Гарри Поттер и Принц-полукровка. - Джоан Роулинг.

- Волдеморт изменил ей память, точно так же, как он сделал со своим дядей Морфином!

- Да, я тоже так считаю, - подтвердил Дамблдор. - И так же, как и в случае с Морфином, Министерство с готовностью обвинило в этом Хоуки…

- …потому что она была домашним эльфом, - сказал Гарри. Он вдруг почувствовал симпатию к обществу Р.В.О.Т.Э., которое учредила Гермиона.

- Именно, - ответил Дамблдор. - Она была старая, сама призналась, что подмешала что-то к напитку, и никто в Министерстве не захотел возиться дальше с этим делом. Как и в случае с Морфином, когда я отыскал ее и извлек это воспоминание, она была уже одной ногой в могиле. Однако ее воспоминание не доказывает ничего, кроме того, что Волдеморт знал о существовании кубка и медальона.

К тому моменту, как Хоуки осудили, родственники Хепзибы обнаружили пропажу двух из ее величайших драгоценностей. Чтобы убедиться в этом им потребовалось время: у нее было множество потайных мест, она очень ревностно охраняла свою коллекцию. Но прежде чем они полностью удостоверились в том, что и кубок и медальон пропали, ассистент, работавший у «Боргина и Беркса», тот молодой человек, который так часто посещал Хепзибу и в котором она души не чаяла, уволился со своей должности и бесследно исчез. Работодатели понятия не имели о том, где он мог находиться. Его исчезновение было для них такой же неожиданностью, как и для остальных. И после этого очень долго никто ничего не видел и не слышал о Томе Риддле.

Теперь, - сказал Дамблдор, - если не возражаешь, Гарри, я хотел бы еще раз остановиться и обратить твое внимание на некоторые моменты в нашем рассказе. Волдеморт совершил еще одно убийство. Не знаю, было ли оно первым с момента убийства Риддлов, но полагаю, что да. На этот раз, как ты сам видел, он убил не из-за мести, а ради наживы. Он захотел заполучить два легендарных трофея, которые ему показала несчастная, влюбленная в него до безумия старушка. Точно так же, как он грабил детей в приюте, так же, как украл кольцо своего дяди Морфина, так же и сейчас он скрылся с кубком и медальоном Хепзибы.

- Но, - нахмурился Гарри, - это же глупо… Рисковать всем, бросить работу, и все ради…

- Возможно, для тебя это и глупо, но не для Волдеморта, - ответил Дамблдор. - Я надеюсь, Гарри, что со временем ты поймешь, какое значение для него имели эти предметы, однако, согласись, не трудно представить, что он считал медальон, по меньшей мере, принадлежащим ему по праву.

- Медальон ладно, - сказал Гарри, - но зачем ему было брать кубок?

- Он принадлежал еще одному основателю Хогвартса, - ответил Дамблдор. - Думаю, Волдеморта все еще тянуло в школу, и он не мог просто пройти мимо предмета, так пропитанного историей Хогвартса. Полагаю, были и другие причины… надеюсь, со временем я смогу тебе их представить.

А теперь вернемся к самому последнему воспоминанию из тех, что я хотел тебе показать, по крайней мере, пока ты не добудешь воспоминание профессора Слагхорна. Десять лет отделяют это воспоминание от воспоминания Хоуки. Мы можем лишь догадываться о том, чем занимался лорд Волдеморт в течение этого времени, - Гарри снова поднялся со стула, как только Дамблдор вылил последнее воспоминание в думоотвод.

- Чье это воспоминание? - спросил он.

- Мое, - ответил Дамблдор.

Гарри нырнул вслед за Дамблдором в движущуюся серебристую массу и приземлился в том же самом кабинете, который только что покинул. Фокс мирно спал на своей жердочке, а за столом сидел Дамблдор. Выглядел он также, что и Дамблдор, стоявший рядом с Гарри, разве что обе руки у него были целы и невредимы, да, пожалуй, на лице было меньше морщин. Единственным различием между этим кабинетом и кабинетом того времени, из которого прибыл Гарри, было то, что сейчас шел снег: за окном в темноте летели голубоватые хлопья и оседали на наружном подоконнике.

Молодой Дамблдор, казалось, кого-то ждал. Действительно, мгновение спустя в дверь постучали, и он сказал: «Войдите».

У Гарри тут же перехватило дыхание. В комнату вошел Волдеморт. Его лицо еще не было таким, как тогда, когда он появился перед Гарри из огромного каменного котла два года назад: черты лица не были змеиными, глаза еще не были ярко-красными, лицо еще не было похоже на маску, однако он уже не был тем красавцем Томом Риддлом. Лицо его было словно обожжено и смазано, оно было причудливо перекошено, будто вылеплено из воска, белки глаз налиты кровью, но зрачки еще не превратились в те узкие разрезы, какими запомнил их Гарри. На нем был длинный черный плащ, а его лицо было таким же бледным, как и снег, сверкавший на плечах.

