спросил Гарри.

- Я был крайне встревожен, - ответил Дамблдор. - Я отсоветовал Армандо принять Волдеморта. Я не дал ему тех объяснений, что дал тебе, потому что профессор Диппет питал нежные чувства к Волдеморту и не сомневался в его искренности. Но я не хотел, чтобы лорд Волдеморт вернулся в школу и при этом имел бы определенную власть.

- Какую должность он попросил, сэр? Какой предмет он хотел преподавать?

Почему- то Гарри уже знал ответ на этот вопрос даже до того, как его произнес Дамблдор.

- Защиту от темных искусств. В то время ее преподавала профессор Галатея Вилкинс. Она была немолода и работала в Хогвартсе уже около пятидесяти лет.

Так, Волдеморт отбыл к «Боргину и Берксу», а все восхищавшиеся им преподаватели, сокрушались, как такой выдающийся молодой волшебник может так бездарно пропадать, работая в магазине. Однако Волдеморт не был простым ассистентом. Любезен, хорош собой, умен - вскоре он стал получать такие необычные задания, которые могут давать лишь в таких местах, как у «Боргина и Беркса», специализирующихся, как ты и сам, Гарри, знаешь, на предметах с необычными и могущественными свойствами. Волдеморту поручали убеждать людей продать те или иные сокровища, и, как говорили, он прекрасно с этим справлялся.

- Не сомневаюсь, - не удержался Гарри.

- Это точно, - устало улыбнулся Дамблдор. - А теперь нам пора вернуться к эльфийке Хоуки, которая работала на очень пожилую и очень богатую волшебницу по имени Хепзиба Смит.

Дамблдор коснулся палочкой бутылки, пробка вылетела, и, вылив кружащиеся воспоминания в думоотвод, он сказал:

- После тебя, Гарри.

Гарри поднялся со стула и вновь склонился над зыбким серебристым содержимым каменной чаши, пока лицо не коснулось его поверхности. Он провалился в темную пустоту и приземлился в гостиной перед необычайно толстой пожилой дамой. Аккуратный рыжий парик и сверкающая розовая мантия, обтекавшая ее со всех сторон, делали ее похожей на растаявший торт, покрытый глазурью. Она смотрелась в маленькое украшенное драгоценными камнями зеркальце и большой пуховкой наносила румяна на и без того ярко-красные щеки. Рядом с ней находилась самая крошечная и старая домашняя эльфийка из тех, что когда-либо доводилось видеть Гарри, и затягивала толстые ноги хозяйки в тугие атласные тапочки.

- Поторопись, Хоуки! - велела Хепзиба. - Он сказал, что будет в четыре. Осталась всего пара минут, а он никогда не опаздывает!

Эльфийка распрямилась, и дама спрятала свою пуховку. Макушка эльфийки едва доставала до сиденья стула Хепзибы, а ее тонкая, как бумага кожа свисала со скелета, точь-в-точь как жесткая льняная простыня, в которую она была обернута словно в тогу.

- Как я выгляжу? - спросила Хепзиба. Она крутила головой, любуясь своим отражением со всех сторон.