Пустырь (СИ) - Новер Анна

Вдыхая родной запах, я буквально физически ощущала, как он разносится по венам, вызывая легкий трепет внутри. Неужели чей-то запах может настолько опьянять? Может, если это тот самый запах. Запах того, чья нежность и любовь ощущаются на уровне души. Улыбнувшись, я еще глубже вдохнула, погружаясь в столь приятный аромат.

— Мне нужно поработать несколько часов, — в его голосе было сожаление, и поцеловав меня в затылок, мужчина отстранился. — Отдохни пока, поспи.

— Я порисую. Очень соскучилась по этому.

— Хорошо. Но не уставай. Линтер говорил, тебе нужен покой.

Вечер пролетел как одно мгновение. Вот вроде бы только что я с восторгом разбирала «пакет» как выразился Хэдер с материалами. Хотя на деле это была большая коробка со всем, чем только можно. Такое ощущение, что он просто скупил весь ассортимент художественного магазина. С трепетом я рассматривала каждую кисточку, каждый тюбик. В голове стали появляться образы того, как можно применить тот или иной цвет.

Устроившись на диване в гостиной, я принялась за дело. Хотелось позволить руками вспоминать — каково это рисовать. И не ставя перед собой конкретного сюжета, я начала просто рисовать то, что хотелось. Хотя нет, того чего хотелось я не могла решиться изобразить. Уже достаточно давно во мне горело желание нарисовать Хэдера. Помню однажды вечером, еще когда я жила в отцовском доме, загадочный парень в черной бейсболке с красной буквой Х никак не шел из головы. Папа уже ушел спасть, так что я могла быть уверен, что мое уединение никто не нарушит. Придвинув к себе лист бумаги, я нерешительности замерла. Вдруг мне не удастся добиться сходства и с портрета на меня взглянет кто-то другой. Я боялась, что мне не хватит навыков и умений передать всю суть этого хулигана. Или вдруг мой рисунок кто-то увидит. Изобразив этого парня, я бы признала свое неравнодушие и интерес к нему. Ребята или отец растерзали бы меня вопросами. Все эти «вдруг» и «но» так остались во мне до сих пор. Я никак не могла решиться на портрет. И хотя Хэдер, наверное, оценил бы то, что у меня получилось, но было волнительно настолько обнажаться перед ним.

Поэтому достав из заветного «пакета» альбом, я решила нарисовать сегодняшний день. Хорошее подспорье в тренировке памяти при отсутствии телефона и его камеры. Скетчбук я пока только с придыханием брала в руки и вновь откладывала. Страх чистого листа никто не отменял.

День клонился к закату, и очень скоро сказочное озеро исчезло в темноте, в то время как на бумаге появилась заправочная станция с припаркованной черной машиной. И хоть подобные пейзажи мне были не близки, но рисунок захватил меня. Чем больше я рисовала, тем больше деталей оживало в памяти. Только вот название самой заправки я никак не могла вспомнить. Перевернув лист, я набросала по памяти форму и основные акценты логотипа. Вспомнила даже первую букву в названии и то, как она писалась. А вот дальше в голове была только чистая строка вместо букв.

— Похоже.

Задумавшись, я не заметила, как сбоку появился мужчина. Бесшумно спустившись по лестнице, он подошел, осматривая нарисованное.

— Помочь вспомнить? — присев на подлокотник, он дождался пока я угукну в ответ. — Рэдл.

— Рэдл, — я повторила за ним, пробуя слово на вкус. — А что оно означает?

— Названо по первым буквам: Райн Эверс и Донни Линкс, — взяв из моих рук альбом, Хэдер схематически нарисовал эмблему заправки, которая тут же ожила в памяти.

— Это твой деловой партнер?

— Да. И тот с кем я прошел всю войну.

В груди кольнуло при таком ужасном слове. Все мы смотрели множество фильмов и читали в книгах про сражения, но я совершенно не представляла каково это оказаться участником этой жестокости.

— Ты никогда не рассказывал про войну.

Дотронувшись подушечкой пальца до его запястья, в том месте, где был жетон, я подняла взгляд.

— Спрашивай, — пересаживаясь на диван, он занял расслабленную позу.

— Все что хочу?

— Почему нет, — вторя своим словам, он пожал плечами.

— А ты помнишь первый раз, когда ты…ну, когда ты кого-то убил?

Кивнув, он оставил голову в наклоненном состоянии. Тень скрыла почти полностью все лицо, и я уже пожалела о столь резком вопросе. Подняв на меня пустой стеклянный взгляд, он уверенно заговорил.

