Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы - Ярослав Галан

Варвара.Где дед Штефан? Мыкола.Пошел и пропал невесть где. Варвара.Жаль. Я хотела теперь спросить его, откуда он взял... эти ордена.(Кладет на стол узелок.)

Иван, кашлянув, встает.

Мыкола(развязывает узелок. Варваре).Погоди. В самом деле ордена. Где ты их нашла?

Варвара.Их нашла баба Олена и передала священнику. Мыкола.Иван... как это могло случиться?

Пауза.

Иван.Лука продал их Штефану, прежде чем пойти в ди­визию «СС» «Галиция». Таковы были последние слова Параски. Это ордена ее покойного отца, офицера Максимова!

Варвара, закрывая лицо руками, садится на скамейку.

Мыкола.Значит, я с ним и за это расквитался! Варвара.Нет, дядя. Луку застрелила я.

Иван хотел было закурить чубук, но зажженная спичка падает из его рук.

После того как вы, Мыкола, выстрелили, я села на коня и по­мчалась за ним. Он исчез, как призрак, и я уже думала — не най­ду, когда вдруг что-то зашуршало между пихтами. Лука хотел выстрелить в моего коня, но автомат заело. Он бросился сквозь кустарник и выхватил из кармана револьвер. Но тут я его... Голо­ва после этого у меня закружилась, и, должно быть, оттого я до самого рассвета проблуждала в лесу.

Входит Семен. За ним — несколько пионеров с цветами. Сель­ский хлопчик в безрукавке несет пионерское знамя. Семен показывает им, где лежит Параска, и дети проходят через сцену в комнату Воркалюка.

Семен.Отец! Люди сейчас выйдут сеять. Все до одного. Хотят с музыкой. Говорят, если еще с цимбалами и бубнами, то нам сегодня не только лев, но и сам сатана не будет страшен.

Мыкола.Что ж, пусть идут с музыкой. С музыкой мне... будет легче...

Варвара.Мыкола, не забудь про охрану для детей: им уже скоро идти в школу.(Быстро уходит в свою комнату.)

Мыкола.Не забуду, дорогая.

Иван и Семен Негричи и Мыкола уходят. Некоторое время сцена остается пустой.

Баба Олена (с печи).Параска!.. Парасочка!.. Для чего это свечи кто-то зажег? Для чего, Параска?

Тишина. Едва-едва доносятся из комнаты Мыколы детские голоса. Баба Олена в черном платке, сбившемся на шею, в рубашке и в черной заплатанной юбке, с высокой шапкой седых всклокоченных волос слезает с печи и идет в комнату Мыколы и тут же возвращается с тря­сущейся от волнения головой.

Где он? Своими руками задушу, своими ногтями закопаю и ка­мень на него положу, чтобы не встал больше, душегуб! За люд­ское горе, за мое горе и за смерть Параски.(Поворачивается к двери комнаты Мыколы).Лежишь теперь, сирота Парасонька, сама себе душой, и дума смертная залегла на твоем белом челе. Узнала ты лихо, много лиха... Лежи спокойно, моя душечка, моя голубонька. Я за тебя корову подою, хату подмету, обед сготовлю и цветов нарву на твою постельку, а потом...(Переливая молоко из подойника в горшок).Сяду рядом — тебя сторожить...

Варвара в черном платье, с полотенцем в руках из своей комнаты проходит в комнату Мыколы.

И будем мы тогда вдвоем, а третьей будет с нами наша сиротская женская доля.(С подойником в руках, с трясущейся головой заковыляла из хаты.)

Слышно мерное тиканье часов и далекая музыка. На крыльцо медленно поднимается отец Юлиан. Он уже не в сутане, а в черном жилете, в легком темносером сюртуке до колен со стоячим воротником. Его шею плотно облегает вышитый воротничок льняной рубашки. На спине у не­го — легкий рюкзак, а в руках — палка. Как и все действующие лица пьесы, отец Юлиан по существующему обычаю снимает на пороге шляпу. Окинув взглядом хату, он направляется в комнату Мыколы. Навстречу ему выходит Варвара.

Варвара.Отче! Вы в дорогу? Простите, что до сих пор не привела коня. Он пасется за хатой.

Отец Юлиан.Примите его как дар от меня... Мне он больше не нужен. Если же он вам не понадобится, отдайте в кол­хоз. Я пойду искать свою новую долю.

