Диктатор - CMD
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И с этим не поспоришь, — снова кивнул я.
— А что дальше?
— В смысле? — не понял я.
— Ну когда все это надоест? Чем заняться дальше?
— Ну-у-у… Не знаю. Как-то не думал об этом.
— Вот! Об этом я и говорю. Таких проблем у вас пока нет. А вот у некоторых, очень у некоторых, которые добились в этой жизни всего, они — есть. И когда все уже надоело, когда жизнь стала казаться пресной, хочется пощекотать себе нервы. Даже магглу приятно, когда уходит боль. Но когда возвращается потерянная магическая сила… Это неописуемая эйфория, которая не может сравниться ни с чем.
— Да ну! Ерунда! — бросил я, а потом задумался. Как это здорово, когда исчезает боль, я за последние пять лет познал отлично. Видимо, сжато добрал все то, что недополучил в прошлой жизни.
Вспоминая, сколько и почему мне пришлось проваляться в больничке, я не заметил, как мы уже пришли.
— Стой, — скомандовал староста.
Отойдя от края поселка метров на триста, мы остановились недалеко от "края мира" — около границы сокрытого. Каких-то особых оптических эффектов не было. Она выглядела просто стеной из плотного тумана, которая наверху сливалась со сплошным облачным покровом.
— Смотри, — кивнул староста.
Около самой кромки на земле лежала молодая женщина, у головы которой сидел паренек лет десяти. Разговора слышно не было, но судя по жестам, они о чем-то напряженно спорили. Наконец женщина что-то прорычала, и парень поник, согласно кивнув головой.
— Что они собираются делать? — уже подозревая, что именно, спросил я.
— Пришло ее время…
— Да она же совсем молодая!
— Увы, — развел руками староста. — Как я уже говорил, как только магия окончательно покидает тело, начинают происходить изменения плоти. Искажения бывают не только внешними и относительно полезными, но и, что происходит гораздо чаще, внутренними. Это очень… больно. Далеко не каждый может вытерпеть такое долго, из-за чего редко кто у нас доживает до двадцати пяти лет.
— И?
— И тогда приходит время отдать обществу Долг Крови.
— Это то, что я думаю? Жертвоприношение? Казнь?
— Да.
— Что-то для штатного палача парень слишком молод. И не закрывает лицо…
— Потому что это не палач.
— А кто?
— Когда-то, — как обычно, объяснять староста начал очень издалека, — мы действительно держали для этого специального человека. Но в связи с тем, что палача постоянно очень быстро убивали, не в силах вынести, что убийца отца, матери, старшего брата, младшей сестры ходит и дышит, помочь уйти стало правом и обязанностью ближайшего родственника. Обычно это старший сын.
— Это… отвратительно! Заставлять ребенка убивать свою мать! — со злостью произнес я.
— Не лицемерь! — зло зашипел староста.
— Э? — удивился я такой острой реакции на вроде как совсем безобидную реплику.
— Не тебе, волшебнику с меткой отцеубийцы, осуждать такое! Тем более в чистокровных родах всегда было нормой для лорда ради укрепления родовой магии принять смерть на родовом алтаре. "Чтобы мертвый не забирал с собой магию, а оставлял ее семье" — ведь как-то так тебя, наверно, убеждал отец? А уж про темные рода и говорить смешно! И давно ли вы, Крэббы, перестали насыпать охранный круг пеплом своих дедов и прадедов? Недавно? Или вообще никогда не переставали? А ответь, куда делось старое поколение? Прадеды и деды твои и твоих сверстников? Умерли? Могу поспорить, что причиной стала эпидемия какой-нибудь смешной болезни вроде "жабьего поноса", "нюхлеровского лишая", "сифилиса гриндилоу", "тролльего запора" или "драконьей оспы"! Да? Вот только, скорее всего, они точно так же легли на свои родовые алтари ради того, чтобы защитить вас! Детей. Внуков. Так что не смей даже в мыслях принижать подвиг тех, кто приносит в жертву свою жизнь ради того, чтобы другие — жили!
Глава 87. Что это было?
"Это было просто восхитительно! Ты только зацени, как четко все сработано!" — стоило мне только распрощаться со старостой и на десяток шагов отойти от его домика, как надо мной сразу же начал глумиться внутренний голос.
"Ты о чем?" — устало спросил я. Никакого настроения выслушивать его глупые шуточки у меня сейчас не было.
"О представлении!"
"Каком представлении? Я тебя не понимаю…"
"О том самом, которое перед тобой последние три часа разыгрывают местные "униженные и оскорбленные". Но я тобой горд. Ты, пусть и с моей небольшой помощью, не поддался их манипуляциям!" — самодовольно ответил внутренний голос.
"Что ты несешь? Какие представления? Ты бредишь!" — фыркнул я. Иногда он выражал свои мысли в слишком уж "навороченной" форме.
"Отнюдь нет. Считай сам. Сначала были калеки, которых ты совершенно верно записал в местные попрошайки. Это не сработало, и последовал следующий этап "пробивки" — трогательная история с маленькой девочкой. Прикинь, там вон, в двух, нет, не в двух — в четырех шагах позади тебя тогда все еще на земле валялся пацан, просто мимо проходивший. В луже своей крови валялся, отмечу. А он за ноги никого не хватал, но и то огреб. А тут раз — и такая внезапная храбрость!"
"Но Найт же ушел? А я, может быть, не такой страшный, как он?" — возразил я, между тем непроизвольно задумавшись над сказанным моим непрошеным советником.
"Как-то очень вовремя это случилось, не так ли? — продолжал сеять сомнения внутренний голос. — И предупредить, что ты не такой страшный, было для него невероятно сложным делом? Заранее обговоренный жест для наблюдателя какой сделать, на первый взгляд обычный. Или еще что. Куча вариантов!"
"Хочешь сказать, что он — в доле?"
"Почему бы и нет? Все же местный. А раз так, то почему бы и не потрафить своим, за твой-то счет? Лично ему это ничего не стоит. Тем более, что проплаченная хорошая жизнь — хорошей жизнью, но местных, как это очевидно из рассказа старосты, нужно и на нижнем уровне подмазывать. Тот намек на суровые законы и цепочку из голов — помнишь?"
"Угу. Раз есть законы с очень суровыми наказаниями, значит есть серьезные проблемы с преступлениями, с которыми таким вот методом борются. Во всяком случае, другие причины возникновения такой системы тут маловероятны".
"Во-о-от. Идем дальше. У храброй, но милой девочки тоже