— Это было ночью. Я и еще два солдата были в патруле. Наша задача была охранять один из подъездов к базе. Как нас рассказали, противник не нападал в лоб, поэтому главные транспортные развязки были достаточно безопасным местом для новичков вроде нас. В ту ночь была засада, — Хэдер сделал паузу, проводя пальцами по волосам. — Все было очень быстро. Даже не успеваешь понять, что произошло. Просто чувствуешь, как наткнувшись на препятствие, нож с сопротивлением погружается в тело. Это было на четвертый день после моего прибытия на базу. Война быстро обучает, как нажимать на курок.

Я почувствовала, как холод и онемение окутали меня. Пыталась посмотреть на происходившее в ту ночь глазами новобранца, и становилось дурно. А еще тупая обида началась скрестись внутри. Почему этот парень и без того натерпевшийся в жизни, получил дополнительно порцию кошмара и ужаса? Почему вместо того, чтобы учиться, жить и любить он добровольно позволил отравить себя всеобщей жестокостью? И пусть Хэдер вернулся физически целым, я знала, что психически он пострадал. Любое убийство- это самое страшное преступление против человечества. Оно не может пройти бесследно.

Как бы я хотела изменить эту кровавую главу его жизни. Не допустить всего того ужаса, что он пережил. Медленно продвинувшись по дивану, я положила ладошки на его бока, чувствуя исходившее тепло. Аккуратно положила обе ноги на его и обняла мужчину поперек живота. В это мгновение хотелось быть как можно ближе к нему, физически показать ему свое сопереживание. Склонив голову к его груди, я постаралась как можно теснее прижаться к нему.

— Извини, что спросила.

— Да все в порядке, мышонок, — он обнял меня в ответ.

— Ты очень сильный, правда. Герой.

Я слышала, как он ухмыльнулся.

— В том, чтобы убивать того кто на тебя нападает нет ничего героического — это обыкновенный инстинкт. Представь, что тебе бросают мяч. Ты либо отобьешь, либо поймаешь. И сделаешь ты это прежде, чем успеешь что-либо сообразить.

— Ты остался человеком, несмотря на весь ужас войны. В этом твой героизм, — подняла голову, встречаясь с бездонным серым взглядом.

Сложно было понять, о чем именно он думал в это мгновение. Ни одной эмоции не было на его лице. И именно такой взгляд обычно вселяет животный неподдельный ужас в людей. Хэдер просто молча, всматривался в мое лицо, а внутри меня в этот момент что-то ежилось от пронизывающего холода.

— В такие моменты как сейчас, когда ты так восхищенно смотришь, мне действительно кажется, что человек во мне выжил, но это иллюзия, — Хэдер медленно покачал головой. — Я погиб уже очень давно.

Опустив запрокинутую наверх голову, я некоторое время пыталась успокоить взрывную смесь эмоций внутри.

— Ты теперь купаешься в чувстве вины и самокопания, угадал? — чуть подвигав телом, Хэдер попытался меня растормошить, но я лишь крепче прижалась к его груди. — Давай свой следующий вопрос и кончай расстраиваться.

— Если тебе неприятно, то мы можем закрыть эту тему?

— Арина! — голос прозвучал твердо и с нажимом, а после уже более спокойно мужчина продолжил. — Я уже достаточно взрослый, чтобы не расстраиваться от подобных разговоров.

— Ну, хорошо, — было все же боязно продолжать эту тему. — У тебя на спине есть шрамы, под татуировкой. Откуда они? В тебя стреляли?

— Нет, — если бы моя голова не покоилась на его груди, я бы не ощутила легкой вибрации. Хэдер будто задрожал на долю секунды. — После огнестрела выжить почти невозможно. Либо заденут орган, либо умрешь от кровопотери. Это осколочные следы. Наступательная операция закончилась, мы вошли в захваченную деревню, точнее то, что от нее осталось. Кто-то из местных потрудился заложить взрывчатку. Во время взрыва погибло пять наших ребят и командир. Они шли первыми…,- и хоть речь его звучала четко, ровно и по военному, я ощущала всем телом, сколько сейчас боли у Хэдера в душе. — Взрыв был не сильный, но они оказались в самом центре. Если бы я не стоял спиной, то в тот день погибло бы два командира, — иронично хмыкнув, мужчина спустя какое-то время произнес. — Наверное, ангел-хранитель вспомнил про меня в тот день.