Варвара.Новую долю?..(Пауза.)Неужели вы ее с нами не сможете найти?

Отец Юлиан.Нет! Здесь, в Яснычах, люди всегда будут видеть на моих руках кровь несчастной Параски. Они никогда не забудут, что под покровом бессердечного, лживого и мсти­тельного идола, которому я долго служил, вырос ее убийца. Здесь я не смогу забыть о своем прошлом, потому что буду чи­тать укор за него в глазах каждого ребенка. Я хорошо помню слова агронома: «Повернитесь-ка лучше лицом к вере ваших современников». Эти прямые слова, которые были мне сказаны, история говорит сейчас каждому из нас. Народу нужны друзья, а не утешители. Мне надо уйти отсюда. Мне стыдно оставаться здесь. Лучше поздно, чем никогда.(Пауза.)Пойду по селам, а когда утихнет в душе моей буря, я подойду к людям и скажу им: «Моя жизнь начинается сегодня! Примите меня в большую семью сеятелей. Руки мои еще сильны, а кровь горяча. Я в прошлом тоже крестьянский сын, хотя почти вся жизнь моя — сплошная ошибка. Пусть же и я узнаю радость общего труда, а когда по­вечереет, пусть же и мне будет дозволено разделить с вами слад­кий хлеб урожая».(Направляется к выходу.)

Варвара(быстро идет за ним, но останавливается). Пожалуй, вы по-своему правы, хотя... мне очень жаль расставать­ся с вами, мой добрый друг!

Отец Юлиан(удивленно).Жаль?.. А мне... мне тоже не легко...(Опустив голову.)Да, чуть не забыл.(Вынимая из кармана кошелек.)Это деньги моих бывших прихожан. Они собирали их на колокол. Тут же и список. Скажите им: их коло­кол отдыхает на Куцей леваде. Баба Олена скажет, в каком месте. Штефан закопал его, а они пусть добудут и повесят над школой. Это хороший колокол и достоин такой чести. А теперь... (протягивая ей руку)прощайте, радость моя...

Варвара.Счастливой вам доли, мой хороший друг!

Отец Юлиан на мгновение задерживается, кланяется комнате, в которой лежит Параска, и медленно уходит. Варвара махнула ему на прощанье платочком. На фоне приближающейся музыки, ковыляя, воз­вращается баба Олена. В руках у нее — цветы. Она несет их перед собой и заходит в комнату Мыколы. За ней туда же проходит Вар­вара. Вбегает Федор Квитка.

Федор.Лев!.. Побей меня нечистая сила, лев... в западню попался... В ту яму, возле реки, где люди глину копали. На овцу набросился, терзать ее стал, а охотники его сеткой сверху — хлоп! А сетка из таких канатов, что и слону не порвать... Верное слово! Я едва-едва собственными глазами не увидел! Вот только как его в клетку перетащат?.. Ну, побегу дальше, нужно, чтобы все люди на селе знали, что и как...(Заковылял к выходу.)

На фоне музыки слышны голоса возвращающихся Мыколы и Ивана.

(Входящим Мыколе и Ивану.)Просить хочу вас ласково: прими­те нас с бабой до колхозу... Стыдно нам в такой день дома сидеть, когда все на работу вышли.

Иван.Добре, Федор, забирай свою старую — и на поле сеять... А заявление подашь позже...

Федор, довольный, убегает.

Мыкола.А сирень, гляди, как набухает почками, Иван! Какая же она хорошая и буйная, наша карпатская весна!

Иван.А рожь какая! И февральские ветры ей нипочем, и озимки не выморозили так же само, как и нас с вами, Мыкола.

Мыкола.И не выморозят, мой дорогой. Я вчера был у секретаря райкома. Завтра получаем еще семена кукурузы. Зо­лотой! Нашей ферме отводят половину участка в Чивченских горах. Уже не в аренду, а в собственность колхозу. В Святичах строят электростанцию и новую школу. После уборки урожая по­думаем и мы об электричестве. Идут в гору Яснычи! Не поедешь ты больше, Иван, рубить лес ни в Канаду, ни в Трансильванию. Не станешь больше продавать свою силу за американские дол­лары. В наших горах и в наших долинах поселилось твое молодое счастье. Твое и мое, Иван.(Припадает к его плечу.)Вот только Параска...