Бренна земная плоть. В аду нет выбора. Голова коммивояжера - Николас Блейк

Перед Найджелом была женщина, рыдавшая на постели, женщина, которая помогла похитить свою падчерицу и, весьма вероятно, погубила жизнь своего мужа. И все же Найджел не находил в своей душе ни отвращения к ней, ни ненависти, ни презрения. Елена, подобно героине греческой трагедии, оказалась перед дилеммой, поставленной перед ней роком: она стала жертвой безликих сил, которые использовали ее сокровенные инстинкты, чтобы отсрочить свой конец, уничтожив ее. У Найджела не было ни малейшего сомнения, что Ивэн каким-то образом был использован в этом деле с целью оказать нестерпимое давление на Елену, так же как и Люси была использована в целях принуждения ее отца.

Мало-помалу рыдания утихли. Елена села на постели, поддерживаемая рукой Клэр, отхлебнула из стаканчика бренди, которое ей предложил Найджел.

— Вы должны презирать меня, — были ее первые слова.

Найджел взглянул на когда-то прекрасное лицо, теперь же измученное и изменившееся до неузнаваемости.

— Нет, Елена, я не презираю вас. Я могу лишь догадываться о том, что случилось. Вы же должны рассказать нам все. Но прежде всего — знаете ли вы, куда они увезли Люси?

— О, если бы я только знала, я бы сказала вам! Верите ли вы мне?

— Да. Но вы даже не можете предполагать… в Лондоне ли она или где-нибудь поблизости от нас?

— Нет. Сожалею. О Боже, зачем я только доверяла им! — вскрикнула Елена.

— Вы и должны были это сделать. Это был шанс обрести Ивэна.

— Да, — ответила она живо. — Вы понимаете. Может быть, если бы я могла иметь еще одного ребенка… Я пыталась полюбить Люси. И я любила ее. Но это было не мое родное дитя. Жизнь моя теперь кончена. Если бы я только могла возвратить Люси Алфреду… Но боюсь, ее уже нет в живых. И я несу ответственность за все происшедшее.

Вдали послышался перезвон колоколов. Они возвещали пришествие Нового года. «Только этого нам и не хватало», — с горечью подумал Найджел.

— Расскажите мне все с самого начала, — попросил он Елену.

— В сентябре они вступили со мной в контакт. Я думала, когда бежала в эту страну, что все подобное осталось позади. Мне следовало быть умнее.

— Прежде всего они сообщили вам, что Ивэн жив.

— Да.

— И вы поверили им?

— Сначала нет. Я не доверяла им. Я ведь не глупа и уже знала, какие методы они используют. Слишком хорошо знала. Даже тогда, когда они рассказали мне про медальон. Это фамильная ценность, оставшаяся от моего первого мужа. Его тоже звали Ивэн. И даже когда они сказали о родимом пятне на теле мальчика, я не очень поверила им. Но хотела верить. Очень хотела. Можете вы понять меня?

— Да, моя дорогая, — ответила Клэр.

— Я подумала, что они осмотрели мальчика после того, как застрелили человека, который нес сына до границы. Тогда шел снег. Я хотела бежать обратно к моему ребенку, но друзья остановили меня. Они сказали, что мой мальчик… Это и заставило меня не возвращаться обратно. Ребенок лежал совершенно спокойно на снегу в нейтральной зоне. Я думаю, что он был оглушен во время падения. Мой маленький Ивэн! А теперь он замерз в снежном сугробе.

Елена не могла говорить, представив эту ужасную картину, возникшую в ее воображении.

— Но в конце концов они вас убедили? — продолжил вопросы Найджел.

— Да. Пограничники, стрелявшие в нас, подобрали ребенка и обнаружили, что он жив. Один из них принес его на ферму, где его накормили и обогрели. Случилось так, что фермер тайно сочувствовал нам. Мы прятались у него на ферме накануне перехода через границу. Фермер и его жена держали у себя Ивэна почти год. Но связи со мной не было. По прошествии года режим решил, что Ивэн должен быть передан в государственный приют для сирот. Когда человек, установивший со мной контакт прошлой осенью, увидел, что я не верю тому, что Ивэн жив, он устроил мне свидание с этим добрым фермером. Он также устроил свидание фермера и его жены с Ивэном в приюте, чтобы они удостоверились, увидев родимое пятно на теле Ивэна, что он тот самый ребенок, которого они когда-то приютили. Поэтому я в конце концов поверила.

В комнате наступило долгое молчание. Лишь порывы ветра доносили сюда временами перезвон колоколов.

— Теперь мы подошли к самой трудной части рассказа, — заметила Клэр, грея в своих руках холодные руки Елены. Та слабо улыбнулась, тронутая вниманием Клэр.