Дамблдор за столом не выказал и малейших признаков удивления. По всей видимости, он ожидал этого визита.

- Добрый вечер, Том, - спокойно сказал Дамблдор. - Присаживайся.

- Спасибо, - ответил Волдеморт и сел на стул, который жестом предложил ему Дамблдор - тот самый, по виду, стул, на котором всегда сидел Гарри. - Слышал, вы стали директором, - сказал он. Его голос был чуть выше и холоднее, чем раньше. - Достойный выбор.

- Я рад, что ты одобряешь, - улыбнулся Дамблдор. - Не желаешь выпить?

- С удовольствием, - согласился Вольдеморт. - Дорога была неблизкая.

Дамблдор поднялся со своего места и подошел к шкафу, в котором он хранил думоотвод, но который сейчас был заполнен бутылками. Передав Вольдеморту бокал вина и наполнив свой, он вернулся к креслу.

- Итак, Том… чему я обязан таким удовольствием?

Волдеморт ответил лишь после того, как отпил немного вина.

- Меня больше не называют «Том», - сказал он. - Теперь я известен под именем…

- Я знаю, под каким именем ты известен, - вежливо улыбнулся Дамблдор. - Однако боюсь, что для меня ты навсегда останешься Томом Риддлом. Это одно из тех, что раздражает в старых учителях. Боюсь, им никогда не забыть того, что их воспитанники когда-то были маленькими детьми.

Он поднял свой бокал, словно собираясь выпить за Волдеморта, чье лицо оставалось все таким же невыразительным. Тем не менее, Гарри почувствовал, что атмосфера в комнате как-то неуловимо изменилась: то, что Дамблдор отказался называть Волдеморта его новым именем, означало, что он не позволит ему диктовать условия их встречи, и насколько мог судить Гарри, Волдеморт именно так это и воспринял.

- Удивлен, что вы задержались здесь так надолго, - сказал Волдеморт после короткой паузы. - Никогда не мог понять, почему такой волшебник, как вы, не желает оставить школу.

- Ну, - не переставая улыбаться, сказал Дамблдор, - для такого волшебника, как я нет ничего важнее, чем передавать древние знания и помогать юным умам овладевать ими. Если мне не изменяет память, тебя когда-то тоже привлекало преподавание.

- И до сих пор привлекает, - сказал Волдеморт. - Мне просто не понятно, почему вы, с кем постоянно советуется Министерство, кому дважды, насколько я знаю, предлагали пост министра…

- На самом деле уже трижды, - сказал Дамблдор. - Но работа в Министерстве меня никогда не привлекала. Полагаю, мы и в этом с тобой похожи.

Волдеморт, не улыбаясь, склонил голову и отпил еще немного вина. Дамблдор не стал нарушать повисшую между ними тишину, любезно предоставив Волдеморту возможность самому начать разговор.

- Я вернулся, - сказал Волдеморт через некоторое время, - возможно, позже, чем ожидал профессор Диппет… но я все же вернулся, чтобы вновь повторить свою просьбу, которую он однажды отвергнул, сославшись на мой слишком юный возраст. Я пришел просить вас позволить мне вернуться в замок в качестве преподавателя. Полагаю, вы наверняка знаете, что после того, как я покинул школу, я много чего повидал и много чего сделал. Я мог бы показать и рассказать вашим ученикам такое, что они никогда не узнают ни от одного учителя.

Дамблдор некоторое время внимательно смотрел на Волдеморта поверх своего бокала, прежде чем что-то сказать.

- Да, безусловно, я знаю, что ты много чего повидал и много чего сделал, после того, как покинул нас, - тихо сказал он. - Слухи о твоих деяниях дошли и до нашей старой школы, Том. Не хотелось бы верить и в половину из них.

Выражение лица Волдеморта оставалось все таким же невозмутимым.

- Величие вызывает зависть, зависть разжигает злобу, злоба порождает ложь. Вы должны знать об этом, Дамблдор.

- Ты называешь величием то, чем ты занимался? - вежливо спросил Дамблдор.

- Разумеется, - ответил Волдеморт, и его глаза, казалось, вспыхнули огнем. - Я много экспериментировал. Я раздвинул границы магии возможно даже дальше, чем их когда-либо раздвигали.

- Некоторых областей магии, - тихо поправил его Дамблдор. - Некоторых. В остальных ты до сих пор остаешься… уж извини меня… полным невеждой.

Впервые Волдеморт улыбнулся. Натянутой злой ухмылкой… она пугала еще сильнее, чем его ярость.

- Старый довод, - спокойно сказал он. - Однако ничего, из того, что я повидал на свете, не подтверждает ваши известные заявления о том, что любовь гораздо сильнее моей области магии, Дамблдор.