— Да. Пожалуйста, учтите, что я не пытаюсь оправдаться, а лишь все объясняю. Я никогда не прощу себе, что покинула Ивэна. Но когда я узнала, что он жив… узнала, что обрекла его на детство в приюте, на то, чтобы его оболванили и превратили в маленький автомат… тогда я стала страдать более, чем прежде. Понимаете, когда мой муж умирал у меня на руках во время Восстания, его последними словами были слова, в которых он вверял моим заботам маленького Ивэна. Это был священный долг… О, почему колокола все продолжают звонить?

— Они скоро перестанут. Они возвещают Новый год.

— Новый год! Он может быть хуже, чем прошедший. Он должен возвещать смерть, а не жизнь… в этом проклятом мире. — Даже испытывая душевные страдания, Елена бессознательно в какой-то мере выказала себя актрисой. — Пожалуйста, поймите. Я любила Алфреда и бедную маленькую Люси. Они помогли мне обрести душевный покой. Но Ивэн, мой первый муж, был величайшей любовью в моей жизни. Такая приходит лишь один раз. А возможно, и никогда. Но уж если приходит, ничто потом уже не может сравниться с ней… во всяком случае, для женщины. Когда я услышала, что маленький Ивэн жив, все остальное для меня утратило всякое значение. Лишь бы спасти его… и попытаться возвратить ему потерянные годы, быть верной клятве, данной его отцу.

— Да, — вздохнул Найджел. — Они сказали, что вернут его вам, если вы выполните их просьбу. И поскольку они сказали вам правду о том, что Ивэн остался жив, вы почувствовали, что можете доверять им и в этом?

Елена прикрыла глаза рукой.

— Я должна была доверять им. Я не могла упускать малейшего шанса вернуть Ивэна. Формула Алфреда… какое это имело значение в сравнении с моей собственной плотью и кровью? Ах, эти ученые и их великие открытия!.. Почему я должна беспокоиться о том, какая из сторон возьмет верх? Пускай дерутся между собой за их мерзкие секреты… как лучше истребить человечество! Я — мать.

— Да, — сказал Найджел. — Но Люси…

— Вы имеете право упрекать меня. Я не безжалостна по отношению к маленькой Люси. Поэтому я помогала вернуть ее. Я живу в таком аду, какой ни один проповедник, ни одна картина на религиозную тему не могут передать. Но они обещали мне не причинять ей вреда. И я снова поверила им. Да, я вела себя глупо и безнравственно. Но это была Люси против Ивэна. И для меня не оставалось выбора.

— После того как они узнают секретную формулу вашего мужа, Люси будет возвращена ему, а вы и Ивэн?..

— Я должна была встретиться с Ивэном в Лондоне. А потом они переправили бы нас в Венгрию. Я не могла думать ни о чем другом… лишь бы снова обнять Ивэна. — Лицо Елены исказилось от муки. — Почему они привезли его сюда? Почему? Если они хотели обмануть меня, зачем было привозить его из Венгрии?

— Боюсь, что ответ очень прост. Чтобы быть дублером Люси.

— Дублером? Не понимаю, о чем вы говорите.

— Ивэн и Люси были похожи друг на друга?

— Не знаю. Все эти годы я не видела ни его, ни его фотографии.

— Но он похож на вас? Не так ли?

— Да, конечно. Еще когда он был младенцем, говорили, что он просто моя копия.

— А вы, случилось так, напоминаете первую жену Алфреда.

— Да. Но…

— Люси же похожа на нее.

В больших тревожных глазах Елены мелькнула догадка.

— Ах да. Понимаю. Вот почему я прятала фотографию первой жены Алфреда. Чтобы ваши агенты не могли догадаться о сходстве и подмене. Так вы полагаете, что Ивэна привезли сюда, чтобы Люси могла сойти за него?

— Это лишь один из возможных выводов. Мне представляется, что похитители арендовали дом где-то по соседству, возможно, недалеко от Лонгпорта. Они привезли туда Ивэна. И соседи знали, что в доме есть ребенок. Какого цвета у него волосы?

— Рыжеватые. Как и мои, до того как я поседела.

— После похищения они могли выкрасить Люси волосы в другой цвет, одеть в одежду мальчика, сделать так, чтобы соседи видели ее, но не разговаривали с ней. Если полиция начнет интересоваться, то найдутся убедительные доказательства, что ребенок, живущий сейчас в доме, жил в нем и до похищения Люси. Дом не будет вызывать никаких подозрений.

— Эти дьяволы использовали Ивэна, а потом убили его и бросили в сугроб?

— Но он не был ранен, — вмешалась Клэр.

— Они могут убивать, не оставляя видимых следов.

— В его кармане был обратный билет до Лондона, — сказал Найджел. — Если бы они намеревались убить его, то не покупали бы ему билет. Нет. Я полагаю, что они хотели посадить его на лондонский поезд, но по пути в Лонгпорт что-то произошло. Несомненно, они выпроводили его вечером, чтобы соседи не заметили его ухода. Возможно, они увидели, что в каком-то месте дорога занесена снегом и нужно было остаток пути пройти пешком. Но бедный парнишка не смог это сделать.